Развитые страны стремятся увеличить зависимость развивающихся стран

Споры в ученой среде по поводу причин климатических изменений последних десятилетий не утихают долгие годы.

Одни ученые уверены, что изменения климата, приведшие к повышению температуры атмосферы вызваны антропогенным фактором, то есть деятельностью человека: увеличение численности население, рост городов, развитие промышленности и т.д. Другие полагают, что парниковый эффект мало связан с антропогенной деятельностью, так как ранее, еще в доиндустриальную эпоху, такое на Земле уже случалось. 

Своим мнением по этому поводу в эксклюзивном интервью газете «Бакинский рабочий» делится главный научный сотрудник Национального института стратегических исследований (Украина) Геннадий Рябцев.

- Прежде всего, хочу сказать, что никто не сомневается в изменениях климата, происходящих в последние десятилетия. Споры продолжаются вокруг основной причины таких изменений. Однако нет достаточного количества данных, в первую очередь статистических, для того чтобы судить об этом однозначно.

Действительно, большинство ученых основной причиной климатических изменений считает антропогенный. Но такие утверждения, скорее, дань моде, нежели реальное положение дел. Тут стоит вспомнить исследования, проводившиеся в 80-х годах прошлого века, получившие затем широкое распространение в мире. Они касались влияния деятельности человека на озоновый слой. Много исследований было посвящено тому, как производимые человеком фрионы, используемые в холодильной промышленности, приводят к появлению и последующему росту озоновых дыр. Позже, по мере накопления статданных, выяснилось, что никакого существенного влияния на появление и размер озоновых дыр антропогенный фактор не оказывает.

В настоящее время основные прогнозы по влиянию парниковых газов на атмосферу Земли и изменение средней температуры на планете делаются исходя из ретроспективы, продолжительность которой сравнима с продолжительностью прогноза. Но любой математик скажет, что нельзя экстраполировать данные на время, сравнимое с интервалом, для которого существуют необходимые данные. Научные замеры температуры, пусть и эпизодические, были начаты только в XIX веке. Т.е., мы имеем ретроспективы точных данных, охватывающих всего каких-то 150-170 лет. Исходя из этих данных ну никак нельзя сделать прогноз до 2050-2070 годов, как это любят делать отдельные климатологи.

К сожалению, высказывать противоположную точку зрения в научной среде сейчас не является модным. Поэтому большинство финансируемых исследователей считают, что основным фактором, оказавшим влияние на изменение климата, является антропогенный. При этом полностью игнорируется такой фактор, как увеличение активности солнца и периоды этого увеличения, периоды изменения температуры, в том числе и долгосрочные. Т.е., недостаточно статистических данных для того, чтобы однозначно судить о том, с чем связано повышение температуры атмосферы и можно ли данное повышение температуры остановить путем принятия каких-либо мер.

- Связано ли происходящее с элементарным давлением на нефтегазодобывающие страны?

- Дело в том, что углеводороды распространены на Земле неравномерно. Получилось так, что основные источники углеводородов находятся за пределами промышленно развитых государств. Такое положение дел, безусловно, не устраивает истеблишмент этих государств. Поэтому и ранее уже предпринимались определенные шаги, направленные на уменьшение зависимости развитых стран от экспортеров углеводородов. Изначально это были попытки держать под своим контролем всю добычу углеводородов в добывающих странах. Но, начиная с 1960-х годов, государства-экспортеры смогли национализировать большинство компаний, добывающих углеводороды на их территории. В итоге в настоящее время делаются попытки уменьшить зависимость государств, потребляющих большое количество энергии и топлива от государств-экспортеров путем развития технологий, исключающих использование нефтяных, газовых, угольных и прочих энергоресурсов, основанных на углеводородах. Данные технологии основаны на преобразовании энергии солнца, ветра, воды и т.д. в тепловую и электроэнергию. Патенты на эти технологии и производство соответствующих компонентов для них сосредоточены в промышленно развитых государствах. Поэтому, увеличение использования «зеленой» энергии во многом связано с попыткой промышленно развитых стран уменьшить собственную зависимость от импорта углеводородов и гарантировать себе получение электрической и тепловой энергии в объемах необходимых для развития индустрии 4.0 и сохранения своего технологического лидерства.   

- По итогам СОР-28, прошедшей в ОАЭ, был принят документ, предписывающий отказ от использования ископаемого топлива к 2050 году, взамен предложено развитие альтернативной энергетики. Насколько это реализуемо? 

- Тут следует обратить внимание на то, что все планы по отказу от использования ископаемого топлива ориентированы на 2050-2080-е годы, когда уже никого из политиков, принимавших эти документы, не останется у власти. Обещать на длительную перспективу можно все что угодно. Анализ документов, принимавшихся на подобных конференциях 20 и более лет назад, показывает, что подписание итоговой декларации не означает достижения реального результата к обозначенному году. В качестве примера можно привести планы по увеличению доли возобновляемых источников энергии в структуре генерации энергии в ЕС до 20% и водорода до 10% к 2020 году, которые не были выполнены.

Тоже самое можно сказать и о планах по полному отказу от ископаемого топлива во всем мире к 2050 году. Это связано с тем, что, во-первых, далеко не все государства берут на себя такие обязательства. Во-вторых, ни один из подписанных документов не предусматривает введение санкций за невыполнение принятого обязательства. Кроме того, редко какой-то политик, подписывающий подобные документы,  имеет понятия о том, какие энергетические технологии будут основными в 2050 году. Потому нельзя исключать, что до 2050 года будут разработаны новые энергетические технологии, по своей эффективности на порядок превосходящие те, что сегодня имеются.

Также не исключено, что в 2050 году структура энергетики будет совершенно иной. К тому же не следует забывать, что углеводороды - это не только топливо, но и сырье для химической промышленности, в том числе для компонентов тех энергетических установок, которых нынешнее поколение политиков собирается внедрять по всему миру в ближайшие десятилетия. То есть, нефть - это еще и нефтехимия. А нефтехимия - это полимеры, из которых производятся корпуса ветрогенераторов, лопасти, батареи. Таким образом, без нефте и газохимии ни одна из технологий, называемой «зеленым», не заработает.     

- Как, на ваш взгляд, будут ли развитые страны, так называемые представители глобального Севера помогать глобальному Югу в осуществлении энергоперехода, на который у развивающихся стран элементарно нет финансовых средств?

- Полагаю, что эта помощь будет осуществляться. Скорее всего, речь идет об инвестициях в строительство электростанций и развитие соответствующей инфраструктуры. Вот эта мягкая сила будет привязывать государства, не располагающие соответствующими технологиями, к государствам, владеющим этими технологиями. Т.е., если раньше государства-экспортеры углеводородов могли оказывать серьезное влияние на политику промышленно развитых государств, как это происходило во время энергетического кризиса 1973-1974 годов, то в сегодня эта возможность значительно уменьшилась. Государства же с переходной экономикой (развивающиеся страны - Ред.) все больше будут зависеть от тех технологий, которые им представял развитые страны. Грубо говоря, если раньше можно было добыть газ и сжигать его в газотурбинных установках, которые по своей конструкции не настолько сложны, чтобы их невозможно было бы сделать на более или менее продвинутом предприятии в развивающихся странах Азии, Африки и Латинской Америки, то сейчас фотоэлектрические элементы, турбины ветрогенераторов, инверторные преобразователи или системы накопления энергии - все это довольно сложные технологии, которыми развивающиеся страны не располагают и не смогут располагать в будущем, поскольку они вынуждены заниматься решением совсем иных проблем. Для абсолютного большинства развивающихся государств намного большее значение имеет решение проблемы голода, недостатка питьевой воды, нехватки квалифицированного медицинского обслуживания, чем повышение температуры атмосферы после 2050-2070 годов. И вот тут возникает вопрос, на который я никак не могу найти ответ.

Существуют глобальные цели устойчивого развития человечества, установленные ООН, которых насчитывается 17. Из них только одна касается борьбы с изменением климата. Но именно ей, почему-то, посвящены уже 28 масштабных конференций на уровне ООН, начиная с 1995 года, на которых были подписаны документы по определению временных рамок по ограничению выбросов, а далее и по достижению полной углеродной нейтральности. В то же время мне не известны аналогичные документы, принятые ООН, к примеру, по полной ликвидации к 2050 году нищеты, голода, обеспечению качественного образования или чистой водой и санитарией на всей нашей планете. Это действительно большие проблемы, и достаточно побывать в любом из крупных городов Индии или в любой стране Африки, чтобы убедиться в том, что там актуальными являются совсем не те проблемы, которые обсуждались на 28 климатических конференциях. Потому и нет ответа на вопрос, почему именно 13-я цель устойчивого развития стала основной, почему именно ей уделяется так много внимания политиков в первую очередь из развитых стран. Конечно, можно предположить почему так происходит. Я считаю, что это связано с тем, что, во-первых, развитые государства сейчас развивают на своей территории промышленность 4.0, осуществляют соответствующий технологический переход и пытаются сократить до минимум свою зависимость от поставок углеводородов из развивающихся стран; во-вторых, развитые государства стремятся увеличить зависимость развивающихся стран от технологий, в том числе энергетических, которыми они обладают.                

- Решение провести в Баку COP29 - в ноябре текущего года привело к тому, что некоторые враждебные нашей стране силы начали кампанию очернения Азербайджана. Их главный «аргумент» - нефтегазодобывающая страна не может быть истинным драйвером «зеленой» энергетики, и проведение подобного глобального мероприятия в нефтегазодобывающей стране не сочетается с целями Климатического саммита ООН. Каково ваше мнение на этот счет?

- Странно, а в каких государствах, где ранее проводился СОР, не добывается нефть, газ или уголь? В Германии до недавних пор добывался уголь, Великобритания до сих пор добывает нефть и газ, Канада - один из крупнейших производителей нефти в мире, Катар уже давно является лидером по экспорту на мировые рынки СПГ, те же ОАЭ активно добывают углеводороды… Получается, что все эти государства не имели право принимать на своей территории климатические конференции ООН. Это более чем надуманная проблема. Потому я считаю, что странами, критикующими Азербайджан, прежде всего движет ревность, что именно Баку будет принимать у себя лидеров полутора сотен государств-участников СОР29.

- Одной из главных тем COP29 будут NDC (определяемые на национальном уровне вклады). Это предполагает разработку четких планов по достижению цели ограничения глобального потепления до 1,5 градусов по Цельсию. Еще одна важная тема СОР29 - определение механизмов международной торговли углеродными квотами. Насколько это все реализуемо?

- Тема международной торговли углеродными квотами не является чем-то новым. Это уже достаточно распространенная практика, которая успешно реализуется на протяжение последних двух десятилетий. Так что в этом плане решения на СОР29 будут приняты.

Что касается четких планов по национальным вкладам в дело борьбы за сохранение климата, то пока отсутствуют какие-либо свидетельства того, что реализация мер по снижению выбросов парниковых газов в атмосферу оказывает хоть какое-то воздействие на климат. Поэтому все принимаемые до сих пор меры являются гипотетическими по своему влиянию на климат и изменению температуры атмосферы. И хотя считают, что принимаемые меры каким-то образом помогут, но доказательств тому нет. Соответственно, какие-то планы в Баку будут приняты, но гарантируют ли они достижение требуемого результата, а именно снижения температуры атмосферы или замедления темпов ее роста, вопрос пока открытый.