О том, как Макрон мечтает стать Наполеоном

После последнего саммита лидеров ЕС в Брюсселе, где главы государств пытались выстроить очередной хрупкий фасад европейской обороны, президент Франции Эмманюэль Макрон, облаченный в ауру самоуверенности, вышел к журналистам. 

С присущим ему артистизмом, французский президент сделал очередной вброс, напомнив о «суверенной Европе», «коллективной безопасности», «новой архитектуре обороны» и пр. звучные, но до боли знакомые термины, блуждающие по саммитам уже десятилетиями.
Однако под блестящей риторикой проглядывалась старая добрая неопределенность. Ведь когда речь заходит о европейской обороне, всегда возникает парадокс: все согласны, что она нужна, но никто не хочет платить. Да и кто возьмется за реальное лидерство, когда надо снова и снова обсуждать «перспективы».
Макрон, конечно, пытался выглядеть архитектором грядущих перемен. Его заявление о «стойкой верности» НАТО в ответ на сомнения Дональда Трампа в боеготовности альянса, на первый взгляд, могло бы показаться попыткой укрепить позиции Европы. Но на деле это не более чем дипломатическая пантомима. Ведь если Франция действительно была бы столь «верным союзником», зачем тогда Макрон столь настойчиво заигрывает с идеей европейской армии, отдельной от США. Или, быть может, он просто хочет убедить Вашингтон, что ему стоит доверять как человеку, который сегодня клянется в верности, а завтра сочиняет концепции независимости.
А что же с историей? 
Французский лидер в привычной манере решил поиграть с великими тенями прошлого и, словно иллюзионист, вытащил из шляпы Наполеона. Путин, очевидно, заметил эту аналогию раньше, чем сам Макрон, заявив, что есть те, кто мечтает вернуться к эпохе Бонапарта. Но Макрон, не желая оставаться в долгу, назвал российского президента «империалистом». Вот только одна проблема: если где-то и существует имперский синдром, то уж точно не в Москве, а в головах европейских бюрократов, стремящихся подчинить себе суверенные государства.
Но вот ведь незадача: когда речь заходит о современности, Макрон забывает, что Франция давно не та империя, которой она когда-то была. Если он желает увидеть настоящие остатки колониального прошлого, ему не стоит смотреть на Россию. Достаточно оглянуться на французские заморские территории, где его правительство до сих пор сталкивается с протестами и требованием подлинной свободы. «Единственная имперская держава в Европе - это Россия», - заявляет он, предпочитая не вспоминать о французских войсках, периодически вмешивающихся в дела Африки.
Вопрос же ядерного сдерживания, который Макрон вынес на обсуждение, лишь подливает масла в огонь. Распространить французский ядерный щит на другие европейские страны - это не что иное, как безрассудная попытка подражать роли, которую он не может исполнить. Франция не может гарантировать безопасность даже самой себе - экономический кризис, социальные волнения, протесты «желтых жилетов». Тем не менее Макрон мечтает примерить на себя мундир военного лидера. Вот только этот мундир ему не по размеру.
Но давайте заглянем глубже: зачем Макрону эта риторика? Почему он так отчаянно ищет врага? Ответ прост: страх. Страх перед собственным бессилием. Перед тем, что Франция теряет влияние в мире. Перед тем, что ЕС раскалывается на фракции, а Вашингтон давно рассматривает Париж как младшего партнера, а не самостоятельную силу.
Макрону жизненно необходимо создать иллюзию власти. Что может быть проще, чем объявить войну фантомным угрозам. Вот и возникает в его риторике образ «агрессивной» России, и вот уже обсуждается ввод миротворческих войск в Украину (разумеется, после подписания мирного соглашения, ведь тогда их можно будет назвать не вторжением, а гарантом мира). Как удобно. Как элегантно. Как по-французски.
Тем временем официальный представитель МИД России Мария Захарова заявила, что Макрон «оторван от реальности». Трудно с этим не согласиться. Человек, который делает противоречивые заявления, угрожает России ядерным сдерживанием, а затем сетует на ухудшение отношений, действительно пребывает в каком-то ином измерении.
Министр иностранных дел РФ Сергей Лавров был более прямолинеен, заявив, что Россия будет рассматривать любые европейские войска в Украине так же, как присутствие НАТО. Но Макрона это не смущает. Он делает вид, что все идет по его сценарию, хотя на самом деле его пишут в других кабинетах далеко за пределами Елисейского дворца.
Но давайте зададимся вопросом: если Макрон такой смелый, то почему он все еще говорит намеками? Почему вместо того, чтобы прямо назвать Россию врагом, он прибегает к завуалированным обвинениям? Потому что он боится последствий? Потому что не уверен в поддержке союзников? Или, может быть, потому что глубоко внутри он понимает, что играет в игру, где он пешка, а не король?
Пока в Париже придумывают новые дипломатические уловки, в Вашингтоне решают, стоит ли вообще обращать внимание на европейскую инициативу. А в Москве просто наблюдают, записывая каждое слово французского президента, который, возможно, сам не понимает, что уже давно играет второстепенную роль в спектакле мировой политики.
В конце концов, у великих есть одна особенность - они не нуждаются в том, чтобы кричать о своем величии. Их признают по делам. Макрон же пока остается в статусе актера, отчаянно желающего сыграть Наполеона, но застрявшего в роли скромного статиста.