Мехрибан Алекперзаде: Зритель должен приходить на спектакль с определенным внутренним багажом

Заслуженный деятель искусств, режиссер с неповторимой харизмой творческой индивидуальности, Мехрибан Алекперзаде принадлежит к категории режиссеров, которые давно создали свой театр - не похожий ни на какой другой.

Речь идет не о собственном здании, труппе и репертуаре, хотя и это, я думаю, всего лишь дело времени, а о сути независимого и жизнеспособного авторского театра, о той творческой свободе в выборе драматургического материала, через который она может реализовать собственное видение и практическое его воплощение, когда через сложные столкновения характеров раскрываются серьезные проблемы и утверждаются духовные и этические ценности человека.

Наверное, нет нужды говорить о том, что в государственном театре «Йуг», где она была главным режиссером, каждый поставленный ею спектакль превращался в новый творческий эксперимент, в яркое событие национальной культуры и всего театрального мира.

Мехрибан ханым - продолжатель лучших традиций выдающихся режиссеров Адиля Искендерова, Мехти Мамедова, Тофика Казымова - считает, что у нее свой путь в режиссуре, и рассматривает этот вопрос в более фундаментальной плоскости.

Мы беседуем с новоназначенным главным режиссером ТЮЗа Мехрибан Алекперзаде о сегодняшнем и завтрашнем днях азербайджанского театра.

- Мехрибан ханым, поздравляем вас с новым назначением! Чем в настоящее время вы занимаетесь, какие вынашиваете идеи относительно новых постановок с новым коллективом?

- Благодарю! Мы проживаем необычное время, и после победы в Карабахе нас переполняет масса идей, особенно после посещения города Шуша, откуда я вернулась в невероятном расположении духа. Поверьте, там я почувствовала дух наших предков, который не оставил родные очаги, а кружил, словно ветер, по опустевшим дворам и между развалинами полуразрушенных домов… Эти духи оказывают нам самую большую поддержку. Что касается театра… Идей много, но в фокусе стоит постановка о женщинах - жертвах репрессий «Жены изменников Родины».

Спектакль об узницах Акмолинского лагеря (Акмолинский лагерь жен изменников Родины (А.Л.Ж.И.Р.) - официально именовался «26 точкой», разговорное название 17-го женского лагерного специального отделения Карагандинского ИТЛ в Акмолинской области Казахстана (1938-1953). Крупнейший советский женский лагерь, один из трех «островов» «Архипелага ГУЛАГ»).

Литературную основу готовлю сама, это архивно-исследовательская работа, основанная на исторических документах и фактах. Я посвящаю ее 130-летию Ахмеда Джавада и жертвам сталинских репрессий, сюда входят и Микаил Мушвиг, и многие известные личности, которые были объявлены врагами народа. Их жены несли на своих плечах всю тяжесть позорного в то время статуса. На репетициях заняты 75 человек, почти вся труппа театра. В пьесе воплощены образы 37 женщин, некоторые актеры будут играть две роли, около 60 образов женщин, прошедших через мясорубку сталинских лагерей. Я читала в архивах стенографию допросов этих мужественных, высокообразованных женщин, которые являются воплощением лучших качеств восточных женщин в целом и азербайджанских в частности.

- Отдельно эта тема, можно сказать, не поднималась, точнее, имена этих женщин озвучивались лишь в связи с судьбами их мужей, и как хорошо, что вы обратились к столь важной теме, которая ждала своего часа. Тем самым, можно сказать, историческая справедливость в отношении их будет восстановлена. Количество женщин вы определили символической цифрой 37, которая долгое время внушала ужас многим поколениям советских людей. Вероятно, работа в архивах с документами отняла не столько времени, сколько душевных сил, когда вы читали документы о сломленных судьбах замечательных женщин, составлявших, по сути, предмет национальной гордости не только своего народа, но и всего человечества. Как получилось, что вы вышли на этих женщин и решили вычленить их судьбу в отдельную тему?

- Грузовые вагоны, символы репрессий, увозят в ссылку женщин, еще раньше - следственный изолятор Баиловской тюрьмы… и, наконец, адская жизнь в бараках, именуемая жизнью ссыльных. Через восемь лет этим женщинам удается вернуться.

Что касается вашего вопроса, скажу так: я работаю над этой темой с 1998 года, и она постепенно вызревала в моей душе и, наконец, обрела контуры драматического спектакля. В 2010 году я опубликовала свои исследования в виде повести «Акмолинский лагерь: жены изменников Родины», затем, в 2019-м, повесть была издана в двух частях, но третью часть, в которой был эпизод из жизни героинь в самом лагере, мне тогда издать не удалось. Странно, эпизод, над которым я так долго работала и не могла написать в течение двадцати лет, я написала за три последних месяца.

Все началось с образа супруги Ахмеда Джавада - Шукрийи ханым, и потом появились Кенгерли, Шахтахтинские, Гараевы, Эфендиевы, Дильбер ханым Исмаилзаде, Айна Султанова, Хадиджа Гаибова и другие героические женщины. Это будет элегия в их память, в спектакле будут воплощены разные эстетики, элементы разных жанров и методик, документальные кадры.

- Насколько удовлетворяет вас творческий процесс с новой труппой?

- Это будет ясно потом, хотя должна отметить, что актеры не осведомлены должным образом об истории этого вопроса, но старшее поколение, кому 50+, знает об этом не понаслышке. Понимаю, насколько эта тема чужда молодым актерам, тем не менее, стараюсь предоставить им максимально полную информацию, называю источники, которые они сами должны прочесть и пропустить через себя. Почти неделю я только рассказывала труппе историю этого времени, перипетии трагических судеб, попавших в безжалостные жернова НКВД, потому что все события опираются на документальные свидетельства и реальные факты, раскрываю актерам историческую, политическую и общественную обстановку тех лет. Каким наказаниям подвергались жены творческой, интеллектуальной и политической элиты Азербайджана, почему и как они выстояли, и почему считаются победителями, ведь даже жить в нечеловеческих условиях и потом вернуться живыми - это, согласитесь, был великий подвиг. Гусейн Джавид был прав, когда говорил о них: Siz bizi mütləq geri qaytaracaqsız! Прах Гусейна Джавида, слава Богу, был возвращен в Азербайджан общенациональным лидером Гейдаром Алиевым, но прах остальных так и не вернулся на родину, не нашел себе упокоения.

- Вы, таким образом, пытаетесь сегодня возвратить на родину их непокорный и мятежный дух…

- Тема женщины для меня очень важна, я всегда стараюсь делать на ней акцент, и, хоть работа довольно тяжелая, она приятна мне вдвойне, потому что я как бы стираю пыль с позабытых страниц истории и поднимаю их с архивных полок. Я воспринимаю это как долг женщины, гражданина, интеллигента, а, главное, - остановиться на этой странице истории, исследовать и рассмотреть ее по истечении 85 лет. Эти женщины поразили меня до глубины души своей стойкостью, терпением и непоколебимостью.

Этап придания творческому процессу художественного оттенка начнется после читки, а пока мы только закладываем крепкий фундамент под столь морально тяжелый драматический материал.

- Не сомневаюсь, что ваша очередная работа будет новым словом в театральном искусстве, нестандартным видением и прочтением не столь далекой, но такой трагической истории в жизни азербайджанского народа. В своих спектаклях вы всегда внедряете технологические новшества, а как на этот раз, возможности ТЮЗа позволяют вам это реализовать?

- Все это, иншаллах, будет. В отношении сценографии работаю с интересным художником в единстве стиля неореализма и гиперреализма, мы используем новые и необычные решения, показывающие то страшное время, репрессии, страх, ссылки, казнь невинных людей, трагедии и… развал диктатуры.

- Театральный сезон завершился, и вы наверняка готовите эту постановку к концу года…

- В октябре были арестованы Ахмед Джавад, Микаил Мушвиг и Гусейн Джавид, в этом же месяце отмечаются юбилеи А.Джавада и Г.Джавида. Октябрь является Всемирным днем памяти жертв политических репрессий. Мы планируем премьеру в ноябре-декабре, работа очень тяжелая, занятая в спектакле труппа довольно многочисленная, здесь много массовых сцен, действия происходят одновременно на пяти планах.

- Можно считать, что эта постановка - первая ваша работа в ТЮЗе?

- Моим первым спектаклем в ТЮЗе был моноспектакль «Наказание», нынешняя постановка - вторая, но в качестве главного режиссера ТЮЗа за эти два с лишним месяца - да, это первая работа. Спектакль монументальный, некоторые фамилии известны зрителям, некоторые мы изменили по разным причинам, но все события опираются на исторические факты и документальные свидетельства. Я очень люблю историю и по этой причине отдаю предпочтение материалам, посвященным историческим событиям.

- Какие изменения вы намерены произвести в ТЮЗе? Нуждается ли азербайджанский театр в преобразованиях, хотя, можно сказать, что во всех сферах, где вы работали, вы всегда были на шаг впереди и опережали все творческие процессы и в театре, и в кино, и на телевидении.

- Начиная со своей дипломной работы, я 22 года проработала в Национальном академическом драматическом театре. Потом Министерство культуры назначило меня главрежем в театр «Йуг», и теперь я здесь - в ТЮЗе. Я реально оцениваю процессы, которые сегодня происходят в национальном театре, и вижу, что сегодняшний театр - это не театр 70-х годов в плане зрительской любви и публичного потока. Цель состоит не в том, чтобы привлечь и вернуть зрителя в театр. Несмотря на обилие почетных званий и статусов, правда в том, что качество театрального искусства действительно нуждается в осмыслении. Хоть я и отношусь к среднему поколению, но учитывая, как все вокруг развивается и меняется, самые фантастические и невообразимые вчера вещи сегодня очень быстро становятся привычными, стремлюсь к новому видению и формированию новой точки зрения на происходящие процессы. Сегодня в театральной сфере происходят тысячи экспериментов только для того, чтобы привлечь, заинтересовать, удивить, восхитить и оказать воздействие на сознание зрителя. Причем не только словесно, внешними эффектами и формой, но под этой формой должна находиться логика. Зритель должен видеть другой мир, не тот, который он видит в жизни. Помимо этого, зритель должен приходить в театр с определенным внутренним багажом, он должен понимать, что смотрит не кино, где все преподносится четко и ясно, а должен размышлять и сам делать выводы в поиске истины. Воздействуя на него эмоциями, мы должны войти в его сознание, и этого можно достичь разными способами и методами. Каждая сцена должна раскрывать зрителю некий новый пласт для размышлений, и это является новой трактовкой, новой постановкой, надо показать новую грань логики, понимания и новый ракурс видения. Для достижения этого недостаточно усилий театральной общественности, для таких преобразований необходима поддержка всех сил, желающих сохранить в азербайджанской культуре пространство по имени ТЕАТР. Причем это входит не только в ответственность Министерства культуры, ведь культура принадлежит всей стране и каждый должен изменить свое отношение к ней. Как сказал Мустафа Кемаль Ататюрк: «Театр - самый серьезный показатель национальной культуры».

- То, о чем вы говорите, - прерогатива режиссера-постановщика, а какую роль в этом новом видении вы отводите актерам, которые на сцене непосредственно контактируют со зрителем?

- Это достигается не только изменением сценографии, но также и изменением актерского мышления, он должен быть автором произносимых слов, а не просто их чтецом. Это новый интеллектуальный взгляд, новое открытие и понимание. Зритель не должен просто слышать тексты, сказанные автором пьесы, актер должен подключиться к идее и логике автора и режиссера, а зритель - получить их посыл и резюме, хотя может и не согласиться с ними. Все это требует нового понимания работы с актерами и со всей творческой командой, поэтому сегодняшний театр должен быть другим. Нужно непременно переходить на другой формат видения, старые подходы не есть классический подход, надо оценивать актеров исключительно с позиции профессионализма и таланта. Театр не является собесом, возраст и стаж не являются показателями, подходы должны быть справедливыми и жесткими, креативная режиссура должна стать нормой.

Например, один спектакль не может находиться в репертуаре целых двадцать лет. В самых развитых мировых театрах одна постановка идет максимум три года. Она за это время устаревает, нуждается в изменении и новом подходе, в новой подаче, потому что процессы в этой области происходят в ускоренном темпе. В той же России процесс читки становится репетицией. Почему мы всегда должны у кого-то что-то перенимать, разве мы сами не можем создать свое новое, чтобы другие перенимали у нас? Преобразования не нужны во имя новшеств, это требование и веление Времени, чтобы взгляды, логика и подходы развивались, обновлялись и менялись. Впереди интересные работы, разные жанры, методики, репертуарная политика, абсолютность нового взгляда… по всем направлениям.

- Один великий режиссер русского театра советского периода Товстоногов писал: «В каждом спектакле мы как бы встаем перед новой стеной, и если стены не возникает, когда все ясно, - это плохо, потому что в таком случае вы берете уже взятый барьер, не поднимаете планку на новую высоту, и вам нечего преодолевать». Какой высоты сегодня хочет достичь главный режиссер ТЮЗа?

- Своей постановкой, которую я сейчас готовлю, я начинаю новый этап своей режиссерской работы, будет он успешным или нет - покажет время. Это другая планка, которую я приподняла, и во всех своих предыдущих постановках я поднимала ее чуть выше, хотя это не воспринималось театральной общественностью однозначно, и это хорошо. Однако каких революционеров гладили по головушке? Ра-

зумеется, я никоим образом не думаю совершать революцию, но этот процесс я понимаю так, как я его делаю, причем с каждым разом не повторяю их, а оставляю в сторону и приступаю к другим, отличающимся от предыдущих. Я согласна с высказыванием Товстоногова, потому зритель должен рассматривать происходящее на сцене с моей позиции, а не знать заранее, что ему доведется увидеть. Сегодня азербайджанский театр нуждается в зрителе, который мог бы формировать идеологический вкус и поднять художественный уровень спектаклей.

- Благодарю за беседу и желаю вам новых творческих успехов!

Афет ИСЛАМ,

«Бакинский рабочий»