Кто и зачем диктует русской церкви, с кем ей молиться?

Внимание к заявлению так называемого «всеармянского союза «Гардман-Ширван-Нахиджеван», осудившего визит Патриарха Московского и всея Руси Кирилла в Баку, важно не из-за новизны его идей, так как армянская пропагандистская машина регулярно выдвигает подобные обвинения. Осуждение визита патриарха, скорее всего, связано с политической составляющей, а не с чисто религиозными причинами.

Подобные обвинения - часть более широкой пропагандистской кампании, которая существует в разных странах и может быть направлена как против политических, так и религиозных визитов, подчеркивающих определенные геополитические связи. Армянская пропагандистская машина давно ведет борьбу за влияние на общественное мнение, особенно в вопросах, касающихся армянско-азербайджанских отношений.

Примечательна сама структура высказываний: на смену дипломатическому языку приходит истеричный, несвязный набор лозунгов, где примитивная риторика подменяет реальный анализ. Именно это требует тщательной разборки по слоям, с опорой на факты и исторические документы, а не на политизированные мифы.
Союз называет Азербайджан страной, «с самого начала строившей свою историю на идеях религиозной и этнической дискриминации». Это утверждение вступает в явное противоречие с историей Азербайджанской Демократической Республики 1918 года, первого светского государства на Востоке, где христианские, еврейские и мусульманские общины пользовались официальными правами. Баку не только обеспечивал свободу вероисповедания, но и стал убежищем для десятков тысяч армян, которые из-за своего предательского отношения к властям стран и государств, в которых они проживали, были вынуждены покинуть их пределы.
Современный Азербайджан демонстрирует уникальный пример толерантности. В стране действуют русская православная церковь, католическая церковь, албано-удинская церковная община, лютеранская церковь, старообрядческая община, еврейские синагоги и множество мечетей. Все это официально зарегистрировано и охраняется государством. Само проведение литургии патриархом Кириллом в Кафедральном соборе святых жен-мироносиц в центре Баку опровергает основной тезис о «преследовании христиан».
Следующее обвинение о «насильственном перемещении христианского населения» и «прекращении литургий в Карабахе» опирается на искаженную картину. Напомним, что с 1992 по 2020 год под армянской оккупацией оказались семь азербайджанских районов и так называемый Нагорный Карабах, где были полностью уничтожены свыше 500 азербайджанских сел, более 60 мечетей, тысячи культурных памятников. Примечательно, что за 30 лет армянского управления Шушинский Собор Святого Христа Всеспасителя (Казанчецоц), объект азербайджанского и албанского наследия, был искажен реставрациями, не соответствующими исторической достоверности.
После возвращения Карабаха под контроль Азербайджана в 2020 году национальное правительство официально заявило о готовности сохранить и восстановить все христианские памятники, включая армянские, при условии признания их исторического происхождения. Поддержка со стороны албано-удинской общины подтверждает искренность этих усилий. И патриарх Кирилл, как духовный лидер, посещая действующий храм в Баку, символически утверждает именно ту модель сосуществования, в которой Карабаху долгое время было отказано.
Особое раздражение вызвало у авторов заявления вручение ордена Святой равноапостольной княгини Ольги I степени русской православной церкви Первой леди Азербайджана Мехрибан ханым Алиевой. Официальный сайт русской православной церкви объясняет присуждение ордена заслугами в деле укрепления духовно-нравственных ценностей, межрелигиозного и межнационального диалога. Под ее руководством Фонд Гейдара Алиева восстанавливает не только мусульманские, но и христианские святыни, включая православные и католические. Один из примеров - восстановление русской православной церкви Архангела Михаила в Гяндже и поддержка еврейской общины в Губе.
Обвинение в «уничтожении русского наследия» противоречит фактам: русские школы, культурные центры и православные храмы не только существуют, но и развиваются при поддержке государства. Русская община Азербайджана является неотъемлемой частью общества, которая свободно исповедует свою веру и участвует в общественной жизни. Отсюда вывод: обвинение в «поощрении преступления» через награждение - политически мотивированное и не имеет под собой оснований.
Заключительная часть заявления погружается в типичную для армянского дискурса мифологию: миф о «геноциде в Гардмане, Ширване и Нахиджеване», о «тысячелетней христианской среде», насильственно «искорененной» из Карабаха. Эти ложные нарративы давно разобраны и опровергнуты историками, включая западных специалистов. Речь идет не об этнических чистках, а о последствиях многолетнего военного конфликта, инициированного Арменией в конце 1980-х годов, в результате которого сотни тысяч азербайджанцев были изгнаны со своих земель, не по своей воле превратились в беженцев и вынужденных переселенцев.
Особенно манипулятивна попытка привязать «историческое» название «Гардман» к современному Азербайджану. История региона куда сложнее: на протяжении веков здесь сосуществовали и албаны-христиане, и мусульмане, и армяне. Присвоение целых регионов и культурных объектов одной этнической группе - это не защита наследия, а его узурпация.
Под маской тревоги о «судьбах христианства» скрывается отчаянная попытка сохранить моральную монополию на статус жертвы. Союз «Гардман-Ширван-Нахиджеван» не защищает христиан, он использует христианские символы для политической пропаганды и дискредитации международных контактов Азербайджана. Это не заявление веры, а фальсификация фактов, срежиссированная в интересах узкого политического круга, стремящегося удержать несуществующего прошлого в качестве оправдания настоящих ошибок.
Если  речь идет о религии, нужно больше фактов и меньше фанатизма. Когда говорят о ценностях, важно не разжигать ненависть, а искать пути к пониманию. Азербайджан при всех сложностях демонстрирует именно это. И патриарх Кирилл, сделав выбор в пользу диалога, а не конфронтации, дал понять: истина нуждается не в крике и истерии, а в спокойной уверенности. И в этом он оказался ближе к Евангелию, чем его критики.