Макрон строит «культурный» фасад на фоне деградации морали и острых внутренних противоречий

Президент Франции Эмманюэль Макрон, привыкший к сложным политическим и социальным вызовам, сделал редкий шаг в сторону кинематографического и культурного пространства, выбрав журнал Variety для своего очередного интервью.

На первый взгляд, это неожиданным ход - зачем мировому лидеру, привыкшему к дипломатическим встречам и парламентским дебатам, обращаться к платформе, посвященной искусству и развлекательной индустрии? Возможно, это попытка прорваться через языки политических заявлений и по-новому поговорить о Франции - не только как о стране со сложной политической системой, но и как о центре культурного наследия, творчества и противоречивых инноваций. Что лежит за этим интервью - простая пиар-кампания или намерение обратиться к новому поколению через близкую ему среду?
В данном интервью привлекает ряд моментов, которые позволяют взглянуть на его ответы скептически. Во-первых, когда он говорит о роли Франции как культурного лидера и о необходимости «поделиться нашей культурой, наследием и искусством жизни», возникает вопрос, какая именно культура стоит за этими словами. Действительно ли сегодняшняя Франция, с ее многочисленными внутренними проблемами, моральным кризисом и разногласиями по вопросам нацеленности на традиционные французские ценности представляет собой достойный образец культурного наследия? Ведь культурная идентичность Франции, как и многих европейских стран, сегодня подвергается серьезной трансформации, и под этим влиянием теряется уникальность, к которой, по словам Макрона, следует стремиться.
Упоминание об Олимпиаде в Париже и значительном числе туристов, которых, по утверждению Макрона, привлекли Игры, также вызывает вопросы. Туристический успех - это далеко не гарант стабильного улучшения уровня жизни и экономики страны. Разве это достаточный результат для страны, которая на протяжении десятилетий служила культурной и интеллектуальной столицей Европы? Фокус на краткосрочных преимуществах в виде туристических потоков кажется поверхностным и недостаточным для государства с такими высокими амбициями. Не отводит ли он внимание на такие вещи, как мировые спортивные мероприятия, от более серьезных социальных проблем, с которыми сталкивается Франция, включая высокий уровень безработицы, проблемы с интеграцией иммигрантов и постоянные протесты населения против политики президента?
Бесстрашная Франция, о которой говорит Макрон, кажется очень далекой от той республики, в которой протесты против повышения пенсионного возраста заставляют его правительство прибегать к жестким мерам. Напрашивается вопрос: не ведет ли Макрон страну к моральному и культурному разложению? Подчеркивая достижения индустрии развлечений и делая ставку на поверхностное «празднование» французского образа жизни, например, посредством таких проектов, как «Эмили в Париже», он вряд ли укрепляет французские культурные основы, а скорее пропагандирует коммерциализацию и поверхностное потребление.
Что касается утверждения, что Олимпиада приносит Франции неоценимую выгоду, это наивно. Ведь столь дорогостоящие мероприятия имеют свою цену и расходы на подготовку зачастую превышают экономические выгоды, которые они обещают. Тем более что для страны, стремящейся сохранить свои культурные и моральные ценности, акцент на таких масштабных, но в то же время временных мероприятиях может лишь увести внимание от тех проблем, которые требуют решения здесь и сейчас.
Его заявления о важности сохранения культурной идентичности на фоне изменений, в том числе в медиа и искусстве, звучат лицемерно, учитывая, что Франция не раз подстраивалась под западные медийные стандарты. Когда президент говорит о том, что страна гордится своими достижениями в искусстве и развлечениях, стоило бы вспомнить, что тот же Каннский кинофестиваль, упомянутый в интервью, уже давно превратился в коммерческое мероприятие, зависимое от крупных брендов и рекламных контрактов. Разве не символично, что под руководством Макрона Франция делает ставку на фильмы, которые приносят ей прибыль, но не отражают тех культурных ценностей, о которых он говорит?
Судя по всему, Макрон использует культурные проекты и крупные мероприятия как своего рода дымовую завесу, скрывающую более глубокие проблемы, с которыми сталкивается Франция. Ведь на фоне таких событий, как Олимпиада или громкие покупки французскими медийными корпорациями, в тени остаются вопросы социального неравенства, расизма, этнической и религиозной нетерпимости, проблемы с обеспечением базовых социальных гарантий и ухудшение уровня жизни для значительной части населения. Не это ли настоящая цена, которую Франция платит за мишуру и медийную видимость? 
Подобный подход угрожает сделать Францию безликим потребителем собственного прошлого, где глубокие традиции и история становятся лишь элементами коммерции, доступными в продаже каждому туристу, который готов заплатить за «французский опыт».