Импровизация на тему советско-германских отношений

Вторая мировая война, коснувшаяся судеб миллионов людей во всем мире, при всей своей трагичности дала пищу для размышлений с совершенно неожиданной стороны. 

Так, Чарли Чаплин в трагикомедии «Великий диктатор» изобразил всю отвратительную подноготную Гитлера, а целый ряд стран в своих кинофильмах и других жанрах искусства в стиле политической сатиры высмеивали нацизм.
В конце 1940 года посол СССР в Германии Владимир Деканозов (Деканозишвили) был вызван в министерство иностранных дел Германии, где у него состоялся нелицеприятный разговор с самим министром Иоахимом фон Риббентропом. 
«Господин посол, я вынужден был пригласить Вас для внесения ясности в вопрос, который абсолютно не вписывается в наши межгосударственные отношения. Несмотря на то, что мы через своих деятелей культуры и искусства, а также посредством иных каналов неоднократно поднимали данную тему, никаких подвижек с Вашей стороны наша страна не наблюдает, и это удручает нас и заставляет принимать более действенные меры» - в голосе главы внешнеполитического ведомства явно прослеживались недовольно-угрожающие нотки.
Деканозов с неподдельной искренностью и наивностью недо­уменно спросил: «Господин министр, простите, но я не понимаю, к чему Вы клоните. Наши отношения развиваются довольно устойчиво, и Договор о ненападении, подписанный между Германией и СССР, - яркое тому свидетельство». 
Риббентроп встал из-за стола и, нервно поправляя галстук, стал ходить по кабинету. Он держал паузу, словно актер в пьесе. Наконец, усевшись в свое большое кожаное кресло, резко выпалил: «Вот оно как?! Тогда потрудитесь объяснить, по какому праву в одной из ваших республик, откуда вы, кстати, родом, не перестают передавать по радио, а также исполнять на различных торжествах песню, для нас - столь же вызывающую, сколь и недопустимо-воинственную?! Вы же, кажется, родились в Баку? Тогда вам должно быть известно об этой с позволения сказать песне!». 
Тут он взял со стола бумагу и попытался прочитать в оригинале следующие строки, при этом в нескольких местах: «Алманы атдым харала, галды сарала-сарала».
У тюркских народов слово «алма» означает яблоко, а «алман» - немец. В родительном же падеже словом «алманы́» можно понимать как фрукт, так и арийца. «Атдым» переводится как бросил(а), «харал»а - мешок, большая то́рба или торба́ на местном диалекте. Далее, «галды» - остался(ась); «сарала-сарала» означает желтеть прямо на глазах. 
В общем, в переводе звучит, вернее, может звучать подобным образом: «Я бросил немца в мешок, он там и остался, все желтея и желтея...». 
Министр продолжил свою небольшую речь, полную злости на этих кавказцев и обиды за свой народ: «Одним словом, у вас там, в этом Азербайджане, на представителя вермахта, возможно, солдата, а может, даже и офицера надевают мешок, и он от перенесенного стресса подхватывает желтуху!». 
Риббентроп опять встал и заходил по своему большому кабинету. Чуть погодя он, многозначительно ткнув пальцем вверх, нанес «контрольный выстрел»: «Фюрер лично взял это дело под свой контроль!». 
Ирония судьбы - контрольный этот самый выстрел чубатый с усиками сделает через каких-то пять лет сам себе!
Выйдя из кабинета руководителя МИД уже не только бряцающей оружием страны, Деканозов стал перебирать всевозможные варианты последствий от услышанного. Все было слишком серьезно, учитывая тот факт, что заключенное перемирие ни у кого не вызывало эйфории. Посол тотчас же информировал Москву во всех деталях и высказал свои умозаключения.
И.Сталин срочно вызвал первого секретаря ЦК КП Азербайджанской ССР Мирджафара Багирова на «ковер» и, проведя с ним «разъяснительную работу», поручил ему вкупе с Лаврентием Берия (закадычными, кстати говоря, друзьями) разобраться на месте, найти всех действующих лиц этого «преступления» и немедленно выслать в Москву. 
М.Багиров, которого в народе называли Сталиным Кавказа, поднял на ноги всю республику, но результат оказался нулевым. И даже «товарищи из центра» не помогли ему в этом. Правда, Лаврентий Берия прикрыл своего дружка от гнева «хозяина».
Между тем Гитлер, прождав полгода и не получив ожидаемого ответа из страны строящегося социализма, «22 июня ровно в 4 часа», нарушив все условия заключенного два года назад перемирия, перешел границы СССР.
Ему не нужна была бакинская нефть, как считают историки, он искал своего солдата, а может, даже офицера, которому на голову надели мешок в просторах далекого Азербайджана…