Дилогия «Всадник в ночи.  Игра в покер» Натига Расулзаде  

Времена меняются, но интерес к творчеству народного писателя Натига Расулзаде не угасает. Им издано около 60 книг в Азербайджане, в странах Америки, Европы и на других континентах. На этот раз писатель представил публике очередное свое издание - дилогию «Всадник в ночи. Игра в покер».  

В книгу вошли два произведения: завоевавшая широкую популярность многотысячной аудитории читателей повесть «Всадник в ночи»  (1981 г.), и продолжение повести - роман «Игра в покер» (2024 г.).
Мероприятие в Русском доме в Баку открыла член Союза писателей Азербайджана Лала Гасанова. На встрече присутствовали представители интеллигенции, поклонники таланта писателя. Состоялся душевный диалог между автором книги и почитателями его творчества. В конце встречи писатель подарил присутствующим книгу с автографом. 
В своем выступлении первый секретарь Союза писателей Азербайджана Чингиз Абдуллаев, рассказывая о творчестве писателя, в частности, подчеркнул, что выпускник Московского литературного института Натиг Расулзаде является обладателем литературной премии  Н.Островского за стилистику и лексику на русском языке: «Вы можете себе представить, как это было сложно - азербайджанский писатель получил такую премию!!! Но он ее получил!!!» 
В беседе с нашим корреспондентом Ч.Абдуллаев не скрывал свою радость от участия в презентации:
- Книга состоит из двух романов. Первую повесть я прочитал в начале 80-х годов, будучи студентом юридического факультета. Она мне очень понравилась, и я влюбился в его перо, не подозревая, что через несколько лет приду в Союз писателей и мы с Натигом подружимся. Очень рад, что мне довелось прочесть и вторую часть этой книги - «Игра в покер». Вторая книга - это независимый роман, но тем не менее это как бы продолжение той самой повести - эпопеи «Всадник в ночи», которым мы все восторгались и который вызвал интерес не только в Азербайджане, но и во всем Советском Союзе. 
- Вы, конечно же, уже знакомы с содержанием книги из сигнального номера… 
- Я по должности обязан читать. У нас в Союзе выходят журналы и газеты. И в журнале «Литературный Азербайджан» был опубликован сокращенный вариант романа. А потом Натиг мне подарил сигнальный номер, и я его с удовольствием прочел. Натиг Расулзаде не меняется как писатель, как человек, как друг. 

Его взгляды, его позиция, его мнение… - мне вообще все нравится в его творчестве. И хотя мы дружим с ним уже 40 лет, я читал его книгу не как друг, а как требовательный критик. Мне понравилось!
Воспользовавшись случаем, мы попросили Натига Расулзаде ответить на интересующие читателей «Бакинского рабочего» вопросы.
- На презентации своей новой книги вы говорили о многом, в том числе и о том, что много абсурдного было в советском обществе, но это абсурдное дало нашему обществу такого всемирно известного писателя, как вы. Как это стало возможно?
- Как ни странно, любой тоталитарный режим рождает выдающихся личностей. Давление уродливых, порой человеконенавистнических режимов создает условия для появления больших талантов как в литературе, так и в других областях искусства. Это наглядно видно на примере развалившегося СССР, из которого вышли Солженицын, Эрнест Неизвестный, Андрей Вознесенский, Белла Ахмадулина и многие другие, привыкшие писать и создавать вопреки нелепым законам цензуры, где цензоры, не будучи литераторами, учили писателей как надо писать, точнее - как надо угождать существующему режиму. А любой талант не вмещался в существующий режим, ему хотелось разорвать прутья клетки, сковывающие его. Но давящий режим, помимо негативного отражения в психике и судьбе, жизни писателей (настоящих писателей, талантливых, и у нас в Азербайджане, и по всем союзным республикам), выжимал из творческих людей самые глубокие, интересные, выдающиеся произведения, которые эти немногие писатели буквально писали в стол, не имея возможности опубликовать при существующем режиме. Это звучит парадоксально, но это факт. Я помню, когда великий Гейдар Алиев отменил цензуру, в писателях старшего поколения и даже моего, тогда еще довольно-таки молодого поколения появилась некоторая растерянность. Ведь все мы привыкли писать с подтекстом, затаенно, рассчитывая на умного читателя, который должен уметь читать между строк, а тут - пожалуйста: никакой цензуры, пиши, как сердце велит.
- И…
- …и, конечно, со временем эта растерянность прошла, но появилось другое негативное, а именно то, что мы сейчас наблюдаем в социальных сетях: кому что взбредет в голову пишет. И многие, кого раньше близко не подпустили бы к печатным органам, сейчас в сетях проворно плавают в мутных водах. 
- Как бы вы охарактеризовали наше время?
- Сложное, но вполне правильное. Потому что до этого сложного и правильного мы жили в сложном и неправильном. Вместе с отменой цензуры появилось много свобод - свобода выражать свои мысли, свобода зарабатывать деньги, если ты талантливый бизнесмен, свобода передвижений, возможность ездить, повидать мир. Стало сложнее жить, и человек, лишенный каких-либо способностей, умения приспосабливаться, раньше получавший зарплату за то, что просиживал восемь часов рабочего времени, твердо знавший, что получит в конце месяца свой кусок хлеба, сейчас должен добиваться места под солнцем.
Прежде чем приступить к беседе с автором, я решила прочитать его произведение. Его герой целеустремленный, умеет наказать обидчика, и это помогает ему выживать. Он понимает, что живет в придуманной жизни, и это мешает ему жить по-настоящему. 
- Почему же он не дорожит своей жизнью?
- Он жизнью дорожит, но неугомонный, очень смелый, идущий напролом, ничего и никого не боится. Ваш вопрос, кстати, напомнил мне давний эпизод из моей жизни. Я учился в Москве, писал, и однажды принес в журнал «Дружба народов» свою повесть, где главный герой был молодым и очень талантливым пианистом, но обладал в то же время ершистым характером и никому не давал спуску, если ущемляли его самолюбие, оскорбляли его (как видите, все мои герои - драчуны - Н.Р.)
- Похожи на вас… Чингиз Абдуллаев на встрече приоткрыл завесу…
- (смеется) И когда я пришел в редакцию узнать о судьбе моей повести, молодая женщина, заведующая отделом прозы журнала, в разговоре со мной сказала, что не верится, что такой талантливый пианист влезает в драки, не бережет свои талантливые руки. Я тут же вспомнил великого живописца Франсиско Гойю и напомнил ей, что Гойя нередко участвовал в уличных поножовщинах, забыв беречь свои руки, создавшие много шедевров изобразительного искусства. И мой герой - нельзя сказать, чтобы не дорожил жизнью, ведь кто как не он знает цену настоящей жизни, пройдя через множество испытаний и невзгод, но бывают ситуации, когда надо приструнить наглеца, мерзавца, и тут он всегда на стороне справедливости, хотя, как умудренный тяжелыми испытаниями человек, прекрасно знает, что справедливость обычно проигрывает несправедливости, лести, лжи. 
- Многие мысли и фразы из ваших книг разлетаются на крылатые цитаты. Очень интересные мысли в произведении: «Тяга к деньгам становится мировоззрением», «Человек, который живет прошлым, лишается настоящего»…
- Это на самом деле так. Понаблюдайте за нуворишами - и поймете их мировоззрение. Вдобавок к вашему приведу еще один пример. В одном из моих рассказов очень богатый, с окаменевшей душой человек отвечает другому, который справедливо кидает ему в лицо тяжкие обвинения. Он говорит: «Ты знаешь, теперь я настолько богат, что никакие ругательства и упреки не могут меня тронуть». Эта часть души, которая должна прислушиваться к справедливым порицаниям, у него попросту умерла, нельзя к ней взывать, бесполезно. А человек, который живет прошлым, и в самом деле постепенно лишается настоящего, потому что он, как правило, вспоминает самое прекрасное из прошлого и живет, как в нирване, все больше отдаляясь от реальности, от настоящего.
«А вдруг завтра хорошее возьмет и случится…» - эта обнадеживающая мысль лейтмотивом проходит по всему произведению Натига Расулзаде. Вера в лучшее, надежда умирает в человеке последней… 
- Я верю, что если человек много трудится, неустанно работает как в профессии, так и над собой как личность, с ним обязательно должно случиться это хорошее. Хорошее в жизни должно найти его, если он того заслуживает. «Я человек маленький, надо мной довлеют маленькие, жалкие мысли», - говорит герой романа Азиз в период депрессии. Кажется, в такие моменты Азиз начал понимать, что он один из тех, над кем некогда возносился. Вы, может, и не поверите, но я сам пока не до конца знаю и понимаю своего героя. Так же, как и самого себя.
- Очень сильный подтекст в вашем романе: «Черной краской выводили слова о необходимости покидать место заключения с чистой совестью…»
- Да, эта мысль лежит на поверхности. Я знаю, что во многих случаях надо писать доходчиво, чтобы всем было понятно. По утрам я делаю пробежки, и однажды, помню, (такое, кстати, часто повторялось) меня перехватил пожилой человек и спросил, где можно купить мои книги. Я сказал ему. Но потом вспомнил, что в том магазине, куда я направил его, несколько моих книг, в которых собраны рассказы и повести в жанре сюрреализма и абсурда, но было поздно - он уже был далеко. Однако через несколько дней, обиженный, он говорит мне: «Я купил вашу книгу, но ничего не понял». Я подумал невольно: а не вернуть ли ему потраченные деньги?
- Очень запоминающийся, эмоционально сильный финал в обоих произведениях дилогии. Что вы чувствовали, когда писали концовку?
- Чувствовал облегчение. Эта дилогия, эта книга вконец вымотала меня, я не спал ночами, вскакивал среди ночи, вскакивал под утро, чтобы записать удачные пришедшие на ум мысли, утомился… Так что да здравствует свобода! Теперь я свободен, но знаю, что это временно: растет, нарастает нечто, что вскоре - дай Аллах! - вновь начнет терзать и мучить, но это хорошие терзания. И вновь я вспоминаю слова моего преподавателя в Литературном, он любил огорошить парадоксальными высказываниями. Однажды он сказал: «Я желаю тебе мучений в жизни…» - и после небольшой паузы прибавил: - «Но чтобы эти мучения были бы только творческими». Он напророчил: мучаюсь творчески.