43 года без Кара Караева, и все еще с ним

 13 мая в Бакинском доме-музее Кара Караева, время словно свернулось в спираль: поколения, эпизоды истории, музыкальные коды - все в этот вечер подчинялось особой логике памяти.

Но это была не мемориальная сессия, не обычный вечер воспоминаний. Это была операция по восстановлению культурной матрицы, по дешифровке зашифрованного гения, облеченного в музыку.

Фигура Кара Караева будто архитектурный ансамбль, состоящий из эпох, стилей, идей. Имя, звучащее наравне с Моцартом и Прокофьевым в залах Нью-Йорка, Парижа, Берлина. Он не принадлежал жанру, он его создавал. Не следовал моде, он диктовал ее. Его музыкальный язык не нуждался в переводе, потому что говорил напрямую с сознанием.

Вечер открыло слово Лятифы Мамедовой, заведующей филиалом дома-музея. Ее речь - точная, композиционно выстроенная, как авторская редакция симфонической репризы. Она провела слушателей по вехам пути: от первых упражнений под наблюдением Леонида Шароева в Баку до высоких школ у Шостаковича, от полевых экспедиций по ашугской лирике до мощных политических поэм, где струнные инструменты звучали как трубы освобождения. Самое важное заключалось в аксиоме: Караев - это культурная инфраструктура нации, не подлежащая демонтажу.

Когда на сцену поднялась дочь композитора, Зулейха Багирова-Караева, зал ощутил дыхание архива. Листы, книги, документы, дневники - каждый предмет звучал как свидетель эпохи. Это была не апелляция к сентименту, а жест культурной верификации: «Вот лист, отражающий генеалогическое древо нашей семьи. Вот записная книжка отца. Вот воспоминания Тамиллы Шахмамедовой, той самой органистки, чья музыка, по рекомендации, стала частью его фильма «Человек бросает якорь». Предметы, кажется, задышали. Словно в этих деталях Кара Караев вновь вошёл в зал — не тенью, а энергией, структурой, мыслью…

Зулейха ханым не забыла и поблагодарить газету «Бакинский рабочий», которая днем ранее опубликовала эти воспоминания.

Вечер стал чем-то большим, чем просто собрание поклонников. Это была музыкально-документальная операция по вскрытию памяти, где прозвучали фрагменты из его произведений в исполнении студентов Бакинской музыкальной академии и восьмой школы искусств.

Первым прозвучало адажио из балета «Семь красавиц». Скрипачка Хадиджа Гаджылы не столько извлекала звук, сколько активировала закодированное эмоциональное пространство. В сопровождении фортепиано Ламии Сархановой партитура раскрылась как мозаика тончайших чувств: восточная лирика, европейская форма, философия вечного женского образа в движении.

Следующим фрагментом стало произведение из фильма «Человек бросает якорь», где пианистка Нурана Алиева сыграла не просто кинотему, а манифест эпохи индустриализации. Музыка Караева звучала как музыкальный футуризм с элементами техногенного пейзажа. Земля, природа, человек - все в этой композиции было превращено в драму становления.

В двух романсах «Я вас любил» и «На холмах Грузии», исполняемых Фидан Мусаевой (скрипка) и Эльчином Мамедовым (фортепиано), слушатели обнаружили Караева-лирика. Но даже здесь он работал не в жанре любовной лирики, а скорее в жанре психологического рентгена. Романсы звучали как музыкальные допросы.

Прелюдия № 7 в исполнении юного Малика Гядимзаде, ученика Центральной художественной школы имени Кара Караева, звучала как тест на зрелость. Караев словно задавал молодому исполнителю вопрос: способен ли ты выдержать ритмическую плотность и интеллектуальный напор партитуры? Ответ был дан уверенно и с достоинством.

Затем на сцену вышли Самир Асадлы и Зия Гуммет - дуэт тара из той же школы. Они исполнили вальс из фильма «Повесть о нефтяниках Каспия». Это было столкновение жанров: нефтяной эпос, превращенный в нежное танго. Караев, будучи сыном своей индустриальной эпохи, умел видеть романтику даже в скважинах и буровых установках. Концертмейстер Севиндж Керимова усилила драматургию звучания.

Композиция «Славянская красавица» из балета «Семь красавиц» в исполнении четырех канонов Шаханы Ахмедовой, Нигяр Бабаевой, Рои Намазовой, Бетуры Ахмедовой стала метафорой архитектуры женского образа в культуре. Музыкальный стиль балета - перекресток византийской декоративности и модернистской строгости. Это уже больше, чем балет, это этнографическая экспедиция в культурную психику.

Визуальным финалом стал видеопоказ «Классической сюиты» в исполнении Государственного камерного оркестра имени Кара Караева под управлением Назима Рзаева. Сюита звучала как философское завещание. Это был Караев, говорящий напрямую со зрителем, дирижирующий эпохами, движениями мысли, пластами сознания.

Между музыкальными номерами в своем выступлении народный писатель Эльмира Ахундова рассказала о своем исследовании жизни Гейдара Алиева, где вновь и вновь всплывало имя Караева. Их дружба, переплетенная с эпохой, их диалоги - это была история взаимообмена: политика и музыка, стратегия и форма, судьба страны и ритм ее сердца.

Дополнил вечер подарок заслуженного художника Вугара Али - новый портрет композитора, на котором Караев смотрит из внежанрового пространства, оттуда, где музыкальный стиль становится способом мышления.

Кульминацией вечера стала речь профессора Зумруд Дадашзаде, словно финальная каденция в философской симфонии. Она говорила о Караеве как о мыслителе звука. О человеке, который в нотации умел скрывать метафизику свободы, боль коллективной памяти, кодирование страданий и надежд целого народа. Караев в ее интерпретации - не художник, а философ и политик культуры, работающий с формой, чтобы удержать содержание эпохи.

Таким образом, вечер, организованный в честь 43-й годовщины со дня ухода великого композитора, превратился в экзистенциальный разбор партитуры как отечественной, так и мировой культуры.