Политическая карьера Макрона вступает в завершающую фазу

Французская политическая сцена в последние месяцы напоминает сложный политический театр, в центре которого, как правило, в главной роли выступает президент Пятой республики Эмманюэль Макрон, постепенно теряющий контроль над властью и влиянием.

Уходя от своего «юпитерианского» стиля правления - авторитарного, но уверенного контроля, - Макрон сталкивается с непривычной и мучительной для него необходимостью делить свою власть с новым премьер-министром Мишелем Барнье. Этот переход оказывается, с одной стороны, сложным испытанием, а с другой - символом системных изменений, которые медленно подрывают власть и авторитет президента.
Когда Макрон пришел к власти, его позиция строилась на убежденности в том, что президентская вертикаль может обеспечить стабильное и эффективное руководство страной. Его образ правителя казался без­укоризненным. Однако эта модель, где решения принимаются сверху, однажды столкнулась с суровой реальностью: французское общество, уставшее от одностороннего диктата, начинает искать более многогранное политическое представительство. 

Итоги внеочередных выборов лета 2024 года показали, что настроения смещаются: левые и правые силы усиливаются, а центристская коалиция начинает терять контроль над парламентом. Для Макрона это событие стало точкой невозврата.
Назначение Мишеля Барнье премьер-министром, человека, глубоко укорененного в консервативных кругах, оказалось вынужденным компромиссом, через который Макрон теряет собственное влияние на управление. 
Барнье, хоть формально и работает под президентским началом, начинает проявлять независимость, что разрушает прежнюю систему власти. Макрон, который привык к тому, что решения поднимаются по вертикали, теперь сталкивается с децентрализацией и утратой контроля над ситуацией.
Эта новая политическая реальность создает эффект вакуума на вершине власти. Советники президента, которых ранее Макрон наделил существенными полномочиями, жалуются на потерю 50% своей работы и отстранение от ключевых межминистерских совещаний. Этот структурный сдвиг знаменует собой не просто снижение роли президента, но и начало эрозии власти, которую Макрон пытался консолидировать на протяжении всех своих сроков.
Фундаментальная ошибка Макрона заключается в том, что он не смог предвидеть необходимость адаптации к изменениям в политическом ландшафте. Его подход «сверху вниз» не оставил пространства для политического маневра, а его стремление удерживать контроль всеми возможными средствами лишь ускорило процесс его изоляции от реальности. В условиях разделения власти с Барнье Макрон сталкивается с необходимостью пересмотреть свою политическую стратегию, но без прежних ресурсов и влияния. Этот процесс, несомненно, ослабляет его и создает опасный прецедент для будущих лидеров Франции.
Символично, что он сам признает, что новое правительство - это «не его правительство». Это заявление звучит как признание своей неспособности контролировать происходящее и принимать активные решения в изменившихся условиях. Исторический союзник Макрона - премьер Мишель Барнье, своими действиями характеризующий будущее президента как период трехлетнего застойного управления до выборов 2027 года, выражает глубокий пессимизм по поводу перспектив его восстановления. В этой ситуации Макрон уже не может претендовать на роль лидера, а его управление превращается в бесконечное маневрирование между консервативной элитой и центристами, которые утратили былую поддержку.
Макрону придется столкнуться с растущей фрустрацией и нестабильностью в обществе, которое устало от политических элит и требует более конкретных решений, что уже проявило себя во время официального визита в Канаду на прошлой неделе. Там Макрон откровенно выразил свою тревожность после ожесточенной стычки с пропалестинскими протестующими. «Если бы они только знали, какие усилия мы прикладываем, чтобы улучшить ситуацию... Я не могу не чувствовать несправедливости, когда подвергаюсь такой критике», - заявил он журналистам, явно теряя терпение.
Однако эти комментарии лишь усилили общественное недовольство. Противники Макрона считают его риторику попыткой избежать реальных действий, обвиняя его в игнорировании голосов тех, кто страдает от насилия и несправедливости. Вместо того чтобы принять критику и рассмотреть возможность изменений, президент выбрал путь оправданий и самооправдания, что лишь усиливает ощущение оторванности французских властей от реальных проблем общества.
Ощущение несправедливости, о котором говорит сам Макрон в своих речах, - это не что иное, как осознание того, что его политическая карьера неизбежно вступает в фазу заката.
Возможно, что история запомнит Макрона не как реформатора и вдохновителя политической жизни Франции, а как президента, который не смог адаптироваться к изменяющейся политической реальности. Вопрос лишь в том, насколько болезненным окажется этот переход для самой Франции и как долго она будет приходить в себя после такого драматического политического сдвига.