Азербайджан идет строем, Армения - вслепую

Юбилейные празднества в связи окончанием Второй мировой войны обозначили новую линию раскола в геополитическом мире. Казалось бы, такое событие, как 80-летие победы над фашизмом могло бы снять напряжение с многих тревожных трендов, смягчить глобальную атмосферу. Но, увы, этого не произошло.

Запад, в особенности Европа, снова попыталась использовать жупел запретов, дабы продемонстрировать свою прыть колеблющимся странам. Им предстояло определиться. Те, кто отказались от участия на параде победы в российской столице, угодили Брюсселю. До самого события дошло до абсурда, потому что многим главам стран аж позакрывали дороги в прямом смысле слова. Иным стали оказывать внушения через дипломатических представителей в Брюсселе и других столицах.

Несмотря на упреждающие действия Европейского Союза, отдельные главы государств и правительств не то что отважились, а демонстративно поехали, показав свой строптивый нрав. В ряду рискнувших, как ни парадоксально, оказался и премьер-министр Армении Никол Пашинян, человек, не так давно объявивший о намерении оформлять геополитический брак с Брюсселем.

Москва встретила армянского представителя буднично, постаралась еще и помирить Пашиняна с его закадычным соперником Александром Лукашенко. Рассадив их на параде рядом, «удалось» достичь нормализации их отношений. Но не в этом была интрига поездки армянского лидера в Первопрестольную. Что он хотел этим сказать и на что он рассчитывал?

Вопросы эти далеко не риторические, если вспомнить, что официальный Иреван оформил заявку на законодательном уровне на вхождение в семью европейских народов. Бесспорно, он был в курсе негласного запрета Брюсселя на поездки в Москву. Тем не менее, развернулся на север и почтил церемонию в российской столице своим присутствием. И что же дальше?

Это уже даже не традиция, а норма для армянского политикума соизмерять все свои расчеты, действия и планы с тем, что предпринимает Азербайджан. Такой подход может восприниматься нормальным для соперничающих стран, потому как между ними идет своеобразная гонка преследования, как в велоспорте. Каждый выжидает момент, чтобы воспользоваться оплошностью спарринга и обставить его в буквальном смысле.

Но на этот раз Иревану по известным причинам не имело никакого смысла тягаться с Баку в вопросе участия на событиях у московского Кремля. Невзирая на то, что Президент Ильхам Алиев на парад не поехал, но его страна с честью поучаствовала на международном мероприятии. 80 славных представителей коммандо Вооруженных сил Азербайджана победным маршем прошли перед официальной трибуной. Президент России Владимир Путин лично принял рапорт от командира азербайджанского боевого соединения, и это было символично.

Если мысленно сопоставить формат участия двух стран в Параде Победы, становится очевидно, что перевес остался за Азербайджаном - это даже не вызывает сомнений. Армянская сторона выглядела куда менее уверенно, и этот контраст был заметен невооруженным глазом. Однако возникает вопрос: что именно хотел сказать Никол Пашинян своим визитом в Москву? Какой сигнал он пытался послать - своему народу, Европейскому Союзу и международному сообществу в целом? Неужели он стремился донести мысль о своей непоколебимой приверженности свободе и демократии? Хотел продемонстрировать, что не подвержен политическим комплексам и может позволить себе подобный шаг, не опасаясь последствий?

Возможно, Пашинян намеренно выбрал этот жест как демонстрацию политической зрелости: мол, даже в сложных обстоятельствах он сохраняет способность к диалогу. Это могло быть послание как внутренней аудитории - о своей самостоятельности и ответственности, - так и внешним партнерам - о том, что Армения остается независимым игроком, способным вести разговор и с Западом, и с Востоком. Но в условиях очевидного дипломатического дисбаланса, особенно на фоне триумфального азербайджанского присутствия, такой шаг больше напоминал политическое одиночество, нежели взвешенный выбор.

Особый интерес вызывает реакция Брюсселя на этот неожиданный шаг Пашиняна. Ведь его «бросок» в Москву произошел на фоне негласного, но вполне ощутимого запрета со стороны ЕС на участие союзников и партнеров в мероприятиях, организуемых Кремлем. В европейских кулуарах прямо указывали: визиты в Москву в столь символические даты могут повлечь за собой неприятные последствия - политические, дипломатические и даже финансовые. И тем не менее, Пашинян решился.

Сдается, что главным фактором, оказавшим воздействие на самого Пашиняна, стало изменившееся отношение сюзерена к вассалу. После известных трансформаций, происшедших в поведении Армении, говорить о надежности отношений, или о растущем со стороны Москвы доверии к Иревану говорить вовсе не приходится. Отношения порядком охладели и даже пошатнулись, а армянская диаспора России не на шутку зашевелилась, причем настолько, что армянская власть не может этим пренебрегать.

Одновременно с этим внутренняя оппозиция активизировалась, начав целенаправленно расшатывать опоры политической стабильности. В политической повестке вновь всплыли сценарии смены власти, обсуждаемые все более открыто. Лидеры несогласных не скрывают, что готовы добиваться ухода действующего правительства любыми способами. На этом фоне положение правящей партии становится все более уязвимым. Структура момента - крайне неблагоприятна: политическая атмосфера наэлектризована, а тревожный «запах гари» витает не столько в воздухе, сколько в настроениях и тенденциях.

В таких непростых условиях бездействие стало бы непозволительной роскошью. Тем более что для Иревана остро встал вопрос о будущем союзничестве - с кем, в каком формате и на каких условиях. Выбор, который предстоит сделать, - это не просто дипломатическая развилка, а потенциально судьбоносный поворот во внешнеполитическом векторе страны.

Смена кураторов в Москве, переход недружественных сил в открытое наступление, а также нарастающее равнодушие и апатия в собственных рядах вынудили Пашиняна отправиться в путь - возможно, с единственной целью: хоть немного снизить накал напряженности. В обстановке внешнего давления и внутренней турбулентности даже демонстрация слабо уловимого отсутствия враждебности могла бы восприниматься как рациональный шаг. Вероятно, именно так и рассудил сам премьер.

Перед отъездом премьер вновь заговорил на излюбленную тему - о стремлении Иревана проводить многовекторную и сбалансированную внешнюю политику. Дескать, Армения обладает «огромным миротворческим потенциалом», способным повлиять на будущее всего региона. Звучали и традиционные тезисы о якобы уникальной возможности примирить Запад и Россию именно на армянской площадке - в лучших традициях высоких, но оторванных от реальности абстракций. В этих словах - знакомый стиль: риторика, обрамленная в геополитические образы, но оставляющая за кадром конкретные механизмы и последствия. Он, как известно, не тяготеет к идеологии цехакронизма, которая является уродливым слепком, или даже паршивой калькой расово-националистической теории гитлеризма. Пашинян решил, что самое время бросить камень в огород своих фашистов, посчитав, что эту смелость оценят в Первопрестольной. 

Подсобила и команда, трубя о том, что праздник победы свят и для армянского народа, который немало сделал для борьбы с коричневой чумой. Подобающий фон смогли создать, и Пашинян, полагая, что действует в духе бесконфликтности с Москвой, отважился. Но его планы сближения с Западом никуда от этого не делись.

На подвиг его воодушевил еще и отказ азербайджанского лидера от участия в московских мероприятиях. В таких случаях в политике важно уметь правильно читать конъюнктуру. В Армении посчитали, раз Баку предпринимает «демарш», значит, это шанс продемонстрировать свою привязанность к союзническим обязательствам. Но, действуя в логике абсурда, Иреван буквально запутался в симбиозе сотрудничества и соперничества.

В данном конкретном случае необходимо не забывать, что история с Парадом Победы в Москве не есть игра с высокими ставками. И не было никакого резона отталкиваться от позиции Баку, потому что значения и смыслы российско-азербайджанских и российско-армянских отношений разительно отличаются друг от друга.

Баку с ранних пор поставил на принцип равноправия, убедив северного соседа в серьезности и долгосрочности своих намерений. Этого не смогла сделать Армения, которая свое пребывание на большом геополитическом поле уподобила сезону охоты, где сама себя выставляет в амплуа добычи.

Этот сезон для нее пока что бессрочный, в отличие от таких же сезонов, которые устанавливаются в естественной природной среде. Там все регламентируется в соответствии с принципом цикличности, а в большой политике такого подхода нет. Слабое звено вне зависимости от природных явлений и смены климатических условий борется за выживание, посвящая себя одной цели - как можно выгодно себя продать. Потенциальная добыча в данном случае настолько потеряла свой товарный вид, что особой тяги к себе не вызывает. Что ж, и такое тоже бывает.

Но, опять же, суть не в этом, а в том, что Иреван все время ищет выигрышную для себя партию, чтобы придвинуться к сильному игроку или центру. Россию в нынешних условиях армяне буквально списывают как слабое звено мировой цепочки. В этом проявляется дешевая сущность продающей себя стороны. Сугубо конъюнктурный подход, присущий только продажной ментальности.

В отличие от столь постыдных и лицемерных расчетов, Азербайджанская дипломатия никогда не грешит запуском механизма весов, чтобы подсчитывать или взвешивать потенциальные приобретения или же упущения.  

Союзнические отношения требуют к себе серьезного подхода, и коль они испытаны временем, на них ни в коем случае нельзя выстраивать торги в угоду третьим сторонам. Надо иметь еще и в виду, что в большой политике, так же как и в обычной жизни, трус и предатель всегда презираемы.

В каждом шаге акторов просчитываются деловая и моральная транскрипции. События поневоле испытывают участников действа, и от того, как себя проявляют стороны в неожиданно возникающих ситуациях, и становится понятной, на какие ценности они опираются.

Каждый шаг любого игрока дает поводы для выводов, позволяют заглядывать за горизонты не только разворачивающих процессов, но и союзничества. Надо помнить и знать, что параметры надежности в этом далеко не формальном деле - это не рыночный товар. На них никогда не бывает ценников.