Музыкальный театр вновь представит спектакль  «Посвящение Собору Парижской Богоматери»  

В новом театральном сезоне на сцене Азербайджанского государственного академического музыкального театра состоится премьера спектакля «Посвящение Собору Парижской Богоматери» в постановке режиссера Самира Гуламова.

Есть спектакли-события, а есть спектакли-вопросы. «Посвящение Собору Парижской Богоматери» - из второй категории. Это не просто сценическая иллюстрация романа Виктора Гюго, а самостоятельный диалог с классическим текстом - о цене внутренней красоты, природе жертвы и праве на сострадание в мире, где форма давно одержала верх над содержанием.
Режиссер принципиально отказывается от соблазна подменить смысл декорацией. Музыкальное оформление - от Риккардо Коччанте до Штрауса, Альбинони, Бизе и Барбера - звучит не как фон, а как полноценный аргумент. Возвышенная скорбь Барбера, хрустальная печаль Альбинони, драматическая импульсивность Бизе - все это превращено в стройную систему смыслов, где интонация определяет логику действия.
Особо стоит отметить решение оставить Ave Maria в оригинале - это не просто эстетический выбор, а своеобразная этическая граница. Молитва, неподвластная переводу и режиссерским трактовкам, звучит здесь как мера сакрального, непреложная и вечная.
Самир Гуламов выстраивает повествование вокруг судьбы Квазимодо - фигуры парадоксальной, почти аскетической. В спектакле он - не «уродец с великой душой», а «мужества воплощение». Образ Эсмеральды, напротив, лишен привычной безоблачной идиллии. В ее линии звучит тревожная нота неустойчивости - красоты без ответственности. Это важный поворот: спектакль снимает романтический глянец и возвращает нам строгую моральную оптику Гюго. 
Квазимодо (Амрах Дадашов) избегает прямых «героических» акцентов: известные вокальные кульминации он ведет не вверх, а вглубь - туда, где рождается этическое напряжение. В исполнении хоровой капеллы и труппы балета явно ощущается «дыхание собора»: коллектив работает как единый организм, меняя масштаб кадра - от готической вертикали к человеческому крупному плану. Это редкий случай, когда многочисленность труппы не рассеивает внимание, а собирает его, как витраж собирает свет из отдельных стекол.
Переводы писателя и переводчика Ильгара Фахми звучат естественно: ясность формулировок помогает зрителю слышать мысль, а не только мелодию известного мюзикла. Текст и содержание - одна из самых значимых его составляющих, определяющая глубину переживания и силу впечатления. Визуальные решения - без навязчивой «исторической реконструкции»: сценография работает крупными символами, а не деталями эпохи. Главный эффект постановки - «этическая ясность». Театр редко говорит с нами столь прямо и при этом небанально: где проходит граница между состраданием и слабостью? Почему красота без ответственности разрушительна? 
В беседе с корреспондентом газеты «Бакинский рабочий» режиссер-постановщик Самир Гуламов объяснил, почему именно Квазимодо стал сердцем и стержнем его новой постановки:

- В лице Квазимодо я представляю образ сверхчеловека. В моей интерпретации он умирает смертью мученика, Эсмеральда же, напротив, остается в живых как символ демонического начала, которое разрушает веру, чистоту и благоразумие даже в душе архидьякона. В этом противостоянии человеческое погибает, уступая место низменному, а вместе с ним гибнет и надежда на гармонию. Когда я впервые прочитал роман, подумал: «Неужели Виктор Гюго видел в своем произведении лишь неистребимые человеческие страсти?» Но позже осознал, что все гораздо глубже. Любовная линия - лишь внешний слой, маска, скрывающая под собой важнейший художественный замысел. 
Посредством трагической судьбы персонажей Гюго демонстрирует нам образ сверхчеловека - Квазимодо, в характере которого можно уловить черты, напоминающие о жертвенности и смирении Иисуса Христа. Его любовь бескорыстна, преданность абсолютна, а боль - безмолвна и величественна. Наша задача заключалась не просто в том, чтобы перенести на сцену известную историю, а в том, чтобы донести ее духовное послание. 
Квазимодо - это не просто литературный герой, это символ чистоты и преданности, которых так не хватает в современном мире. Мы хотели, чтобы зритель увидел в нем свет, а в спектакле - напоминание о том, что истинная красота скрыта в сердце человека.
Таким образом, спектакль задумывался не как буквальная адаптация романа, а как поиск его вечных смыслов, сокрытых между строк. Именно поэтому постановка приобретает философскую глубину - она обращается к зрителю с вопросами нравственного выбора, вызывая не только эмоциональный отклик, но и внутреннее размышление.
При выборе исполнителей главных ролей режиссер Самир Гуламов уделял внимание не только внешним данным, но и тембру, вокальным возможностям, широте голосового диапазона. По его словам, артисты блестяще справляются с поставленной задачей, каждый - на своем месте.
Над спектаклем работают более двухсот человек - оркестр, хор, балет. «На каждое представление они выходят так, словно это премьера. И именно это придает постановке живое дыхание», - подчеркивает режиссер.
Исполнитель роли Квазимодо, Амрах Дадашов, признается, что участие в постановке стало для него не просто профессиональным опытом, а личным вызовом:
- Я часто задумывался: суждено ли мне когда-нибудь сыграть Квазимодо? - говорит актер. - Обстоятельства сложились весьма символично: нам сообщили, что Самир Гуламов готовит постановку по мотивам «Собора Парижской Богоматери». В тот момент мы уже понимали - впереди серьезная, вдохновляющая работа. И я твердо решил: должен попробовать свои силы, чтобы получить эту уникальную роль.
Несомненно, образ Квазимодо - один из самых сложных и многогранных в истории театра, и именно эта сложность меня привлекает. Играть Квазимодо - значит каждый раз проживать боль отверженности, одиночества, непонимания и вместе с тем - силу внутренней верности и любви. В нем есть противоречие: уродство внешнее и красота душевная. Эта роль требует не только актерского мастерства, но и предельной искренности: зритель должен поверить, что за горбом и искаженным лицом скрывается сердце, способное любить чище и сильнее многих красивых людей. В этой роли нет ничего случайного - она касается сердца, потому что каждый в зале узнает в Квазимодо частицу себя - свои страхи, свои надежды, свою жажду быть понятым и любимым.
Режиссер Самир Гуламов подчеркивает: спектакль рождается не из декоративных эффектов, а из поиска внутреннего смысла. Для него Квазимодо - вовсе не персонаж далекого Средневековья, а современный человек, живущий рядом с нами. «Трагедия Квазимодо не в его внешности, - говорит режиссер, - а в нашем взгляде на него. Мы сами создаем уродство, когда отказываем другому в праве на любовь и достоинство». 
Именно поэтому спектакль звучит так остро сегодня: это история о том, как легко общество отталкивает «непохожих» и как трудно им сохранить в себе человечность. Работа над постановкой объединила сотни артистов, превратив сцену в пространство духовного опыта. И именно поэтому спектакль «Собор Парижской Богоматери» звучит как отклик на современность, как напоминание о силе искусства, способного преодолевать время.