Всего несколько дней отделяют неугомонного трибуна армянской революции от заветного портфеля премьера — не сумев привлечь на свою сторону парламентское большинство в первом туре выборов, он, дожав его на митинговой волне, намного увереннее идет ко второму.

В отличие от первого тура, в котором ему надо было заручиться поддержкой не менее половины депутатских голосов, во втором, по армянскому законодательству, можно ограничиться лишь одной третью. То есть уже сегодня почти со стопроцентной уверенностью (за исключением разве что какого-либо форс-мажора) можно говорить о том, что Армения получила нового премьера в лице Никола Пашиняна.

Но оставим пока Пашиняна договариваться с парламентскими фракциями, тем более для этого он сам объявил «день тишины», и подойдем к армянской смуте с несколько иной позиции, проливающей свет на истоки народного недовольства.

Революционная стихия в Армении возникла не просто и не сразу — недовольство военщиной из так называемого «карабахского клана», силой, узурпировавшей власть, закипало постепенно.

Сломленное кровавой весной 2008-го, оно нарастало и бурлило, излившись лавой народного гнева десять лет спустя.
Что это доказывает?

Разве не то, что выборы в Армении — президентские и парламентские, да и сам конституционный референдум — проходили с тотальными фальсификациями?

Потому что в противном случае правящая Республиканская партия, «большинством голосов завоевавшая» крупнейший парламентский мандат, в ответ на протестное движение могла бы вывести на улицы свой электорат. Имей РПА такую возможность, неужели она бы ею не воспользовалась? Людей даже агитировать бы не пришлось — они бы вышли на улицы сами, как, например, это случилось при попытке военного переворота в Турции в июле 2016 года.

Так где же все это время были все эти международные организации и наблюдатели — почему они молчали, когда признавали легитимность расстрелявшего людей Саргсяна, и почему безмолвствуют сейчас, когда людская волна стала слишком огромной для того, чтобы с ней так легко можно было справиться?

И перманентными попытками преподнести Саргсяна и его клику как гуманистов, оставивших власть якобы из-за нежелания братоубийственной войны, никого не обмануть. Альтруистические побуждения хунте не присущи.

Столько лет Саргсян тиранил народ, держа его под страхом войны, не давая подняться с колен перед постепенно иссякающими благодетелями и вынуждая искать лучшей доли за границами Армении, что поняв, что на этот раз перед лавиной народного гнева ему не устоять, счел за благо признать свою ошибку и тихо уйти.

При этом Саргсян хорошо знал, что корни нищенского существования Армении, ее вытеснения за круг процветания региона упираются в неразрешенность развязанного ею нагорно-карабахского конфликта.

Несомненно, и Никол Пашинян, избавив Армению от темного прошлого в лице Саргсяна и обещая светлое будущее в своем лице, не может не осознавать, что оно возможно исключительно в условиях мирного сосуществования с самыми сильными ее соседями, открытие границ с которыми упирается именно в решение карабахской проблемы.

В принципе понятно, почему лидер армянской революции, покончив с «эпохой Саргсяна», «наступает на грабли» прежнего режима, выступая с такими же воинствующими заявлениями.  

Например, отвечая на вопросы депутатов парламента в ходе первого тура выборов, Пашинян выступил за увеличение военных расходов Армении.

«Военные расходы Армении должны быть адекватны ситуации в регионе. Считаю ли я, что сейчас Армения нуждается в увеличении военных расходов? Да. И мы сможем это сделать параллельно с ростом бюджетных поступлений», — сказал он, не упомянув, однако, за счет чего будет этот рост обеспечен.

Что касается позиции Пашиняна по вопросу карабахского урегулирования, то вот несколько его цитат:
«реальный смысл они (переговоры) получат только тогда, когда Азербайджан даст понять международному сообществу, что обязуется соблюдать нормы международного права и готов к урегулированию на их основе».

«Сопредседатели Минской группы ОБСЕ, посредничающие в конфликте, должны использовать все свое влияние, чтобы удержать Баку от неразумных шагов».

«Единство армянского народа остановит иллюзии Баку решить карабахский вопрос военным путем».

На просьбу бывшего пресс-секретаря Сержа Саргсяна прокомментировать цитату о том, что нельзя вести переговоры по Карабаху, не отдав Азербайджану «освобожденные» территории (речь идет об оккупированных районах вокруг Нагорного Карабаха), Пашинян ответил, что распространяемые в сети и приписываемые ему слова являются дезинформацией: «Я 15 раз публиковал скриншоты этой статьи, где нет таких слов. Я сожалею, что вы не следили за моими опровержениями и занимаетесь дезинформацией в Национальном собрании».

«В условиях, когда Азербайджан не только не проявляет конструктивизма, но и на уровне главы государства звучат слова о «возврате» Еревана, ни о каких уступках не может быть и речи».

То есть высказывания Пашиняна практически идентичны многолетней позиции режима Саргсяна, которая и является связующим звеном в цепи событий, устроивших ему политические похороны.

Конечно, Пашинян знает, что уступки в карабахском вопросе неизбежны, если действительно желает что-то поменять в своей стране. Но понимая и то, что армянское общество в массе своей пока не готово воспринять их необходимость, он продолжает «играть на толпу», ибо только так может отнять власть у «подавляющего большинства».

Но только ли в этом дело? Ответить на этот вопрос мы попросили азербайджанского политолога Ильгара Велизаде.

— Конечно, заявления Пашиняна можно однозначно объяснить в том числе и желанием понравиться толпе. Но здесь есть и другой аспект. Я думаю, что Пашинян все-таки отрабатывает определенный политический заказ.

Дело в том, что он очень тесно связан с армянской диаспорой на Западе, и можно догадываться, что она и являлась спонсором протестов в той или иной степени. А западная диаспора, как мы знаем, всегда была очень жестко настроена в отношении любых уступок в вопросе Карабаха. Так что, и с этой точки зрения, его высказывания вполне объяснимы.

Но, с другой стороны, реалии есть реалии. Если Пашинян придет к власти и начнет формировать свою политику в отношении карабахского урегулирования на основании существующих реалий —  ведь есть еще и реалии переговорного процесса, от которых он не может далеко уйти, — он будет вынужден принять те правила, которые существуют, и наработки, которые были до него.

Мы знаем, что сегодня переговорный процесс идет очень сложно, но так или иначе какая-то структура в переговорах уже сформировалась. Есть определенные ориентиры, в частности в виде тех же обновленных Мадридских принципов, которые никто не отменял.

И я думаю, что Пашинян рано или поздно будет уже в новом качестве оперировать теми реалиями, которые в рамках переговорного процесса сложились.
Но, думаю, не стоит ожидать каких-то подвижек в процессе урегулирования в ближайшие месяцы.

Естественно, прежде всего Пашинян должен прийти к определенному политическому контексту внутри Армении. Там сейчас тоже не все просто. Мы знаем, что в свое время  он открыто выступал против предложений Левона Тер-Петросяна. В 2016 году Пашинян даже заявил, что перестает сотрудничать с Тер-Петросяном именно потому, что тот предлагал реальные уступки, компромиссы в виде передачи Азербайджану некоторых оккупированных территорий.

Я думаю, в новой ситуации в политический ландшафт Армении будут вписываться новые, скажем так, внесистемные партии, которые долгое время находились в оппозиции и к власти не допускались. Это в частности и Армянский национальный конгресс (АНК) Тер-Петросяна, и Народная партия Степана Демирчяна, и некоторые другие.

Пашинян будет вынужден считаться с этой очень пестрой палитрой и стараться не допустить доминирования какой-то одной партии, потому что, естественно, Республиканская партия будет стремиться к реваншу, или партия Царукяна захочет укрепиться во власти и получить в ней какую-то монополию — не будем забывать, без партии Царукяна Пашинян вообще не смог бы претендовать на пост премьера. Поэтому при таком раскладе он захочет закрепить свой успех и диктовать уже свои условия.

И вот для того чтобы составить какую-то оппозицию доминирующим партиям, Пашинян будет вынужден привлекать в игру большее число участников. А эти участники выступают со своими интересами, и Пашинян в том числе будет вынужден считаться и с интересами Тер-Петросяна, если он будет допущен к активной политике в Армении.

Кстати, Тер-Петросян уже сделал упреждающий шаг, поехав в разгар протестного движения в Нагорный Карабах и встретившись там с лидером сепаратистов Бако Саакяном. Памятуя позицию экс-президента Армении, видимо, они предметно обсуждали возможность каких-то уступок или  каких-то конфигураций, отличных от тех, которые складывались в период руководства Арменией Саргсяном и его предшественником (Робертом Кочаряном).

Так или иначе, заявления делаются, но цыплят по осени считают, и нужно отталкиваться от тех реалий, которые будут складываться в Армении уже в постреволюционный период.

То есть надо ждать. И, кстати говоря, в данном случае позиция Азербайджана очень мудрая. Никаких официальных заявлений со стороны Азербайджана не было сделано —  на заявления или выступления Пашиняна. Это понятно: во-первых, Пашинян выступает сейчас как частное лицо, и, во-вторых, — Азербайджан понимает всю эту сложную специфику и не хочет сжигать все мосты, то есть обрывать возможности для переговоров.

И несмотря на определенные призывы, например, начать военные действия, Азербайджан поступает очень мудро и как бы соорганизовывается с той спецификой, которая складывается.

— Действительно в соцсетях звучали призывы воспользоваться ситуацией в Армении и возобновить боевые действия.

— На самом деле это очень принципиальный вопрос, и к тому же определенный месседж армянской общественности — да,  мы могли бы начать военные действия, однако, во-первых, мы не вмешиваемся во внутреннюю политику Армении, не предпринимаем действий, которые та или иная партия могла бы интерпретировать в свою пользу.

А с другой стороны, мы намеренно не обостряем ситуацию, потому что все-таки ждем от новых властей Армении конструктивного диалога и делаем все возможное для того, чтобы он все-таки состоялся.

Как минимум, сохраняем спокойствие, несмотря на существующие провокации на линии   соприкосновения войск. Они есть, но мы очень сдержанно реагируем на них, и это — тоже очень важно.

Ф.Багирова