Мугам на протяжении веков всегда был неугасимым источником вдохновения для исследователей музыки и исполнителей, он постоянно манил к себе ученых и теоретиков музыки. В этом плане личность и творчество ханенде, особенности педагогических методов преподавания мугамов всегда были темой дискуссий и научных исследований.  

Старинный азербайджанский музыкальный инструмент кеманча обладает не­обыкновенно нежным, мягким и пленительным звучанием, ее звуки очаровывают и погружают в размышления. Не случайно основоположник азербайджанской профессиональной музыки Узеир Гаджибейли считал кеяманчу самым мелодичным из восточных музыкальных инструментов.  

Один из профессиональных исполнителей на кеманче, тонкий знаток мугамов и дястгяхов, неизменный руководитель и член жюри многих конкурсов и фестивалей, заслуженный деятель искусств, доктор философии по искусствоведению, главный научный сотрудник и профессор Бакинской музыкальной академии им.Уз.Гаджибейли Ариф Асадуллаев зарекомендовал себя не только как самобытный исполнитель, но и как опытный педагог, воспитавший целую плеяду талантливых и известных сегодня исполнителей на этом инструменте. Профессор  А.Асадуллаев с большим успехом представлял традиционную музыку Азербайджана за рубежом, выступал с многочисленными концертными программами на самых престижных сценах мира. Он работал с такими корифеями мугама, как Б.Мансуров, А.Дадашев, Н.Алиев, А.Садыгов, А.Алиев, Р.Мурадова, З.Ханларова, Т.Исмайлова. Его репертуар невероятно широк и включает в себя, можно сказать, все основные мугамы и дястгяхи. Помимо исполнительской деятельности, серьезную научно-исследовательскую ценность представляют научные труды Ариф муаллима.

Сегодня профессор Ариф Асадуллаев - гость нашей редакции, и мы беседуем о сегодняшних проблемах мугамного исполнительства, особенностях преподавания мугама и сохранении в нем азербайджанской идентичности.    

- Ариф муаллим, мы долгое время не видим вас на сцене, ведь исполнитель всегда должен демонстрировать народу свое искусство и быть на виду?

- Позвольте прежде всего поблагодарить вас за то, что вы постоянно освещаете актуальные проблемы национальной традиционной музыки.  

Еще с молодости я занимался преподаванием игры на кеманче вплоть до настоящего времени. В историю исполнительства на кеманче конца прошлого века ярко вписаны имена народного артиста Габиля Алиева и народной артистки Шафиги Эйвазовой. Я же хотел больше способствовать развитию научной составляющей мугамного искусства, нежели исполнительской, приносить пользу там, где были пробелы, углублять мугамное искусство научными исследованиями. Таким образом, моя сценическая деятельность сократилась до минимума и уступила место научной деятельности.  

- Вами опубликованы нотные сборники мугама. Значит ли это, что до вас они не были нотированы? Насколько востребованы эти ноты, если говорят, что мугам - это устная традиция, хоть и опирающаяся на незыблемые каноны и правила? 

- В свое время, когда профессор Рамиз Зохрабов сподвиг меня на преподавание в консерватории будущим композиторам и музыковедам мугама, автоматически появилась потребность в нотировании мугама, которым тогда, кроме Наримана Мамедова, никто не занимался. Сегодня много талантливых исполнителей, но мало кто способен записать мугам на ноты, чтобы оставить потомкам. Одновременно с преподаванием в консерватории я занялся нотированием мугамов и в 2002 году впервые записал мугам «Хумаюн», который одобрили профессора БМА и все музыканты-народники. Через четыре года я записал уже семь основных мугамов, успешно защитил научную диссертацию. Под руководством и при личной поддержке главы Фонда Гейдара Алиева уважаемой Мехрибан ханым Алиевой был издан аудиовизуальный проект «Азербайджанский мугам», куда вошли ноты семи мугамов, записанных мною. Это для меня был бесценный подарок!  

Наряду с этим был записан дястгях «Раст-Хумаюн».  

Как-то при встрече наш выдающийся композитор Ариф Меликов сказал мне: «Играть на кеманче могут многие, а записать мугам - единицы, поэтому ты должен их записать».  

Так появились ноты мугама «Махур-хинди», которые я обещал Ариф муаллиму, но, к сожалению, он их не увидел. В 2020 году я опубликовал ноты уже 20 (!) азербайджанских мугамов. Есть у меня еще идея, даст Бог, написать мугамную энциклопедию, которую я хотел бы оставить нашим будущим мугаматистам.

- Включены ли ваши сборники в учебную программу музыкальных школ, колледжей и Национальной консерватории?

- То, что я записал мугамы, не означает, что во всех школах мугам должен исполняться именно так. Каждый мугам имеет свой корень, свой уровень и границы исполнения. Например, в ладу мугама «Раст» есть родственные мугамы - «Раст», «Махур-хинди», «Орта махур», «Баяты гаджар», «Дюгах» - все они как бы члены одной семьи, но каждый сам по себе, они отличаются друг от друга и тоникой, и голосовым уровнем, и характером, и философским содержанием. Я очень горд, что выполнил эту почетную миссию. Учебная программа по мугамам была подготовлена Уз.Гаджибейли в 1925 году, она многократно совершенствовалась и дополнялась. В процессе работы я использовал все программы, которые внедрялись в БМА и музыкальном колледже им.А.Зейналлы, включив позабытые элементы, части и фрагменты. Каждый мугам я смог издать в количестве 100 экземпляров, чтобы раздать педагогам, студентам и библиотекам, хотя эта работа требует гораздо большего тиража, чтобы ею могли воспользоваться все наши музшколы и колледжи. Тем не менее даже столь мизерный тираж оказывает педагогам огромную помощь в преподавании мугамов.

- Хотелось бы услышать ваше мнение об уровне современного развития мугама, особенно в контексте мастерства участников мугамных конкурсов.  

- В последние годы жанр мугама стал развиваться особенно стремительно, ведь в советское время не позволялось исполнять мугам в полном объеме, он всегда пелся в урезанном, сокращенном виде. Был даже установлен лимит времени, скажем, на дястгях отводилось не больше 10-20 минут. Сегодня ситуация иная, но тем не менее есть недоработки и минусы. Времена меняются, приходят новые поколения мугаматистов и профессиональных слушателей. Несмотря на то, что уже проведено восемь мугамных конкурсов, наши исполнители мугамов все еще не достигли пика совершенства. Стандарты мугама все еще не определены, и объясняют это тем, что мугам является устной традицией и каждый ханенде может менять его по своему разумению. Помимо этого, в нашем мугаме часто слышатся иранские, турецкие, арабские и даже европейские мотивы. Это оказывает негативное воздействие на азербайджанский мугам - подлинную жемчужину национальной музыкальной культуры. Среди многочисленных лауреатов конкурсов я могу отметить от силы 5-6 исполнителей, отличающихся мастерством, голосом и манерой пения. Остальные заполняют сцены, экраны, приобретают «популярность», даже тех, кто поет тесниф, называют ханенде. Народные песни, созданные в прошлом веке нашими ханенде, живут и будут жить еще очень долго и с любовью исполняться. Я считаю, что жюри на конкурсах должно быть взыскательным, всегда меняться, ибо от компромиссов и поблажек страдает наш мугам. Оценка на конкурсах должна быть взвешенной, объективной и точной. Мугам - наука точная. Представьте, до нас дошли многие названия мугамных фрагментов, но их музыкальных проявлений нет, они затерялись в веках. Поэтому мы должны внимательно относиться к мугаму, беречь его чистоту и национальную идентичность, не путать и не смешивать его ни с какими инородными мелодиями. Я считаю, что наше традиционное музыкальное искусство нуждается в серьезной реформе, им должны руководить люди, сердцем преданные музыке, а не думающие о личной выгоде, которую они из нее извлекут, иначе со временем мугам вообще потеряет свою национальную самобытность и чистоту.

- Должны ли ханенде и инструменталисты знать нотную грамоту?  

-  Вспоминаю, как в молодости музыканты старшего поколения относились ко мне с подчеркнутым уважением. Почему? Потому, что они видели, насколько я в своей работе был добросовестным и усердным, стараясь что-то перенять у каждого из них, слушая их игру, пение, замечания, делая нужные выводы из бесед, стараясь все делать по максимуму, применяя их методику преподавания. Все это также отражается на уровне знаний и мастерства моих студентов. К сожалению, сегодня многим нашим молодым музыкантам не хватает музыкальной грамотности, они не могут играть по нотам. Вот в чем беда. А ведь все исполнители мугама просто обязаны знать нотную грамоту! Как может мугамный исполнитель с высшим образованием, будь то ханенде или инструменталист, не знать нот? Это же нонсенс! Более того, он сам должен уметь записывать мугам. По этой причине некоторые наши, даже известные мугаматисты, многого не знают, а ведь они представляют наше искусство за рубежом. Было бы хорошо создать при Международном центре мугама Совет мугама, куда вошли бы самые авторитетные знатоки и преподаватели мугама, мнение которых было бы неоспоримым и однозначным.

- Скажите, отличается ли один и тот же мугам в исполнении ханенде и инструменталиста - тариста или кеманчиста?  

- Дело в том, что есть мугамы, которые хорошо звучат в инструментальном исполнении, например, «Орта-махур» на таре, и как бы кеманчист его хорошо ни исполнял, первенство всегда за таром. Ханенде тоже поют этот мугам, но они должны настолько понимать все его нюансы, обладать такой красотой тембра и гибкостью голоса, чтобы создать правильный образ этого мугама. В этом плане ханенде обладают гораздо большими возможностями, нежели инструменталисты, здесь определяющими являются музыка и слово. Если тарист опытнее ханенде, он будет доминировать над ним, оставив того в тени. То же самое можно сказать и о мугаме «Шуштар», который выигрышнее звучит в исполнении кеманчи, потому что этот инструмент и его  тембр способны выразить характер этого мугама. «Харидж-сегях» лучше звучит на таре, и, разумеется, в голосе ханенде. Например, в национальном трио Ахсан Дадашев, Шафига Эйвазова и ханенде Ягуб Мамедов, где все трое - мастера высшего класса, всегда доминировал Ягуб Мамедов с его голосом, умением гармонично соединить слово с музыкой и потенциалом знания газелей. Или, например, без потрясающего сопровождения тара Ахсана Дадашева легендарный Гадир Рустамов не смог бы так проникновенно спеть знаменитую «Сона бюльбюлляр», именно игра устада вдохновляла ханенде на такое проникновенное пение. В национальном трио тарист и кеманчист,  при условии их высочайшей образованности, таланта и опыта, способны поднять на высоту исполнение ханенде. Например, «Мансуриййа» в исполнении Ягуба Мамедова и Габиля Алиева была воистину непревзойденной! Они взаимно дополняли друг друга своим высочайшим профессиональным мастерством, музыкальным воспитанием, интуицией и пониманием тончайших нюансов этого сложного мугама. Поэтому в успешном исполнении ханенде половина успеха всегда принадлежит аккомпаниаторам, именно они создают атмосферу, которая воздействует на сердце и ум слушателя.

Афет ИСЛАМ,

«Бакинский рабочий»