Пашинян выбирает между национальными интересами и стабильностью в регионе

Внутренние и внешние факторы играют значительную роль в развитии конфликтных ситуаций. Однако их влияние часто недооценивается, что приводит к усугублению ситуации как в самой стране, так и в регионе ее нахождения.

Как правило, к внешним факторам относятся вмешательство иностранных государств, глобальные геополитические интересы, а также международные санкции и поддержку различных сторон в конфликтах. Тогда как к внутренним факторам относятся экономические, организационные, социальные, религиозные и др. Ярким примером влияния внутренних факторов на политику государства и его лидера служит Армения и ее премьер Никол Пашинян.

Сегодня армянский лидер стоит перед серьезным испытанием, ему надо выбирать между национальными и региональными интересами для поддержания мира и стабильности в Армении и на Южном Кавказе в целом. От того насколько правильным будет его выбор в конечном счете будет зависеть будущее армянского народа и его государственности.

Об этом наш корреспондент беседовал с экономистом, кыргызским экспертом в транспортной сфере Маратом Мусуралиевым.

- Чем, на ваш взгляд, объясняется шаткая политика премьер-министра Армении Никола Пашиняна в контексте внутренней и внешней стабильности, в частности, в регионе Южного Кавказа? Что, по-вашему, нужно сделать армянскому премьеру, чтобы улучшить отношений между Арменией и соседними государствами?

- В политике, как и в медицине, во главе угла должен стоять принцип «не навреди». Азербайджан с 1994 года планомерно наращивал свои экономический и военный потенциалы. Но выбранная стратегия, состоящая из нескольких этапов: подписание контрактов века на разработку нефтяных и газовых месторождений на Каспии; строительство трубопроводов к морям через Грузию и Турцию; получение инвалютной выручки от продажи углеводородов и ее направление на модернизацию армии и транспортной инфраструктуры страны; установление прочных военно-промышленных связей с государствами, являющихся «локомотивами» в производстве современных вооружений и технологий и др., не могла быть реализована в короткие сроки. На такие фундаментальные изменения уходят годы.

Краткосрочная апрельская война 2016 года, которая очевидно, была разведкой боем, показала, что баланс сил в регионе Южного Кавказа явно изменился. И не просто из-за роста расходов на содержание и модернизацию армии - этого было бы совершенно недостаточно. Необходимо было осмысливать каждый этап перевооружения, взаимодействия с другими родами войск и в целом управления подразделениями как на поле боя, так и в логистике снабжения, чтобы постоянно дорабатывать военный механизм в комплексе.

Есть такое «модное» выражение: «риск - ориентированный подход». Оно схоже с указанным выше принципом «не навреди». То есть когда с одной стороны действует мощная армия, но ментально оставшаяся на уровне ХХ века, а с другой стороны - армия не просто численно крупнее и обладающая кратно большими финансированием, логистическим, огневым потенциалами, но и главное, костяк которой составляют офицеры, которые на протяжении последних двух десятков лет обучались ведению боевых действий по более современным методам. И в этих условиях, казалось бы, крайне важно продолжать вести мирные переговоры, чтобы не дать перерасти локальным перестрелкам на линии соприкосновения в полномасштабную войну. Но вместо этого мир услышал иное: «Карабах - это Армения и точка», а затем и вовсе по ТВ каналам продемонстрировали танцующего под шафе премьера Армении на Джыдыр дюзю.

Политологи стали уходить в различные версии, обосновывавшие произошедшее, самыми распространенными из которых стали:

«известный в прошлом как провинциальный журналист, Никол Пашинян пришел к власти на волне народных протестов, обещая реформы и борьбу с коррупцией, и эти его действия следует рассматривать как стремление утвердиться патриотом и лидером, способным защитить интересы страны», «новый Премьер Армении стремится заручиться поддержкой националистически настроенных граждан» и т.д.

- Но ведь подобные риторика и действия способны вновь разжечь конфликт и провоцировать новые вспышки насилия…

- Очевидно, что указанные публичные действия армянского премьера не могли не привести к обострению отношений с соседними странами. Как следствие, регион Южного Кавказа остается ареной для противостояния не только местных, но и внешних сил.

Сегодня внешние факторы играют важную роль в регионе. Россия, традиционно считающая Южный Кавказ зоной своего стратегического влияния, внимательно следит за развитием событий. Турция активно поддерживает Азербайджан в его конфликтах с Арменией, а Иран, имея общие границы с обеими странами, стремится сохранить баланс сил в регионе.

Южный Кавказ богат природными ресурсами, и внешние игроки, в частности, Запад в лице Франции и США пытаются во чтобы-то не стало установить контроль над ними. А если учесть, что Южно-Кавказский регион представляет собой важный транспортный узел, связывающий Европу и Азию, то это добавляет геополитическую значимость любым внутренним конфликтам.

В сложившейся сложной ситуации Пашиняну следовала бы учесть не только внутренние потребности Армении, но региональные и международные интересы. Сможет ли он найти баланс между национальными и региональными интересами для поддержания мира и стабильности на Южном Кавказе и в самой Армении, покажет время. Ясно одно: дальнейшие шаги Пашиняна чреваты непредсказуемыми последствиями, как для Армении, так и для всего Южного Кавказа.

- Ясно, что от эффективности ключевых транспортных коридоров во многом зависит экономическое развитие стран Южного Кавказа. Какие инфраструктурные проекты могли бы способствовать улучшению логистики и экономических связей в регионе?

- Премьер-министр Армении Никол Пашинян не учел всех последствий своей риторики и последующего за этим танца в Шуше, которым он, по сути, закрыл тему мирных переговоров с Азербайджаном. После этого Азербайджану оставалось только дождаться наиболее благоприятного момента для начала полномасштабных военных действий по освобождению Карабаха. И это случилось осенью 2020 года. К тому времени Никол Пашинян серьезно ухудшил отношения с Россией, арестовав действующего секретаря ОДКБ от Армении и проголосовав против России в Совете Европы, и когда Грузия в период пандемии COVID-19 закрыла не только сухопутные пограничные переходы с Арменией, но и свое воздушное пространство для самолетов в/из Армении. Во время 44-дневной войны Армения могла получать лишь ограниченное количество нетяжелых вооружений из России (таких как ПТУРы) самолетами, которые летели из России над казахстанским и туркменским секторами Каспия, далее над Ираном и Мегри. Однако такие небольшие поставки не могли повлиять на ход войны. Давление на Грузию с целью открытия своего воздушного пространства для прямого перелета самолетов из России в Армению оказалось безуспешным.

Да, война завершилась сокрушительной победой Азербайджана и подписанием Арменией унизительного трехстороннего соглашения от 10 ноября 2020 года. Однако вопрос открытия коридора в Нахчыван остается нерешенным, несмотря на отдельный пункт в упомянутом трехстороннем соглашении. Азербайджан формально готов оставить открытым Лачинскую дорогу, но для кого? В Карабахе осталось около 100 армян, отказавшихся уезжать в Армению, и теперь для Иревана эта дорога потеряла свою актуальность. И надо полагать, что именно поэтому Армения выступает против открытия Зангезурского коридора. Но в армянские власти должны понять, что в отсутствие железных дорог страна лишается возможностей для развития сухопутной экономики. Хотя формально они могут экспортировать свою продукцию через черноморские порты Грузии, но последующая перевалка грузов с железной дороги на морские суда и обратно делает такие мультимодальные перевозки низкорентабельными, ограничивая объемы производства перевозимых товаров.

- Какие экономические и политические последствия сулит Армении отказ об открытии Зангезурского коридора и как это отразится на развитии и стабильности в регионе?

- В целом, не до конца понятны действия Армении по откладыванию вопроса открытия Зангезурского коридора. Возможно, они не верят, что смогут отправлять свои грузы через Азербайджан в Россию и обратно.

Из истории известно, что до середины XIX века керосин привозили в Поти из Калифорнии, поскольку перевозка его телегами была слишком дорогостоящей. Но с прокладкой железной дороги Баку-Тбилиси-Поти, сухопутная транспортировка нефти и нефтепродуктов сделала керосин в Поти из Баку дешевле, чем из Америки. Без возврата под свой контроль Абхазии и Цхинвали, Грузия не откроет ни железную дорогу через Абхазию, ни автодорогу через Цхинвали в Россию. Следовательно железнодорожный путь из Южного Кавказа в Россию может быть только через реку Самур на границе Азербайджана и России. Этот политический аспект затрудняет логистику. Структура грузовых перевозок стран Южного Кавказа ограничивается тем, что статистика у них преимущественно на национальных языках, что затрудняет процесс сбора данных и их анализа. Но законы транспорта едины для всех стран. Важно учитывать ключевые аспекты различных видов транспорта и особенно энергозатраты на перевозку 1 тонны груза на 1000 км.

Автомобильный транспорт обладает ограниченным числом преимуществ над другими видами: дверной доставкой и оперативностью. Но никогда и ни при каких условиях автомобили не способны обеспечить рентабельные массовые грузоперевозки. Дело в том, что по удельному энергопотреблению автомобильный транспорт поглощает в 5-10 раз больше топлива, чем железнодорожный, а по грузоподъемности поезд превосходит автомобильный тягач в 100 раз. Поэтому промышленность в странах, не имеющих выхода к морю, может развиваться только при одном условии - наличии железных дорог.

Исследование транспортной инфраструктуры и логистики в регионе Южного Кавказа показывает, что без решения политических вопросов экономическое развитие остается под риском не реализации. Открытие транспортных коридоров и модернизация существующих путей сообщения могут существенно повлиять на экономическое процветание региона Южного Кавказа. И это безусловно пойдет на пользу всем странам региона. Ведь перевозки грузов по железным дорогам регулируются на базе Международного железнодорожного транзитного тарифа и Единого транзитного тарифа, где тарифной валютой является швейцарский франк.

То есть все страны Южного Кавказа имеют реальную возможность начать зарабатывать на транзитных перевозках грузов третьих стран в одной из самых стабильных иностранных валют - швейцарском франке. И это не какой-то журавль в небе, а синица, до которой надо лишь протянуть руку. С 2022 года нагрузка транзитных потоков на все маршруты и виды транспорта Южного Кавказа выросла кратно. На автомобильной дороге из Грузии в Россию это приводит к бесконечным заторам и строительству новых, более низкорасположенных тоннелей, но все это не покроет спрос. А в портах Каспия с обеих его сторон выросший объем транзитных грузов ожидает погрузку на паромы до недели и более.

Технические проблемы транспортной инфраструктуры решить можно, благо для этого есть необходимые инструменты. Вопрос остается лишь за политиками, которым предстоит решить свою часть проблем между странами в длительных переговорах.