44 дня войны научили наших бойцов ценить человеческую жизнь

30 октября 2020 года в одном из бакинских роддомов весом 3,600 кг и ростом 54 см родилась девочка, которую позже назовут Дэрья. Отец увидит ее ровно через два месяца, 30 декабря, когда бойцов, принимавших участие в Отечественной войне, демобилизуют и отправят домой.  

Отец - Рамин Гарибов, ведущий инженер Института радиационных проблем Министерства науки и образования, старший лейтенант запаса. Война для него началась в Геранбойском районе, куда его вместе с новобранцами перебросили с Гусарского учебно-тренировочного пункта (УТП), где он уже целую неделю отрабатывал боевые и тактические навыки.  

Эта война  все изменила

Когда за несколько дней до начала боевых действий Рамину позвонили из военкомата и попросили зайти, он был уверен, что это обычные плановые сборы. Правда, немного удивило, что на тренировочный полигон отправили спешно, из военкомата - сразу в автобус. Не успел даже зарядное устройство от телефона взять. Впрочем, и адаптер, и сам телефон ему там не пригодились.

Рано утром 27 сентября прозвучал сигнал тревоги, началась освободительная война. Азербайджанская армия пошла в наступление по всему фронту. Рамин, к тому времени уже командир мотострелковой батареи, со своими бойцами с тяжелыми боями продвигался на Агдамско-Физулинском и Гадрут-Джебраильском направлениях. Так продолжалось до середины октября, пока в колонну автомашин, в одной из которых он находился, не попал снаряд. Взрывной волной его отбросило в ущелье, в результате - контузия на фоне черепно-мозговой травмы, осколочное ранение ноги, перелом ребер. Рискуя собственной жизнью, из ущелья его вытащил прапорщик Турал Магеррамов. В бессознательном состоянии Рамина привезли в Физули, в районную больницу, оперативно переформатированную под военный госпиталь. Лечение было недолгим, не более двух недель. Потом снова в строй, снова Ходжавенд. Именно там он и получил известие о рождении второй дочки, внешне, как утверждает он сам, очень на него похожей - «просто копия». Дома ждала старшая дочь, школьница Зейнаб.

Служба для него закончилась только 30 декабря, а до того пришлось испытать все тяготы военных будней: несмолкающая ни на час канонада, взрывы мин и снарядов, наступление, зачистка территорий, потери боевых товарищей - на глазах от прямого попадания снаряда погиб его друг, старший лейтенант Гезалов, молодой парень, незадолго до войны сыгравший свадьбу.

Земля, которая  так долго снилась

С какими мыслями Рамин заходил в армянские дома, которые хозяева покидали за час-полтора до прихода азербайджанских частей? Он на секунду задумывается и неожиданно выдает: «Очень удивило, что у меня нет ощущения, что я нахожусь в доме человека иной, чем у нас, культуры. Так же примерно расставлена мебель в комнатах, такие же продукты в холодильнике и не остывший еще обед на плите - долма, пити, а в подвале - соленья-маринады. Ну все как у нас. Бывали, конечно, случаи, когда наши бойцы после тяжелых изнурительных боев и потери друзей, заходя в армянские дома, срывали зло, пиная столы-стулья, но на этом все и заканчивалось. У дверей детских комнат затихали и только заглядывали внутрь, ничего не трогая - ни кроватку, ни мебель, ни игрушки. Это же дети. А те, кто все же заходил, останавливались посередине комнаты и долго стояли молча».

А еще Рамину вспоминается старый армянин, который остался в селе в полном одиночестве. Он прекрасно говорил по-азербайджански и при виде наших бойцов не то что не оказал сопротивления, напротив, был спокоен и уверен, что его не убьют и не искалечат. Так оно и случилось, не убили и не покалечили, а передали куда следует, впрочем, как и остальных брошенных стариков и детей «великой Армении».

Чему научили офицера запаса эти 44 дня войны? Научили любить Родину и ценить человеческую жизнь. Произносит он эти слова чуть слышно, чтобы избежать пафоса и лишней торжественности. «Там все было по-настоящему, - говорит Рамин, - и последняя сигарета, и последний глоток воды, которой поделился товарищ, и жизнь бесценная, которая могла оборваться в любую минуту. А еще невозможно передать словами чувства, когда нога ступает на землю, о которой мечталось, и которая только снилась. Так долго-долго снилась. Эта война все изменила в моей жизни».

АК и «Кобра» -  защитники надежные

30 октября, тот самый день, когда Рамину Гарибову пришло радостное известие о рождении дочери, рядовой запаса Пярвиз Агаев тоже считает счастливым днем - он наконец-то получил долгожданное сообщение из военкомата об отправке на фронт. Он ждал его долгих три месяца, с того самого июля, когда далеко от Карабаха, в Товузском районе, была совершена очередная провокация неуемных горе-соседей. Именно тогда Пярвиз прошел онлайн-регистрацию в ответ на обращение Верховного Главнокомандующего к добровольцам, желающим пополнить ряды Вооруженных сил, и все переживал: хоть бы успели призвать до того, как исполнится 35 лет. Такие правила, добровольцами после 35 на фронт не брали.

Дома никому, естественно, ничего не сказал, чтобы зря не волновать, он ведь единственный сын в семье, кроме него только сестра. По-прежнему ходил на работу, в Институт востоковедения НАНА, где уже десятый год исследует арабские рукописи XII века Имададдина аль-Исфахани и возглавляет институтский Совет молодых ученых.

А до того были учеба на факультете арабского и турецкого языков в Ain Shams University (Египет), пять лет жизни в Каире, возвращение домой, прохождение срочной службы - и не где-нибудь, а в нахчыванском Садараке, на стратегической высоте на самой границе с Арменией.

Пярвиз - хороший семьянин, у него двое детей. Как, имея такой багаж, записываться добровольцем? Он моего вопроса даже не понял, помолчал секунду и продолжил свой рассказ.

Первое направление по военной дороге - Физулинское. В темноте сбились с пути (ехали-то с отключенными фарами - для маскировки), двигались прямиком к армянам. Вовремя поняли, что могли бы попасть в окружение, развернулись - и обратно. Им вслед салютовали трассирующие вражеские пули. Когда рассвело, увидел саму зону боевых действий, а именно - вереницу карет скорой помощи, двигавшуюся навстречу их колонне. Насчитал 12 машин, понял, что дело серьезное. Но ПКМ (пулемет Калашникова модернизированный) - защита надежная. Показывает фотки, объясняет: «Это я рядом с бронемашиной, предназначенной для патрулирования и переброски бойцов из одного пункта в другой. Ее по-разному называют - то «Коброй», то «Синдбадом». Уникальная машина, для нее нет преград и препятствий, вернее - она обходит их всех. Более того, когда ее подрывают (на мине или при минометном обстреле), повреждаются колеса, пулемет, но целым остается корпус, в котором находятся члены экипажа».

Теплые варежки  в холодных горах

Пярвиз подробно рассказывает о военном городке Гаджар в Физулинском районе, где дислоцировалась одна из воинских частей армян, описывает их дома, быт, природу, климат. Глаз опытного исследователя фиксирует и средневековые памятники с арабской вязью, над которыми мечтает поработать после войны. Делится фронтовыми рассказами, которых так много в багаже у любого воевавшего. Говорит, что трижды был на краю гибели, но ничего, пронесло, улыбается, я фартовый, и вспоминает: «С группой бойцов заблудились в полной темноте, оказались на расстоянии одного километра от армянских постов, кружили-кружили, но повезло, смогли выйти к своим. Второй случай: ночью нашли заброшенную ферму в Ходжавендском районе, построили себе саманные домики, чтобы укрыться от непогоды, переночевали, а наутро увидели, что по всему периметру территории понатыканы мины. Осторожно обложили их камнем-кубиком и по рации вызвали саперов». То, что в темноте никто из ребят на мины не наступил и не подорвался, иначе как чудом не называет.

Ангел-хранитель спас Пярвиза и в третий раз: противно пропищали вражеские дроны-разведчики над головой, успев сфотографировать место дислокации азербайджанских бойцов и дать наводку в пункт управления. Минуты через три посыпался град снарядов, начался минометный обстрел. Огромный осколок по ошибке попал не туда, куда был направлен, а в котельную школы, находившуюся на приличном расстоянии от наших ребят. Произошел спасительный взрыв. Все было кончено. Наводчик оказался мазилой.

Самое сильное эмоциональное воспоминание о той войне? Пожалуй, варежки, присланные неизвестным школьником Эюбом, в которые аккуратно было вложено трогательное письмо: мальчик сообщал, что откладывал деньги, выдаваемые родителями на сладости, и купил эти варежки для бойцов. «А еще много хороших и теплых слов написал, от которых в холодных горах Карабаха и эти варежки, и слова грели и мои руки, и душу», - улыбается Пярвиз своей голливудской улыбкой.

Галия АЛИЕВА,

«Бакинский рабочий»