Страшная Январская трагедия полна горя и отчаяния и одновременно беспримерного героизма

18 января 1990 года у врача-реаниматолога Бакинской станции скорой медицинской помощи (БССМП) Кямали Оруджалиевой был день рождения - ей исполнилось 29 лет. Но доктор решила в этот день отдежурить, а торжество перенести на следующий день. Однако и 19 января ее оставили на дежурстве - вторые сутки подряд.

И это было объяснимо - время было неспокойное, Баку уже несколько месяцев бурлил - то нескончаемые митинги, то баррикады на улицах, чрезвычайное положение, а к вечеру еще сообщили, что взорван энергоблок Азербайджанского телерадиокомитета: телевещание было прекращено и о том, что происходит в городе, можно было только гадать. Все это добавляло работы медикам - вызовы по «скорой» в тот день увеличились многократно, в основном это было связано с острыми сердечно-сосудистыми патологиями - инфаркты, инсульты: напряженная ситуация была еще тем испытанием для пожилых людей. 

Пули похожи на светлячков
Поздно вечером, когда реанимационная бригада возвращалась с очередного вызова, в районе Сальянских казарм неожиданно раздались невероятной силы гул и беспорядочные выстрелы - стреляли по окнам и балконам жилых домов, разбегающимся в разные стороны испуганным людям.
Поначалу медицинская бригада, в которой были одни только женщины (кроме водителя, конечно), даже не поняла, что происходит, - видны были только люди, которые падали прямо на землю, да светящиеся в темноте огоньки - трассирующие пули, похожие на стремительно летевших светлячков. Было страшно и совершенно непонятно, что происходит. Из машины невозможно было выйти, настолько плотным был огонь, который велся по безоружным движущимся мишеням. Но автомобиль скорой помощи все-таки остановился несколько раз, подбирая на ходу раненых. А они стали умирать один за другим прямо в салоне белой машины с красным крестом. 
Доехали до своей подстанции, где и узнали, что в город вошли войска, открывшие хаотичную и ожесточенную стрельбу. Много раненых и погибших. 
В ту ночь у реанимационной бригады не было времени даже присесть на пять минут и передохнуть. Во время очередного вызова по рации сообщили, что убит врач Александр Мархевка. Перед глазами доктора Камы, как ее называли коллеги, всплыли Сашины глаза, его подбадривающая улыбка. «Мы с ним учились в одной школе - №1, потом в мединституте, в разных классах и на разных курсах - он был немного старше меня. Потом вместе работали на «скорой»: я в реанимационной бригаде, он в кардиологической. Прекрасный был кардиолог. Прекрасный. Врач от Бога. И человек замечательный, и товарищ - одни сплошные достоинства», - со слезами на глазах вспоминает доктор Кямаля своего героически погибшего коллегу.

Смерть витала совсем близко
Справившись с эмоциями и страхом, бригада бесперебойно продолжала свою работу, подбирая на улицах раненых, проводила реанимационные мероприятия прямо в салоне кареты скорой помощи. Но живыми до БССМП довозила не всех, от большой кровопотери и сильнейшего болевого шока раненые умирали прямо на носилках. И тогда их везли в морг.
Страшная расправа над мирным населением города продолжалась и в последующие дни. Медики осознавали, что смерть витает совсем близко, прямо над ними, но оставить свой пост не позволяли совесть и профессионализм. 
«Если бы вы видели, как самоотверженно трудились мои бесстрашные коллеги Напа Абдулкадырова, Эльмира Мурадова, Салима Султанова, наши фельдшеры и водители. Это не забывается и никогда не забудется, я до сих пор иногда по ночам вспоминаю эти кадры. От перенесенного стресса у меня стали клочками выпадать волосы, потом все это, конечно, восстановилось, а вот душевная рана не затянулась до сих пор», - говорит доктор, устремляя свой взгляд куда-то вдаль, словно пытаясь воскресить те далекие события, разорвавшие небо над ее мирным городом.
И снова она вспоминает доктора Мархевку, подробно рассказывая о последней встрече с ним во время одного из дежурств. Александр сказал, что уезжает с семьей в Израиль, визы уже готовы, через неделю рейс Баку - Тель-Авив. Доктор Кама пошутила: «Ну, это дело надо бы отметить! Когда прощальный банкет?» Саша внимательно посмотрел на нее своими зелеными глазами и сказал: «Такое предчувствие у меня, что я никуда не уеду. Останусь на этой земле». 
И остался.

Нет прощения палачам!
В ту ночь, когда его убили, доктор Оруджалиева вместе с  доктором Кямилем Рзаевым поехали в морг бывшей больницы Семашко забирать его тело. Вытащили из огромной груды трупов, привезли домой, передали матери. 
«Такая мягкая интеллигентная мама была у Саши, - говорит она, - преподавала нам в институте философию. Похоронили его на старом еврейском кладбище в Баку, рядом с отцом, известным скрипачом, а на Аллее шехидов установили его портрет. Теперь цветы ему ношу, кладу на холодную плиту».
Трудно переоценить роль медиков в тех страшных январских событиях. Они сознательно шли на риск, спасая жизни горожан, сутками оставались в операционных, выезжали на вызовы, зная, что шальная пуля может настичь их в любой момент в любом месте. Мог ведь доктор Мархевка оставаться в машине, когда она двигалась по улицам. Но он вышел из нее и подбежал к дереву, под которым лежал человек - просто незнакомый прохожий. И стрелявшие прекрасно видели, не могли не видеть его белого халата. Но варварам это было безразлично. 
«Я врач, я многое повидала, работая в реанимации, но такого массового убийства мирных граждан не видела никогда. Авторы этого беспредела должны быть наказаны обязательно, а те, кого уже нет в живых, пусть горят в аду. Нет им прощения! Уму непостижимо - человек живет и не знает, что будет через секунду, и эта страшная секунда для жертв Кровавого января наступила 20-го числа», - справедливо гневается человек самой мирной на свете профессии. 

Тот январь научил  нас быть сильными
- Вы правы, это были страшные дни, полные горя, отчаяния и одновременно беспримерного героизма.
- Тот январь научил нас быть сильными. Мы верили, что советский солдат никогда не поднимет руку на гражданское население. И на референдуме большинство наших граждан проголосовало за сохранение СССР, но одна только кровавая ночь изменила наше сознание. Нам больше не нужен был старший брат, нам нужна была независимость, которая досталась такой ценой. И помнить об этом мы должны не только в очередную годовщину январских событий. О том, как завоевывается свобода, мы обязательно должны рассказывать нашим детям и внукам.
- Доктор, вы поддерживаете отношения с семьей Александра Мархевки, которая сейчас проживает в Израиле?
- Нет, не поддерживаю. Но где-то в социальных сетях видела фото его сына, красивый такой мальчик, на Сашу похож. А если еще и характер отцовский перенял - это просто счастье.
- Часто ли вы встречаетесь со своими коллегами, прошедшими сквозь испытания той кровавой ночи?
- Многих уже нет на этом свете, все-таки прошло более трех десятков лет. А с теми, кто еще жив… Ворошить все это в своей памяти очень тяжело. Просто каждый из нас внутри себя это помнит, конечно. И никогда не забудет. Эта память - навсегда.