Алжир объявил Франции дипломатическую войну

Вспышка дипломатической лихорадки, потрясшая ось Париж-Алжир, обнажает куда более глубокие трещины, чем может показаться при первом взгляде на заголовки новостных лент. 

Это не просто очередной дипломатический скандал между двумя странами с богатой историей и сложными отношениями. Это сигнал о том, что после десятилетий, когда политика двух стран, несмотря на все противоречия, находила каналы для диалога, мы вступаем в новую эру, где привычные ориентиры начинают разрушаться.
Высылка Алжиром пятнадцати французских дипломатов никак не импульсивный жест раздраженного соседа, а тщательно выверенный акт политической гигиены, в котором каждая буква дипломатической ноты звучит как предупреждение: хватит прятаться за ширмой цивилизованности и уговорами о партнерстве. Страницы истории вновь переворачиваются, и Франция в них отнюдь не в образе просветителя или старшего брата, а в гриме навязчивого и обанкротившегося постимперского претендента.
Министр иностранных дел Франции Жан-Ноэль Барро попытался оседлать волну национального самоуважения. 

При этом спешно покинув тихую провинцию Кальвадос ради громогласного заявления. Его слова «немедленно», «решительно», «пропорционально» звучали как команда к бою, адресованная собственному электорату, а не международному сообществу. Слова были вычеканены, но позади них зияла пустота: не было сказано ни слова о сути конфликта, ни тени само­анализа. Одна лишь наигранная обида на «необъяснимость» действий Алжира. Но объяснение лежит на поверхности и притом в открытом доступе - в расследовании французской же газеты JDD.
Именно публикация JDD, вскрывшая попытки алжирских спецслужб контролировать и подавлять оппозиционеров на территории Франции, запустила этот дипломатический обвал. Тех, кто получил политическое убежище, Париж объявил «гражданами света», а Алжир - «инструментами подрывной деятельности». И как только правда пролилась на страницы французской прессы, последовала нервная реакция, заставившая Париж забыть о собственных принципах, в том числе о свободе слова, защите личных данных, невмешательстве во внутренние дела государств.
Алжир, в отличие от Франции, не стал оправдываться и не дал втянуть себя в словесную пикировку. Он действовал хирургически точно, быстро, по заранее подготовленному сценарию. Вместо истерических нот он вызвал временного поверенного в делах Франции и озвучил причины: грубые и систематические нарушения дипломатического протокола. В частности, подмену служебных паспортов дипломатическими. Зачем? Чтобы обеспечить упрощенный и неконтролируемый доступ. Чтобы расширить деятельность представителей, чье подлинное назначение было, как теперь становится очевидным, далеко от классических понятий о культурной и визовой работе.
Соглашение 2013 года, задуманное для облегчения визового режима, превратилось в лазейку. Франция использовала его для встраивания скрытых механизмов влияния. Это не тайна: десятилетиями Париж предпочитал мягко контролировать свои бывшие колонии, используя язык, образовательные программы, культурные миссии, а порой и откровенную агентурную сеть. И теперь, когда бывшие подопечные отказываются быть послушными учениками, а требуют признания равноправия и суверенного уважения - у Франции начинается судорога.
Le Figaro поспешила вывести на авансцену формальную претензию: Франция не может утвердить аккредитацию двух генеральных консулов. Срок - пять месяцев. Досье - заморожены. Причина не в технических задержках. Это форма давления, а может и элемент шантажа. Препятствие к диалогу. А когда партнер перестает слушать уходит и доверие.
Наконец удар пришел из самого сердца алжирского медиа-пространства. Государственная газета El Moudjahid вышла с броским заголовком: «Шпионы отвлечения внимания». И на лицевой полосе лицо французского политика Брюно Ретайо. Не абстракция. Не символ. Четкое обвинение. Алжир открыто называет вещи своими именами, отказываясь играть в изысканные метафоры. Франция же продолжает прятаться за ритуалами дипломатии, делая вид, что все это недоразумение, а не закономерность.
Кризис, вспыхнувший в мае 2025 года, нельзя рассматривать как эпизод. Это симптом распада мифа о Франции как о гаранте прав, гуманизма и международного уважения. Одна за другой рушатся конструкции влияния: Африка отворачивается, Восток не поддается, Магриб предъявляет счет. И в этом хоре разочарований только Елисейский дворец по-прежнему звучит в тональности самообожания.
Макрон и его окружение предпочитают считать себя стражами европейской идентичности. Но все чаще за их высказываниями проступает ностальгия по колониальному господству. Они апеллируют к общим ценностям, но поощряют политический протекторат. Они декларируют равенство, но в реальности требуют подчинения. Франция теряет союзников, потому что продолжает видеть в себе центр цивилизации, тогда как мир уже давно стал многополярным.
Сегодня Алжир - это не обиженный младший партнер, а государство, способное диктовать собственную повестку. Он демонстрирует, что суверенитет - не реликвия прошлого, а рабочий инструмент. И если Париж продолжит цепляться за обломки колониальной риторики, его будущее во внешней политике будет не просто смутным, а безучастным.
Франция в этой истории далеко не герой, не жертва и даже не миротворец. Она - фигура, которую разоблачили. Легенда о культурной миссии обернулась набором бюрократических трюков, а дипломатия - системой слежки и контроля. Алжир, напротив, показал пример стратегической зрелости, подчеркнув, что в XXI веке нельзя играть в игры XIX века. Слишком много накопилось в памяти. Слишком велика цена забвения.