Сын Нетаньяху поставил Макрона перед фактом

Когда старый континент пытается диктовать новые карты мира, он невольно наступает на свои же геополитические грабли. Президент Франции Эмманюэль Макрон, облачившись в мантию глобального миротворца, решил вновь влезть в одну из самых горящих точек планеты - ближневосточный конфликт.

Его призыв к созданию палестинского государства, озвученный сразу на четырех языках - французском, английском, иврите и арабском, можно квалифицировать не как дипломатическую инициативу, а как настоящую провокацию. По всей видимости, решив произнести один и тот же лозунг на четырех языках, он рассчитывал автоматически превратиться из банального - в блистательное. 

Французский, чтобы звучало красиво, английский, чтобы услышали в Вашингтоне, иврит, чтобы взбодрить Тель-Авив, а арабский, ну, чтобы взорвать Twitter в арабском мире.
Но, увы, это не дипломатия, а шоу в прямом смысле слова. Призыв к созданию палестинского государства, щедро приправленный фонетическим многоязычием, скорее напоминает попытку поразить публику артистизмом, чем внести реальный вклад в ближневосточное урегулирование. Макрон будто бы решил: если мир не слушает Париж, то пусть хотя бы аплодирует.
В этот раз ответ не заставил себя ждать, и прозвучал он не с трибуны Генеральной Ассамблеи ООН, а из уст Яира Нетаньяху, сына израильского премьер-министра. Ответ - не обернутый в целлофан канцелярской вежливости, не вымученный политкорректностью, не отшлифованный советниками. В резких, почти публицистических выражениях Яир разложил по полкам суть французской политики: «Да пошел ты… да независимости Новой Каледонии! Французской Полинезии! Корсики! Страны Басков! Французской Гвианы! Прекратите неоимпериализм Франции в Западной Африке!»
И это вовсе не какой-то дипломатический реверанс. Это ответ человека, который не просит разрешения на историческую правду. Это не эмоциональная реакция сына, а политический рентген того, кто обличает других, оставаясь слеп к самому себе.
Ратуя за свободу Палестины, Франция десятилетиями отвергает право на самоопределение своих заморских территорий. Новая Каледония с населением, поддерживающим независимость, десятилетиями сталкивается с манипуляциями Парижа, саботирующего референдумы и продлевающего свое влияние. Французская Гвиана по сей день остается символом колониального неравенства, где социальные протесты вспыхивают с почти хронологической точностью. Корсика и Страна Басков - дежурные сюжеты для французских силовиков, где лозунги о свободе заканчиваются на подступах к префектурам. А в Западной Африке, бывшей зоне франка, Париж все еще пытается управлять валютой и политическими элитами и называет это сотрудничеством.
В этом контексте призыв Макрона к созданию палестинского государства звучит не как искренний миротворческий жест, а как инструмент внешнеполитического торга. За красивыми фразами скрывается попытка компенсировать провалы на других фронтах: от деградирующего Сахеля до протестующих пригородов Франции. Это не про мир, а, скорее, про роль. И чем меньше реального влияния у Франции, тем громче раздается ее голос.
Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху ответил иначе. Взвешенно, но жестко: «Президент Макрон глубоко ошибается. Ни один представитель ХАМАС, ни один из палестинских лидеров до сих пор не осудил резню 7 октября - самую чудовищную бойню евреев со времен Холокоста. Это и есть настоящее лицо тех, кому вы предлагаете государственность».
Это заявление больше, чем защита национальных интересов. Это диагностика европейского противоречия: Старый Свет продолжает судить о Ближнем Востоке через призму постколониального высокомерия, игнорируя специфический исторический код Израиля - код, в котором безопасность является единственным условием выживания.
В этом же ключе звучит и финальное предупреждение Нетаньяху-старшего: «Израиль не будет рисковать своим существованием ради геополитических построений, выдуманных за тысячи километров от Иерусалима. Мы не примем нравоучений от тех, кто отвергает независимость собственных народов, не угрожающих их стране, но настаивает на создании государства для тех, кто мечтает уничтожить нашу».
История показала: те, кто строил империи, редко осознавали момент их распада. Франция не готова признать независимость своих доминионов, но готова диктовать условия в чужих регионах. Израиль, будучи государством, построенным вопреки всему, не нуждается в чьих-либо благословениях на собственную  безопасность.
А Яир Нетаньяху, вне зависимости от формы его слов, задал Европе болезненный вопрос: можно ли быть моральным судьей, если у тебя под мантией незакрытые колониальные досье? И хотя премьер назвал стиль сына «неприемлемым», суть его слов он не отверг. Потому что этот стиль - голос поколения, которое не будет извиняться за то, что хочет жить.