«Его знали во всех союзных республиках и уважали. Когда говорили про «Нефтчи», в первую очередь перед глазами вырисовывался номер 11, который он носил в команде. Он обладал большим потенциалом и был очень трудолюбивым футболистом».

Так заслуженный тренер России Валерий Газзаев описывает своего друга и экс-товарища по московскому «Динамо» Искендера Джавадова.
«Бакинский рабочий» начинает новую рубрику «Воспоминания о прошлом», в рамках которой будет рассказывать о самых ярких личностях в истории азербайджанского футбола.
Первым гостем рубрики стал живая легенда «Нефтчи», один из сильнейших футболистов в истории клуба Искендер Джавадов.

— Искендер Джавадов был кумиром футбольных болельщиков в 80-х годах. Как вы вспоминаете те времена?

— Я вырос на поколении великих футболистов. С 60-х годов до 70-х был пик азербайджанского футбола, когда наше взрослое поколение дало результат, завоевав бронзовые медали чемпионата СССР. Тогда мы были еще дети. Оттуда у нас и появилась большая любовь к футболу. Если бы не было наших великих футболистов — Туаева, Банишевского и других, мы бы не стали такими игроками. Ведь каждый футболист должен стремиться к чему-то. Когда я был ребенком, дал себе слово, что стану известным футболистом. Мои принципиальность и стремление позволили мне стать одним из лучших игроков нашего футбола.

— В футбол вы пришли в 14 лет. Почему так поздно?

— Хотя я и поздно начал заниматься футболом, но общая физическая подготовка была на высоком уровне. Я занимался борьбой, боксом, гимнастикой. В футболе мне это очень помогло. Но я постоянно играл во дворе со взрослыми.

Сегодня у нас дворового футбола фактически, нет. Футбол всегда был самым популярным видом спорта, дворы у нас кипели футболом. Это способствовало пропаганде здорового образа жизни, а также обеспечивало занятость. Сейчас же дворы строят так, что футбольные площадки не предусмотрены. Это большая беда. Мы же круглые сутки играли во дворе. Играли между дворами, поселками. Каждые субботу — воскресенье у нас был чемпионат. Тогда даже на матчи чемпионата различных учреждений приходили по 5—10 тысяч болельщиков. Было такое впечатление, что играет команда высшей лиги.

Без дворового футбола невозможно добиться развития. В этом возрасте детям важно получать постоянную практику. В этот период вырабатываются техника и характер. Становление большого футболиста начинается с дворового футбола.

У сегодняшних детей нет простой координации, техники. А ведь все это дает уличный футбол. Вы что думаете, великих футболистов технике учат детские тренеры? Это дается Богом и вырабатывается во дворах. В свое время мы были одними из самых техничных футболистов в Советском Союзе. И это помогло нам стать теми, кем мы и стали.

— Вас сначала не взяли в «Нефтчи», и вы ушли в «Хазар», во вторую лигу. Не было тогда мысли покончить с футболом?

— Тогда мой брат Физули уже играл в «Нефтчи», и стоял вопрос, что два брата не могут играть за команду. Хотя сейчас это вообще не имеет значения. Брат мне сказал, что нам не дадут здесь играть, и мне надо найти другую команду. Так меня и отчислили, хотя я уже играл в молодежной сборной. В этом есть вина и тренеров, потому что они во мне не видели игрока состава. Я сейчас много анализирую их работу, и думаю, как сильно они навредили нашему футболу. И не только я пострадал от этого. В команде были постоянные интриги между игроками, руководством. И все это продолжалось до нашего времени.

В итоге я ушел в другую команду. Потом в «Нефтчи» пришел Геннадий Бондаренко. Он следил за нашими играми, знал всех футболистов,
в том числе и меня.

На тот момент я играл в «Автомобилчи», где забивал много голов. Мы играли в 9-й зоне, и приходилось ездить по всей Средней Азии, Грузии. Это была мясорубка, которая позволяла футболисту мужать. Мы там многому научились.

В 1976 году, когда «Нефтчи» вернулся в высшую лигу, нужно было создавать дубль, и меня пригласили. Потихоньку начали подпускать к играм за основу. Я выходил на поле, и с первых же матчей начал забивать голы. Правда, их в итоговом протоколе записывали не на меня. Не хочу называть имена, и почему это делалось, но было и такое. Мой дебют за «Нефтчи» был в Донецке в матче против «Шахтера».

В команде тогда были такие авторитеты, как Банишевский, Смольников и другие. Понимаете, когда они видят, что молодой футболист играет, они ему всячески помогают, поддерживают, дают советы. Если же футболист мучается на поле, его выживают. Я очень благодарен, что мне удалось сыграть с такими игроками. Банишевский всегда подсказывал нам на футбольном поле, куда двигаться, что делать.

Сегодня же у молодых футболистов нет авторитетов, не на кого равняться. Без лидеров не может вырасти новое поколение молодых футболистов.

— Как вспоминаете свои первые игры?

— Конечно, сильно волновался, ноги тряслись. На наши игры приходили до 40 тысяч человек. Вообще фанаты играют очень большую роль. Когда футболист играет, его поддерживают, когда игра не идет — начинают свистеть. А это все видят тренер, высшее руководство. Тебя меняют, после второго раза можешь и вовсе потерять место в составе. Поэтому в каждой игре футболисты были готовы биться. С футболиста нужно «спрашивать». Нам не давали зазнаваться. Сегодня этого нет. Трибуны пустые, некому свистеть и критиковать. Народ приходит смотреть на футболистов. Как говорится, если на артиста не ходят, значит, он не умеет петь.

— На пике славы вы перешли в московское «Динамо», но не задержались там. Почему?

— Тогда у меня был конфликт с главным тренером «Нефтчи» (речь об Ахмеде Алескерове — авт.), и я вынужден был покинуть команду. Тогда за мной бегали многие команды. А я очень хотел выступать за сборную, и для этого надо было играть в Москве. Я выбрал «Динамо», так как эта команда больше подходила мне по стилю игры.

Когда я ушел из «Нефтчи», руководство страны захотело, чтобы я вернулся. У меня была большая аудитория болельщиков. Когда я покинул команду, стадион опустел наполовину. Тогда у меня состоялась встреча с первым секретарем ЦК Компартии Азербайджана Кямраном Багировым. Встречался также с Фуадом Мусаевым — будущим президентом АФФА.

Я не горел желанием возвращаться, так как хотел попасть в сборную. Кроме того, «Динамо» не хотело меня отпускать. А руководителем клуба был глава МВД Николай Щелоков. Он мне сказал, что они мной довольны и видят во мне второго Алекпера Мамедова. Его, конечно, взбесило то, что я сказал ему о возвращении, и он начал мне угрожать. Тогда я был лейтенантом МВД, меня даже отправили в воинскую часть.

Хотя Кямран Багиров тогда обещал, что они сами договорятся и никаких проблем не возникнет. Решить вопрос они не смогли и обратились за помощью к Гейдару Алиеву, который тогда был членом Политбюро ЦК КПСС и первым заместителем председателя Совета Министров СССР.

После этого меня вызвало руководство МВД, и мне сказали: «Что ты натворил, сам Гейдар Алиевич вмешался». А Щелоков сказал, что отпускает меня только благодаря Гейдару Алиеву.
Если бы я был обычным футболистом и не заслужил уважения, ничего этого не было бы. Значит, я что-то из себя представлял. Футболист должен играть для народа, а не думать только о деньгах. Сегодняшние молодые игроки этого не понимают. Нынешнее поколение футболистов само не знает, для чего и для кого играет в футбол.

— Пожалели потом, что вернулись?

— Конечно, пожалел. Но не из-за того, что вернулся в родной клуб. Пожалел, что опять вернулся в эту систему. За нами постоянно следили, докладывали руководству о каждом нашем шаге и в случае неудачи обвиняли во всем.

А ведь из-за этого погубили не одного футболиста. Кто-то рано завершил карьеру, кто-то спился.

Когда я уходил из «Динамо», главный тренер Вячеслав Соловьев просил меня остаться и помочь им. Но я вернулся в «Нефтчи», где опять столкнулся с прошлыми проблемами.

— Это и не позволило получить вызов в сборную СССР?

— Когда я был в «Динамо», у меня даже был разговор с Валерием Лобановским. Там же присутствовали Фуад Мусаев и Рауф Адыгезалов. Он сказал, чтобы меня не трогали и дали играть. Лобановский сказал, чтобы я не возвращался в Азербайджан, иначе в сборную меня вызывать не будут. Он также говорил, что видит меня в сборной на позиции левого полузащитника. В нападении тогда играли Блохин, Протасов, Родионов.

В те годы ведь ни один азербайджанец, по большому счету, в сборной не играл. Национальный вопрос играл большую роль. В годы моей карьеры сборную возглавляли три тренера. Первым из них был Никита Симонян, затем Константин Бесков и Валерий Лобановский. У каждого из них были свои взгляды и футболисты, которых они приглашали. Поэтому нам попасть туда было очень тяжело, хотя мы были ничем не хуже. Я считаю, то это было ошибочное решение. Почему? Потому что в свое время в сборной СССР играли все национальности. И команда давала результат.

За всю свою карьеру мне так и не дали шанса показать себя в сборной. В наше время карьера футболиста длилась 8—10 лет. И за это время меня так и не вызвали в сборную. Хотя я был достоин этого. В этом вопросе большую роль сыграл национальный фактор.

— Какое поколение в истории азербайджанского футбола вы считаете сильнейшим?

— Естественно, сильнейшим считается то, которое берет призовые места. Я преклоняюсь перед командой 1966 года. Но считаю, что наше поколение тоже могло взять медали. У нас была очень сильная команда в начале 1980-х, а также в 1986—1987 годах.

Возможности для этого были, проблема в том, что некоторые руководители у нас не были профессионалами своего дела. За время моего выступления за «Нефтчи» с командой поработали 10 тренеров. Каждый раз, когда приходил новый тренер, команда переформировывалась. Это вообще трагедия, которая перенеслась в наш футбол. Тренеры и футболисты крутятся по разным клубам. Футболист должен за карьеру играть в 2—3 клубах, а не бегать из клуба в клуб за деньгами. То же самое касается и главного тренера. Если тренер не может показать себя в одном, а затем во втором клубе, значит, он не тренер.

Второй момент — наши тренеры порой занимались не теми вещами, вели закулисные игры. Они словно не были нацелены на то, чтобы команда добилась результата. И это была одна из причин, почему я в 1982 году ушел в «Динамо».

А за «Нефтчи» ведь тогда играли такие ребята, как Игорь Пономарев, Машаллах Ахмедов, Самед Гурбанов, Абдулгани Нурмамедов, Асим Худиев, Шакир Гарибов. Мы спокойно могли играть за место в первой «шестерке».

Но, к примеру, тот же Ахмед Алескеров любил создавать интриги между футболистами, унижал игроков. Все это делалось для того, чтобы тот же Искендер Джавадов в будущем не занял место главного тренера «Нефтчи» и чтобы его авторитет не перевесил авторитет нынешнего тренера. Это особо чувствовалось, когда футболист был уже постарше и близилось завершение карьеры.

Я тогда не пил, не курил, пользовался авторитетом, был капитаном, бился на поле. К тому же был кумиром для многих болельщиков. Конечно, я был потенциальной угрозой.

В 1986 году мы подтянули к основе таких молодых игроков, как Назим Сулейманов, Юнис Гусейнов. Они нам очень помогали. Тогда у нас была команда, которая могла занять призовое место. И ведь мы очень хорошо начали сезон, первый круг шли в лидирующей группе.

Мне тогда было уже 30 лет. После серии успешных матчей меня и главного тренера Руслана Абдуллаева пригласило руководство республики. Тогда руководители фактически были кураторами команды. Нам сказали, что команда хорошо выступает, надо еще прибавить, спросили, что нам нужно, в чем нуждаемся. И когда мы уже уходили, мне сказали: «Ну что, Джавадов, готовься. Через год—два возглавишь команду».

На этом все и разрушилось. Я быстро забыл об этом разговоре, а вот наш уважаемый тренер запомнил это. Хотя я и сейчас считаю, что Руслан Абдуллаев — один из лучших азербайджанских тренеров за всю историю. Тогда так было, авторитетному футболисту после завершения карьеры давали возможность возглавить команду или же работать помощником элитного тренера.

После этого наши отношения испортились. Хотя я несколько раз подходил к нему, разговаривал. Ведь у нас был реальный шанс войти в историю. Через неделю Руслан Абдуллаев уехал в олимпийскую сборную, а «Нефтчи» на время 15-дневного перерыва остался без главного тренера. Я его тогда просил не уезжать, так как команда может развалиться. После его отъезда пятерых футболистов оставили в Баку, а команда поехала на сборы в Гянджу. Зачем это было нужно делать? Ребята вернулись оттуда хорошо отдохнувшими и с лишним весом. Мы тренировались индивидуально, но это не могло дать эффекта командных тренировок.

После этого результаты пошли на спад, руководство команды начало думать, как меня убрать. И это в тот момент, когда мы боролись за призовое место. Добейся мы результата, этого тренера бы оставили в команде еще лет на пять. В итоге тот сезон мы завершили на 13-м месте.

Тогда руководство клуба затеяло против меня игру, чтобы убрать. Доходило до того, что они оказывали давление на судей и просили их удалить меня с поля. Тогда команда еще шла в числе лидеров. Я об этом не догадывался. Мне даже в голову не могло прийти, что руководство может пойти по этому пути. Это просто катастрофа!

Но арбитры меня уважали, и один из них до игры подошел ко мне и спросил, что у нас такое творится в команде, и предупредил меня быть осторожным. А в одном из следующих матчей все-таки это произошло. Я так и не понял, за что меня удалили. Спустя какое-то время я подошел к тому арбитру и спросил, почему он меня удалил. Он сказал, что в этом виновато наше руководство команды. Тогда я понял, что творится в «Нефтчи», кто это делает и для чего. Это делалось, чтобы загубить мою карьеру.

Из-за этого мы тогда не смогли достигнуть результата 1966 года. Хотя мы могли попасть в историю. Как футболист я такого не заслуживал. Шанс побороться за высокие места у нас был и в 1987 году. Но эта трагедия повторилась и в этом году.

Затем уже я говорил руководству клуба: «Не трогайте меня, иначе команда вылетит из высшей лиги». Но меня убрали в 1988 году и команда вылетела из высшей лиги.

Я до сих пор переживаю из-за того, что мы с такими ребятами не заняли тогда призовое место. Как футболист я вошел в историю, но вместе с командой
войти не смог. Каждый футболист мечтает об этом. А ведь тогда сформировалась азербайджанская элита футболистов, но ничего мы выиграть не смогли.

Но тогда футбол был очень интересный. На каждой игре были полные стадионы. Чемпионат СССР был мини-чемпионатом Европы. У тренеров сборной был огромный выбор. Атакующая «тройка» «Нефтчи» Джавадов — Ахмедов — Пономарев тогда была известна всей стране. Против нас играли очень жестко. Тогда защитники даже шипы точили, чтобы порезать ногу.

— В последние годы часто можно услышать про договорные матчи на чемпионатах СССР. Сталкивались ли вы с «договорняками»?

— «Договорняки» были, но игры не продавали за деньги. Есть вещи, которые выше футболистов. Скажем, приходили, просили, что нам нужно одно очко. Как правило, это случалось в конце чемпионата, когда многим командам очки не нужны были. Но если команде самой нужны очки, конечно, отказывались. А нам, как правило, в конце всегда нужны были очки. Такие моменты были. Но в советском футболе договорные матчи не практиковались. Все бились за результат, потому что каждая команда играла за свою республику.

— В дальнейшем вы так и не стали тренировать. Почему так получилось?

— После завершения карьеры ни один из клубов уже независимого Азербайджана не предложил мне его возглавить. Хотя считаю, что я мог бы возглавить тот же «Нефтчи». Думаю, что моя принципиальность и авторитет не позволяли руководителям клубов назначить меня главным тренером.

В футболе есть свои принципы. Если тренер доказывает свою состоятельность на протяжении многих лет, то этому тренеру можно доверять. Если же у него не получается, то он должен уйти в детский футбол. Это практиковалось в СССР. Не каждый футболист может стать главным тренером. Я не утверждаю, что из меня получился бы хороший тренер, но мне должны были дать хотя бы возможность поработать. Я это заслужил своей карьерой. К сожалению, этого не произошло.

За счет чего сейчас держится «Карабах»? За счет стабильности руководства клуба. В последние годы они привозят хороших футболистов, которые помогают добиваться определенного результата. К сожалению, в других клубах такой стабильности нет.

— Спасибо за интервью!

Теймур Максутов