Франция превратилась в благодатную почву для исламофобии

Франция, ревностно проповедующая толерантность с трибун международных форумов, на деле взрастила в собственной утробе чудовище. 

Чудовище, вскормленное ядовитым молоком культурного превосходства, замешанного на колониальном вине и националистической спеси. Сегодня, с видом благочестивого оракула, обитатель Елисейского дворца Эмманюэль Макрон провозглашает: «Расизму и религиозной ненависти нет места во Франции». Но эти слова на фоне реальности звучат фальшиво. Ибо Франция - родина «просвещенных идей», колыбель революционных лозунгов о свободе и равенстве, а не забытые задворки империй и не маргинальные окраины цивилизаций, - сегодня стала благодатной почвой для исламофобии, для затаенной, но всепроникающей ненависти к тем, кто когда-то кровью и потом воздвигал ее величие. Пороки, которые веками культивировались под благовидными масками универсальных ценностей, дали чудовищные всходы. И теперь, когда жестокие всадники нетерпимости шагают по французским улицам, государство лицемерно прикрывается громкими словами, тщетно пытаясь утаить чудовище, которое само же породило. 
На днях в Ла-Гранд-Комбе, южной коммуне, обнаружили тело 22-летнего выходца из Мали, растерзанное сорока ножевыми ударами, нанесенными в момент, когда его губы шептали молитву. Убийцей оказался 21-летний безработный француз боснийского происхождения, известный под именем Оливье. Он снял видео собственного злодеяния, сопровождая каждую вспышку ножа антиисламскими выкриками. Он не прятался в ночи, не действовал в агонии безумия. Его преступление было осознанным, полным ненависти. Более того, он отправил запись другому человеку, который, недолго думая, выложил ее в соцсети. Ничто в этом акте не было спонтанным. Это была настоящая и открытая демонстрация исламофобии. 
Макрон выразил поддержку «согражданам-мусульманам». Но этому преступлению нет оправдания. В эпоху его правления антиисламская риторика зиждется на благодатной почве. Законодательные инициативы, кампании против хиджаба, молчаливое поощрение ксенофобских настроений, - все это не случайные ошибки макроновского курса. Это стройная политическая архитектура, возведенная в ответ на страх перед изменением демографического лица страны, утратой «чистоты» мифического французского этоса.
Прокуратура квалифицировала действия убийцы как «хладнокровные и жестокие». Однако преступник до сих пор в розыске. 
Премьер-министр Франсуа Байру назвал случившееся «исламофобной мерзостью», а министр юстиции Жеральд Дарманен - «отвратительным преступлением». Слова высокопоставленных чиновников звучат так, будто они осуждают что-то экзотическое, привнесенное извне. Тогда как на самом деле исламофобия уже давно интегрирована в культурный код французского обывателя, в то самое общество, которое благосклонно слушает политиков, спекулирующих на темах миграции и религии.
На следующий день после трагедии по всей стране, в том числе на площади Республики в Париже и в самой Ла-Гранд-Комбе, прокатились марши против исламофобии. Но не стоит питать иллюзий: борьба за достоинство человека во Франции - это борьба против самой ее глубоко внедренной исторической гордыни. Страна, которая веками утверждала свое превосходство за счет других, в том числе в Африке, Азии, Новом Свете, теперь лицемерно умывает руки, когда волны крови доходят до порогов ее мечетей.
Министр внутренних дел обещал усилить безопасность вокруг мечетей. Но это как ставить броню на двери домов в городе, где давно уже пылают в огне сами улицы. Пока официальный Париж будет оправдывать свои страхи под флагом секуляризма, пока мусульманский облик ее граждан будет рассматриваться как «опасная инаковость», а политическая риторика будет разжигать огонь ксенофобии под прикрытием борьбы с «экстремизмом», трагедии будут повторяться.
Их не смогут затмить ни маршами, ни лозунгами, ни даже «минутами молчания». Такова подлинная суть лицемерного республиканства, которое отказалось признать: свобода, равенство и братство без справедливости превращаются в пустую декламацию. А страна, которая не защищает своих молящихся граждан, подписывает сама себе приговор.