Чужой среди своих, свой среди чужих — непростительная наивность или осознанный выбор?

Мнения
13 Февраль 2013
04:10
290
Чужой среди своих, свой среди чужих — непростительная наивность или осознанный выбор?

Оговорюсь сразу: на написание этой статьи меня никто не подвигал и уж тем более, никто не оказывал на меня «давление», как сейчас модно выражаться.

Однако бывают такие моменты в жизни, когда ты просто не можешь молчать, когда обязан высказать свою точку зрения и свой взгляд на происходящее в твоей стране. Я имею в виду пресловутый роман Акрама Айлисли «Каменные сны», а также его другой, не менее провокационный роман — «Грандиозная пробка». Сам писатель, защищаясь от критических выпадов в свой адрес, призвал оппонентов вести цивилизованную дискуссию, не подменять критику оскорблениями, преследованиями и физическими угрозами. Согласна. В свое время я публиковала беседы с Акрамом Айлисли в знаменитой российской «Литературной газете», а в 2004 году резко раскритиковала его в бакинской газете «Эхо» за оскорбительные и несправедливые высказывания в адрес Анара, Чингиза Абдуллаева и других азербайджанских писателей. Так что, это не первая моя словесная дискуссия с маститым писателем, с коим до недавнего времени мы поддерживали вполне дружеские отношения и даже заседали в стенах одного парламента (об этом позже).

Кстати, вопреки собственным призывам к «цивилизованной дискуссии», сам автор романа позволяет себе быть абсолютно нецивилизованным и даже распущенным в словах, оскорбляя не самых худших представителей нашей творческой интеллигенции — от Мамеда Саида Ордубади — до Самеда Вургуна — порой опускаясь до прямой нецензурщины.

На мой взгляд, дискуссия, развернувшаяся на страницах печати и на интернет-сайтах, как раз-таки ведется в цивилизованных рамках (исключая отклики анонимов на форумах), причем, безусловное преимущество —  на стороне тех представителей политической и литературной общественности, которые роман «Каменные сны» категорически не приемлют. Так, весьма обоснованными выглядят статьи писателя Мусы Уруда, депутата Милли Меджлиса Захида Оруджа, мнение народного писателя Эльчина, заявление секретариата Союза писателей, отзывы политика-оппозиционера Сардара Джалалоглу и других. При этом критикующие роман оперируют цифрами, фактами, историческими реалиями из нашего общего с соседями прошлого, да и, наконец, морально-нравственными нормами, при сопоставлении с которыми роман Айлисли выглядит просто провокационной и заказной фальшивкой.

В то же время, оппозиционный лагерь в большинстве своем выбрал тактику молчаливого соглашательства и даже поддержки «своего» писателя. Причем, логика наших доморощенных оппозиционеров проста до примитивности: раз эту книгу резко осудили в провластном лагере, раз осуждающие заявления прозвучали из уст функционеров правящей партии и руководства парламента, значит – нам нужно этого человека защищать любой ценой. Правда, так как цена уж слишком сомнительна, равно как и само произведение, то наши лихие радикалы благоразумно прячутся за формулировками «книгу не читал», но «автор имеет право на свободу творчества». И вообще, «может быть, это сукин сын, но это наш сукин сын» (так сказал Франклин Рузвельт о никарагуанском диктаторе Самосе).

Насчет безграничной свободы творчества я бы, конечно, поспорила. Очень часто эта свобода оборачивается неприглядной изнанкой, провоцируя вспышки национализма, расизма и религиозной нетерпимости (вспомните карикатуры на пророка Мухаммеда или антимусульманские проповеди американского священника Терри Джонса). Так что, и у свободы творчества есть свой разумный предел. А главное, свобода слова и выражения не должна подменяться фальсификациями, клеветой и унижением целого народа. Кроме того, свобода творчества подразумевает и свободу критики. А то, что отзывы на роман будут в основном резко-критическими, было легко спрогнозировать. Как иначе относиться к роману представителям народа, вынесшего в ХХ веке столько зла и лишений по милости армянских дашнаков? Айлисли устами своего героя доктора Абасалиева утверждает, что «если бы зажгли всего по одной свече каждому насильственно убиенному армянину, то сияние этих свечей было бы ярче света луны».  А я вот, например, утверждаю, что если бы зажгли всего по одной свече каждому убиенному от рук армянских дашнаков тюрку, то мир озарился бы ярче чем при свете солнца.

Наш видный прозаик Эльчин справедливо заметил, что не бывает правды одной стороны, истина всегда двухмерна.

Признаться, я не очень приемлю категорические оценки типа «предательство национальных интересов», «измена родине, народу», особенно если это касается литературных произведений. Однако наступает момент, когда иных слов просто не подобрать. Потому что, как иначе назвать поведение писателя, который, пускай и в художественной форме, обосновывает территориальные притязания армян на наши земли, на тот же Нахчыванский край?

Что же касается лидеров так называемой системной оппозиции, то они в очередной раз продемонстрировали, что все их разглагольствования о национальных интересах, все стенания о «тяжкой» судьбе народа не что иное, как пустой звук. В решающие моменты истории, когда на кону действительно стоят национальные интересы, наша оппозиция поворачивается к ним спиной. И такое происходит не в первый раз. Приведу поразительный пример из начала 1990-х годов.

Сегодня мало кто из молодых знает, что весной 1991 года в селах бывшего Ханларского (ныне Гейгельского) и Шаумяновского (ныне Геранбойского) районов силами азербайджанского ОМОН были проведены проверки паспортного режима, что явилось наиболее успешной операцией муталибовского периода.  Необходимость подобной операции была очевидна, потому что армянские боевики использовали Ханларский и Шаумяновский районы как перевалочный пункт в Нагорный Карабах и терроризировали азербайджанское население.

В результате операции, ряд армянских сел Азербайджана  были очищены от боевиков, называвших себя «фидаинами». В ее ходе были арестованы до 150 боевиков с оружием и боеприпасами, в том числе убийцы азербайджанской журналистки Салатын Аскеровой и трех российских военнослужащих. В некоторые населенные пункты, например, в селения Чайкенд и Гарабулаг Ханларского района были переселены азербайджанские беженцы из депортированных районов Армении. Как вспоминает армянский историк и публицист Роберт Аракелов, проживавший в ту пору в Степанакерте и сотрудничавший с оргкомитетом, в результате всех этих акций «областной аэропорт был подчинен Ходжалы, что позволило контролировать воздушные перевозки. Столь же жесткий контроль был установлен за автомобильными и железнодорожными перевозками, засечено и прикрыто подпольное радиовещание и многое другое».

…Операция «Кольцо» вскоре стала приносить свои плоды: 19 июня 1991 года депутаты областного совета в Степанакерте приняли резолюцию, выражающую их намерение сменить «курс от политики конфронтации к политике диалога и переговоров». Делегация карабахских армян отправилась в Баку для проведения мирных переговоров с Муталибовым. Продлись подобный жесткий курс в отношении армянских сепаратистов, и их капитуляция оказалась бы неизбежной.

И кто же помешал нашим дальнейшим успехам на карабахском фронте? Да, вы правы, наша оппозиция в лице всемогущего тогда Народного фронта. Так, после проведения успешных действий в  Геранбойском и Ханларском районах функционеры НФА, опасаясь растущего авторитета Муталибова среди населения, объявили вдруг, что целью взаимодействия советской армии с азербайджанскими отрядами является укрепление «прокремлевского коммунистического режима А.Муталибова и оказание давления на демократов в Армении» (?!). Идя дальше, лидеры НФА встретились в Прибалтике с представителями армянской диаспоры и подписали совместное заявление «О нарушении прав местных армянских жителей со стороны А.Муталибова во время проводимых им в Карабахе операций» (если кто мне не верит, пусть найдет в архиве газету «Азадлыг» от 17 января 1991 года и прочитает ее).

После этого кремлевское руководство отдало приказ о прекращении военных действий в Карабахе, а министр внутренних дел Магомед Асадов, под руководством которого азербайджанские земли очищались от армянских боевиков, был снят с должности под нажимом Москвы. Ну, как вам? И что это, как не предательство национальных интересов?

Кстати, представители радикального крыла азербайджанской оппозиции применяли подобный прием и при А.Везирове, например, когда им была инициирована идея создания Комитета помощи Карабаху. Этот комитет занимался обустройством азербайджанских сел НКАО, в некоторых из них предполагалось расселить семьи беженцев из Армении. По словам Расима Агаева, работавшего в те годы помощником первого секретаря ЦК, лидеры НФА «буквально ополчились против правительственной программы социально-экономического развития Шуши и других населенных пунктов: «Мы не можем поддержать эту программу, ибо она ведет к улучшению положения азербайджанского населения (?!). А этого нельзя допускать, ибо улучшение положения в Карабахе на руку Компартии, она только усиливается», — заявляли лидеры НФА».

Так в своей слепой и безудержной борьбе за власть любой ценой руководство Народного Фронта фактически солидаризировалось с армянскими сепаратистами, что оно с успехом делает и по сей день.

xxx
Если насчет провокационного романа «Каменные сны» все более или менее ясно, то гражданская позиция самого писателя и общественного деятеля (а Айлисли претендует на это звание хотя бы потому, что пять лет являлся депутатом высшего законодательного собрания Азербайджана) вызывает серьезные вопросы.  Она, эта позиция, так же как и отношение Айлисли к происходившим в республике событиям, к собратьям по творческому цеху всегда была довольно двусмысленной.

Еще с советских времен Акрам Айлисли пытался позиционировать себя в качестве писателя, абсолютно независимого от официальной власти, который плывет и бредет против течения и режет сильным мира сего правду-матку в глаза. Давайте разберемся, так ли это на самом деле?

Несколько лет назад я брала у Айлисли интервью для книги «Гейдар Алиев. Личность и Эпоха», и в беседе он бахвалился тем, что в бытность свою главным редактором журнала «Азербайджан» напечатал всех молодых поэтов-диссидентов, а также многое из нонконформистской прозы молодых, например, «Мельницу» Мовлуда Сулейманлы и пр. По этому поводу Эльчин, беседуя со мной, сказал:

«Самым первым и зачастую невидимым защитником, если хотите, покровителем азербайджанских «шестидесятников» был Гейдар Алиев. «Троица», о которой все тогда говорили и которая была весьма популярна в 1960-е-1970-е годы, — Анар, Эльчин и Акрам Айлисли, — за ней стоял Алиев. Айлисли сейчас заявляет с гордостью: я допускал в своей прозе вольности, я позволял печатать в журнале «Азербайджан» запрещенные прежде вещи и пр. Спрашивается: ты сам по себе был, что ли? Мог бы ты себе это позволить, если бы не Имран Касумов, а за ним — не Гейдар Алиев?»

И кстати, от расправы Мовлуда Сулейманлы спас не Айлисли, а сам Гейдар Алиев, о чем Мовлуд также не раз рассказывал, в том числе на страницах моей книги.

И вот наступили «смутные времена», началось армяно-азербайджанское противостояние из-за претензий на Нагорный Карабах, в Баку потянулись толпы изгнанных из Армении беженцев, которых Айлисли называет ненавистным мне словом «ераз». Как же себя повел в этой ситуации маститый прозаик? В то время как известнейшие представители творческой интеллигенции Азербайджана в своих письмах и обращениях в Москву, к Горбачеву требовали решительно пресечь территориальные притязания Армении к Азербайджану, остановить вал агрессивного сепаратизма, в то же время осуждая убийства и насилия по национальному признаку – будь то армян или азербайджанцев, Акрам Айлисли стыдливо отмалчивался. Во всяком случае, его подпись не была замечена ни под одним из этих справедливых обращений. И вдруг в 3-м номере журнала «Дружба народов» за 1989 год (все тот же журнал, заметьте!) появляется переписка Акрама Айлисли и главного редактора журнала Сергея Баруздина.

Как выяснилось из письма Айлисли Баруздину, он чувствует «душное, тяжкое одиночество среди множества людей» и ему сложно в отношениях «со многими из тех, кого он считал до сих пор своими кровными единомышленниками». Дальше Айлисли заявляет о том, что ему «с самого рождения чужд любой националистический предрассудок» и откровенно признается: «К представителям других национальностей с самого раннего детства я испытывал большее доверие, чем к «своим», ища и не находя, видимо, в своем окружении человека, соответствующего моему по-детски возвышенному восприятию человека вообще». В провокационном ответе Сергей Баруздин подыгрывает писателю, объясняя отсутствие у него национальной ограниченности тем, что у него смешанная азербайджанско-белорусская семья.

Можно себе представить, как прозвучали подобные заявления в раскаленной атмосфере конца 1980-х годов! В адрес Союза писателей пошли письма, в том числе и из родного селения писателя Айлис, авторы которых требовали исключить Айлисли из организации, снять с поста секретаря Союза писателей. К Анару явилась группа писателей во главе с Байрамом Байрамовым и потребовала принять в отношении Айлисли «крутые» меры. Дело, в конце концов, ограничилось обсуждением статьи Айлисли в кабинете председателя (никакого пленума по этому поводу, как утверждал позднее Айлисли, специально не проводилось). Звучали очень резкие выпады в адрес Айлисли, даже требования исключить его из членов Союза писателей, отстранить от руководства писательской организацией. Но Анар пресек подобные попытки, заявив, что «мы обсуждаем не личность Акрама Айлисли, а статью, с которой мы не согласны». Пытаясь оправдаться, Айлисли заявил, что его мысли исказили в «Дружбе народов» и что он возразил бы против публикации переписки, если бы ознакомился с ней заранее. Кстати, этот нелепый прием оправдания он использует и сегодня. Во время эфира на телеканале ANS он, к примеру, заявил, что некоторые его мысли в романе были искажены при переводе и редактуре.

Позднее Акрам везде писал и говорил, что Анар его «предал» и что он никогда Анару и Союзу писателей этого обсуждения не простит. Казалось бы, самое время сделать жест: Анар тебя предал,  и, значит,  тебе не остается ничего другого, как заявить о своей отставке и уйти, хлопнув дверью. Но не таков наш герой: он благополучно просидел в кресле секретаря Союза писателей еще добрых два года, все это время получая солидную заработную плату. И лишь на IX съезде писателей в 1991 году резко выступил против руководства СП, в которое сам и входил.  Однако и после этого не остался без должности. Был (опять же по рекомендации Анара) назначен директором издательства «Язычы», которое через несколько лет окончательно развалил и погубил.

Я могу привести вам множество примеров его двуличности. Например, во взаимоотношениях с Гейдаром Алиевым. В период правления Аяза Муталибова Айлисли был единственным из азербайджанских писателей, кто стал публично критиковать Алиева и методы его руководства советским Азербайджаном. Впоследствии, когда звезда Алиева вновь взошла на политическом небосклоне, Айлисли «переменил пластинку», мол, я всегда говорил, что такой опытный политик должен вернуться к руководству страной. В 5-й книге своего многотомного романа «Гейдар Алиев. Личность и Эпоха» я показываю это двойственное отношение к Гейдару Алиеву. Работавший первым замом главы парламента Нахчывана Рашид Гасанов приводит любопытный эпизод о том, как Алиев однажды принял у себя писателя, незадолго до этого поместившего о нем в прессе негативную статью. Гейдар Алиев стал разбирать статью и опровергать ее фактами, а Айлисли, вспоминает Р.Гасанов, время от времени виновато вставлял фразы: «Гейдар Алиев я был не прав, извините, я допустил ошибку».

Впоследствии, став Президентом, Гейдар Алиев предпочел не ворошить прошлого, он ни разу не упрекнул Айлисли за выпады в свой адрес, напротив, всячески обласкал и возвысил писателя: ордена, звание, квартира, президентская стипендия — все это пролилось на Айлисли, как из рога изобилия. И заметьте, наш писатель-диссидент ни от чего отказываться не думал, все почести от презираемой им (как оказалось впоследствии) власти принимал вполне благосклонно. Более того, после прихода Гейдара Алиева к власти во второй раз Акрам муаллим называл его «нашим любимым, дорогим Президентом, который стремится каждый день освещать темные точки нашей жизни», а принимая из рук Гейдара Алиева очередную награду, Айлисли произносил высокопарную речь, в пышной форме выражая свою верноподданнические чувства к Президенту .

К сожалению, Акрам Айлисли оказался «перевертышем» — как в жизни, так и в литературе. Вскоре после ухода общенационального лидера Айлисли сочинил крайне тенденциозный, оскорбительный для национальных чувств роман «Каменные сны», который вызвал справедливое возмущение у каждого азербайджанца, который прочитал его. Как в этом, так и в следующем романе «Грандиозная пробка» образ человека, который так доверял ему и так возвысил его в глазах сограждан, был несправедливо изображен исключительно в негативных красках. И это темное пятно творческой биографии навсегда останется на совести Акрама Айлисли.

Своей двуликой натуре писатель не изменил и впоследствии. В 2005 году он был избран депутатом Милли Меджлиса. Через пару лет Айлисли откровенно признавался в интервью журналистам и в приватных беседах коллегам по парламенту, что ему в Милли Меджлисе, дескать, очень тоскливо и одиноко и что он здесь себя ощущает изгоем. И опять по здравой логике следовало бы написать заявление и вернуть в Центризбирком свой мандат: так, мол, и так, не могу находиться среди чужих мне по духу людей, прошу освободить по собственному желанию. Но куда там! Это ведь не в характере нашего «оппозиционера». И потом, а как же депутатская пенсия? Ведь, если он не досидит пятилетний срок, он пенсии не получит. Вот и промаялся, бедолага, до самого конца, молчаливо презирая всех вокруг. И это, господа оппозиционеры, вы называете мужеством и принципиальностью? А по мне — это чистой воды приспособленчество.

Словом, не тянет, никак не тянет Акрам муаллим на звание  азербайджанского Платонова, Булгакова или Солженицына. Солженицын, к примеру, боролся с системой, протестовал против преступлений сталинского режима, уничтожавшего тысячи и тысячи безвинных людей в советских концлагерях. А Айлисли борется с униженным и оскорбленным в своих самых святых чувствах народом и его историей.

Во-вторых, истинные писатели-диссиденты, такие как Платонов, Ахматова, Булгаков и др., всегда находились в отдалении от властей, не получали от них никаких милостей. Платонов работал дворником, Пастернак был вынужден заниматься художественными переводами, чтобы прокормить семью. Солженицына подкармливала чета Ростроповичей. Айлисли же кормился от щедрот власти, получал большие гонорары в советское время (ни одна его вещь не была запрещена), а в годы независимости стал статусным литературным «генералом» со званием народного. Представить себе невозможно, чтобы, например, Булгаков или Солженицын были секретарями Союза писателей или депутатами Верховного Совета. А Айлисли всегда состоял в номенклатурной «обойме», всегда занимал какие-то посты. Меня ужасает непорядочность этого человека: получить лично из рук Гейдара Алиева президентскую стипендию и в то же время, живя на эту стипендию, писать на Президента и его семью пасквили.

И в-третьих, русские писатели-диссиденты создавали свои произведения на родном языке и лишь при невозможности опубликовать их на родине отсылали рукопись за границу. К примеру, напечатать «Архипелаг Гулаг» в СССР было  просто фантастикой. Айлисли же, как он сам признает, отчего-то написал свои последние романы на иностранном языке, отпечатал их ограниченным тиражом, раздал коллегам по оппозиционному лагерю. Несмотря на неоднозначную реакцию своих единомышленников, которые не советовали ему выносить роман «Каменные сны» на широкую аудиторию, Айлисли едет в Москву, передает рукопись во все толстые столичные журналы. И везде получает отказ. В конце концов, роман решился опубликовать лишь журнал «Дружба народов», который возглавляет наш «заклятый друг» Александр Эбаноидзе, не раз замеченный на всевозможных бакинских форумах и гуманитарных «тусовках». Как тут не вспомнить пословицу: «Боже, сохрани меня от друзей, а с врагами я как-нибудь и сам справлюсь!»

У меня в связи с этим возникает сразу несколько вопросов: почему Акрам муаллим не опубликовал  «Каменные сны» или «Грандиозную пробку» на азербайджанском языке? Почему, к примеру, свою третью повесть — «Грандиозная пробка» — он напечатал в бакинской типографии «Ганун» тиражом всего 50  экземпляров? Отчего не сто, не двести? Денег не хватило что ли? Сегодня он протестует против распространения его повести «Грандиозная пробка» и ее общественного обсуждения. Почему? В свое время произведения столь любимых вами, Акрам муаллим, писателей-диссидентов распространялись по СССР в перепечатках на папиросной бумаге. И ни Булгаков, ни Пастернак, ни Солженицын против этого не возражали, хотя прекрасно понимали, какие их могут ожидать последствия. И потом, вы ведь уже давно передали «Грандиозную пробку» в редакцию журнала «Дружба народов», и она дожидается там своей очереди. Значит, вы все-таки хотели ее общественного обсуждения. Что же произошло сейчас? Испугались нового всплеска гнева, струсили и решили ее отозвать? И при чем здесь «президентские выборы», какое отношение ваша книга имеет к этим выборам? А самое главное — где ваша писательская принципиальность? Где ваше мужество в отстаивании собственных принципов? Все это вопросы далеко не праздные, так как речь идет о морально-этических нормах писателя, гражданина, человека.

q q q
Несколько слов собственно о романе «Каменные сны». Произведение не самое сильное в библиографии Айлисли. Образы — ходульные, надуманно-схематичные. Краски — черно-белые (армяне хорошие, цивилизованные, притесняемые, тюрки и мусульмане — жестокие, психически неполноценные, злобные, разрушители и т. п.). Открытая публицистичность романа  и желание понравиться иноязычной публике налицо. Роман явно написан не для отечественной аудитории и уж совсем не с целью примирить азербайджанцев и армян.

Не выдерживает критики и суждение Айлисли о том, что это, дескать, художественное, а не историческое произведение. Роман «Каменные сны» — художественно-документальная книга, так как в ней четко указаны время и место действия, вымышленные персонажи действуют в реальных, узнаваемых обстоятельствах, приводят в оправдание своей позиции реальные факты и документальные источники. И все эти источники отчего-то принадлежат только армянской стороне.

Вставшие на защиту Айлисли некоторые из русских писателей утверждают, что он, впервые за долгое время, призвал нас сделать шаг в сторону примирения. Борис Акунин пишет: «Шаг к примирению — это когда говорят: послушайте, в случившемся есть доля и нашей вины». Во-первых, все минувшие 20 лет мы только и делаем, что шаги в сторону примирения. Вспомните этапы карабахского урегулирования: Гейдар Алиев принял два из трех вариантов, предложенных сопредседателями Минской группы. Но они были отвергнуты армянской стороной. А когда Левон Тер-Петросян согласился, наконец, на поэтапный план урегулирования, его вынудили уйти в отставку. Чтобы сорвать хрупкие договоренности, в преддверии Стамбульского саммита бандиты расстреляли парламент Армении вместе со спикером и премьер-министром. О каком примирении в таком случае можно говорить? А насчет «своей вины», то мы, господин Акунин, уже вдоволь наслушались этого от различных международных структур, которые так же, как и вы, проповедуют иезуитский принцип «равной вины» агрессора и его жертвы.

Если Акрам Айлисли действительно хотел бы послужить делу примирения двух народов, он мог бы создать широкое общественное движение, вовлечь в него своих друзей из Армении, написать в конце концов совместную с ними книгу-покаяние. Вместо этого он создал роман-реквием по собственному народу, вызвав лишь шквал ненависти и нездоровых страстей. Жаль, очень жаль…

В последние дни в Баку и на «малой родине» писателя прошли акции, завершившиеся сожжением книг Айлисли, звучат также призывы к физической расправе над ним. Эти призывы и действия я категорически не приемлю. Мы ведь действительно удивительно толерантный народ, от чего часто страдали на всем протяжении своей истории. Давайте не будем казаться хуже, чем мы есть на самом деле. Айлисли и без того сполна получил за свое ренегатство, поэтому не надо делать из этого человека героя,  а тем более мученика. Он этого образа абсолютно не заслужил.

q q q
Горят в костре книги. Печальное зрелище, никому этого не пожелаю. Хотя 20 лет назад в беседе для «Литературной газеты» Акрам Айлисли мистически нагадал себе свою судьбу. Вот отрывок из нашего давнишнего разговора:

— У вас есть ощущение, что вы прожили жизнь не напрасно?

— Если бы меня спросили об этом 13 или 20 января, когда улицы Баку были залиты кровью невинных людей, я бы ответил — нет. Я сказал бы: порвите и сожгите все мои книги, так как они никого не спасли и никого не остановили.

Как в воду глядел.

В принципе, Акрам Айлисли сам сжег все мосты со своим прошлым, поставив на своем творчестве жирный крест. Почему? А потому что кто же теперь ему поверит, читая те книги, где он повествует о своем любимом Бузбулаге с населяющими это пространство чудными людьми? Спустя 20 лет в его книгах появился совсем другой образ Бузбулага, то есть Айлиса — с людьми ущербными, злобными  и примитивными. И этот образ перечеркнул образ Бузбулага его молодости.  Поэтому как писатель он для своего народа кончился. Может, я ошибаюсь. Буду рада, если кто-нибудь заставит меня поверить в обратное.

Эльмира Ахундова,
писатель, публицист