Претенциозные заявления, озвучиваемые в последнее время Николом Пашиняном, наглядно показывают, что новый армянский премьер бездумно наступает на те же грабли, которые не так давно привели к бесславной политической кончине его предшественника.

В какой-то мере это объяснимо, поскольку Пашинян — это все-таки вознесенный революционной толпой на верхушку властной пирамиды «уличный премьер», весь недозревший политический опыт которого состоит только лишь из претенциозной популистской риторики. Но уж коль скоро он ультимативно боролся и добился того, чтобы взять на себя ответственность за дальнейшую судьбу страны и народа, может, ему вначале стоило постараться глубже изучить текущие политические процессы и, повысив таким образом свои знания, постараться, выйдя из прилипшего образа, вырасти до дальновидного государственного деятеля?

Но нет, он этого не делает: может, не хочет, может, не умеет, а возможно, просто боится  потерять буквально свалившуюся на голову власть, разонравиться толпе и повторить участь того, власть которого он свергнул ее руками.

Правда, Пашиняну хватило ума, заняв кресло премьера, значительно  смягчить свою прежнюю еще «непремьерскую» риторику в отношении России и поддерживаемых ею союзов. И это понятно — судьба Армении долгие годы висит на тянущемся с российских просторов волоске, и если кто-то в Ереване будет неосторожно его дергать, то уже можно будет спорить на то, сколько смогут продержаться влачащие существование остатки армянской экономики — именно Москва управляет большей частью стратегических объектов своего форпоста.
Поэтому новоиспеченному армянскому премьеру не оставалось ничего другого, как скорректировать свои прежние взгляды на перспективы отношений с северным соседом.
Но при этом он воздерживается от того, чтобы скорректировать свою позицию по вопросу, от которого судьба Армении зависит не меньше, продолжая выступать с «громкими» заявлениями по вопросу карабахского урегулирования, свидетельствующими только о том, как мало Пашинян разбирается в нюансах переговорного процесса.

В противном случае он не стал бы необдуманно настаивать на привлечении к переговорам третьей стороны — сепаратистов Нагорного Карабаха.

Никол Пашинян высокопарно говорит, что при всем желании не может себе «приписывать таких полномочий. Для этого нет ни правовых, ни моральных оснований», поскольку «народ Карабаха не участвует в формировании власти в Армении. У него есть свое правительство и президент».

Но в таком случае возникают резонные вопросы: почему армяне Нагорного Карабаха пользуются паспортами Республики Армения; почему в госбюджете Армении есть отдельная статья расходов на содержание Нагорного Карабаха; почему в Нагорном Карабахе расположены подразделения вооруженных сил Армении; что в Нагорном Карабахе делают призывники из Армении; и почему Никол Пашинян посылает туда служить своего сына?

И еще. Разве не Армения, представляя сепаратистский режим на международных площадках, прямо покровительствует незаконному наркотрафику, торговле через оккупированную территорию людьми, оружием, разве не она вместе с армянским лобби выбивает для него гранты и другую финансовую помощь?
Если Нагорный Карабах, по убеждению Пашиняна, «независимый субъект», и у него нет «юридического и морального обоснования для того, чтобы вести переговоры от его имени», то пусть в таком случае Армения выведет оттуда свои войска, выйдет из переговорного  процесса и не мешает Азербайджану начать переговоры с армянской общиной Нагорного Карабаха.
Только на этих условиях Азербайджан может говорить с армянским населением Нагорного Карабаха и решить проблему.

Но до тех пор, пока имеет место оккупация Нагорного Карабаха и прилегающих районов, за которой стоит именно Армения, переговоры Азербайджан будет вести исключительно с ней.

К тому же сепаратистский режим не признан ни одной страной мира, в том числе и самой Арменией. В этой связи Пашиняну было бы полезно ознакомиться с Хельсинкским документом 1992 года, в котором закреплена формула об Армении и Азербайджане как о двух сторонах конфликта и армянской и азербайджанской общинах Нагорно-Карабахского региона Азербайджана — как о заинтересованных сторонах. То есть, армяне Нагорного Карабаха обладают тем же статусом, что и азербайджанцы этого региона.

Этот принцип лег в основу Минского процесса и определяет его формат до настоящего времени. Поэтому новое армянское руководство, пытаясь подорвать этот формат, хочет даже пойти дальше руководства прежнего — закрепить статус-кво, затянуть начало субстантивных переговоров и, «раздув» статус армянской общины Нагорного Карабаха, девальвировать статус азербайджанской общины.

Поэтому Пашинян и говорит сегодня, что азербайджанская община не может принимать участия в переговорах якобы потому, что руководство Азербайджана ведет переговоры от ее имени. То есть, армянский премьер прямо указывает, что азербайджанцы Нагорного Карабаха являются гражданами Азербайджана. Все правильно, они — граждане Азербайджана. Точно так же, как и проживающие в Карабахе армяне.  

И потом, разве Пашинян не в курсе того, по чьей вине азербайджанцы Нагорного Карабаха вынуждены были покинуть родные земли?
Интересно и другое: какие договоренности имеет в виду Пашинян, говоря о готовности к переговорам с азербайджанской стороной при том, что прежде, по его словам, «должны быть реализованы достигнутые в прошлом договоренности, иначе будет неловко — вести переговоры по новым договоренностям, если прежние остались неисполненными». Ну, что тут скажешь, с более бредовыми заявлениями не выступал даже Саргсян.

Сегодня сами армянские экспертные и околополитические круги признают, что Армения, не будучи в силах оправиться от шока апрельских боев, все еще «зализывает раны» от сокрушительного удара, который нанесла ей Азербайджанская армия — сильнейшая в регионе и одна из сильнейших в мировом масштабе.

Может, еще и поэтому Пашинян так стремится добиться выгодного для Армении переговорного формата, перекладывая на формат существующий вину официального Еревана?

С другой стороны, неуважение Пашиняна к сложившемуся формату переговоров механически переносится и на позицию Минской группы ОБСЕ и ее сопредседателей.

Словом, все выступления и заявления Пашиняна — лишнее подтверждение тому, что его «мирные инициативы», мягко говоря, неискренни и рассчитаны на международную аудиторию.

Конечно, дилетантство Пашиняна можно списать на то, что до сих пор он был далек от процесса карабахского урегулирования, но что сейчас мешает ему переключиться с «пламенных речей» на повышение знаний по этому вопросу, проконсультировавшись хотя бы со своим «первым учителем» — Левоном Тер-Петросяном.

А чем объяснить то, что он «кричит» сегодня о том, что восстановит в Армении законность и порядок — разве не дилетантством  в вопросах  государственного управления. Вероятно, он искренне верит в то, что обладает магической силой, и, коль скоро ему приглянулась роль кудесника, можем подсказать: есть единственная «волшебная палочка», способная вытащить Армению из болота нищеты и прозябания и помочь ей избежать повторения событий апреля 2016-го — конструктивная позиция Еревана в переговорах по урегулированию нагорно-карабахского конфликта.

Ф.Багирова