Пашинян призывает церковь к нравственному очищению

В истории современной Армении едва ли найдется более решительный и прецедентный шаг, чем публичное и богословски аргументированное обращение премьер-министра Никола Пашиняна к последователям армянской апостольской церкви с призывом к реформированию первопрестольного святого Эчмиадзина - духовного и административного центра армянского христианства.

Это не просто обращение - это духовный манифест. Манифест, в котором государственный лидер отождествляет себя не с властью, а с верующим мирянином, осмелился бросить вызов древней, закостеневшей и, по его убеждению, порочной церковной системе. Он выступил не от имени закона, а от имени веры.
 

Не как чиновник, а как человек, ежедневно молящийся, читающий Библию, соблюдающий пост и воспринимающий реформы не как проявление политической воли, а как исполнение воли Христа - не акт мирской суеты, а духовную обязанность.
Никол Пашинян - не революционер в рясе. Он реформатор с крестом в сердце и с народом - не за спиной, а в сердце. Его слова - не просто заявление. Это удар в колокол совести, это призыв к очищению, объявление духовного суда над теми, кто веками укрывался за каменными стенами Эчмиадзина, кто прикрывал ложь мантией святости, превращал веру в товар, а алтарь - в источник власти. Это - вызов системе, где святость служила прикрытием порока, где грех был облачен в ризу, а молчание - куплено. Это манифест человека, для которого вера - не инструмент, а истина. И который осмелился сказать: Бог - не в роскоши соборов, а в правде, свободе и любви.
Эчмиадзин - официальная резиденция католикоса всех армян, давно перестал быть символом духовного просветления. Вместо этого он стал олицетворением тайных дел, компромиссов с власть имущими, амбиций и стяжательства. Под сводами собора, освященного, как верят, самим Христом, копились не молитвы, а политические интриги и коррупционные схемы. Молчание по поводу геноцидов и этнических чисток, которые католикосы не осмеливались осудить, если речь шла не об армянах, а, например, об азербайджанцах, стало тревожным признаком.
Не случайно сам Пашинян в своем обращении подчеркивает духовные критерии для участия в реформаторской координационной группе. Это должны быть не просто люди, а носители живой веры, прошедшие путь духовной зрелости. Ведь Библия должна быть прочитана, а не пылиться на полке; пост - соблюден искренне, а не формально; молитва - ежедневной практикой, а не редким ритуалом, произносимым раз в год на Пасху.
Пашинян предложил создать координационную группу для подготовки нового католикосского выбора. Причем по прозрачной, но глубоко символической системе отбора. Премьер подчеркивает: критерии трудно верифицируемы внешне, но их можно «увидеть глазами души». То есть дух, а не только буква, должны быть критерием в этом новом соборе будущего. Более того, он лично берет на себя ответственность за отбор первых 10 членов группы - возможно, самых важных по духу и решимости. А это уже не политика, а не что иное как пастырство.
Пашинян говорит с позиций верующего человека, знающего, насколько легко соблазнить душу лукавой риторикой, и насколько тяжело услышать подлинный голос Христа, когда тебе шепчут в ухо «оставь все как есть - ведь это традиция». Но он идет наперекор инерции и заявляет, что с Божьей помощью возможно увидеть подлинное. А это явный вызов всей институциональной модели Эчмиадзина.
Особое внимание в контексте разоблачения заслуживает католикос Гарегин II - представитель элиты, десятилетиями сливавшейся с олигархатом. Он занимался политическим лоббизмом, закрывал глаза на бесчинства священнослужителей и ни разу не выступил с покаянием за реальные преступления, совершенные под крышей церкви. Хранил молчание, когда армянские батальоны участвовали в резне мирных жителей Ходжалы. Не обличал превращение монастырей в склады оружия, а мечетей - в свинарники. Благословлял не души, а оружие.
На протяжении всей своей католикосской карьеры Гарегин II превращал святой Эчмиадзин в нечто, больше напоминающее корпоративный центр с элементами культа личности. Здесь все становится прозрачным, кроме главного: финансы, недвижимость, влияние - да. А где Бог? Где вера?
Попытка Пашиняна реформировать церковь - это вовсе не борьба против христианства, как пытаются представить его оппоненты. Это - попытка вернуть Христа в центр армянской духовной жизни. Сделать так, чтобы имя Иисуса звучало не в политической риторике, а в действиях. Чтобы вера вновь стала живой, а не декоративной.
История христианства знает немало примеров очищения, пришедшего через кризис. Так было с 95 тезисами Лютера, вызвавшими Реформацию. Так было во время французской революции, приведшей к секуляризации. В XX веке свою реформу пережила и католическая церковь - через Второй Ватиканский собор.
Возможно, Армения сегодня стоит на пороге собственного духовного сотрясения. И если Пашинян доведет этот путь до конца, то, под натиском правды, сам Эчмиадзин может быть вынужден признаться в том, что веками скрывал. Признаться в сокрытии насилия; использовании детей в монастырских школах для унизительных практик; финансовых махинациях; фальсификации истории; служении не Богу, а плоти. И в молчаливом согласии на политическое зло.
В этой истории Никол Пашинян не предстает как мессианская фигура - но его шаги несут в себе мессианский оттенок. Это не призыв к разрушению веры, а стремление к ее спасению, вызов системе, которая предала Христа ради власти и влияния.
Если Армения примет этот вызов, если координационная группа станет не очередным комитетом, а подлинным сообществом очищения и света, тогда, возможно, Эчмиадзин - эта туманная цитадель политизированного христианства - впервые за столетия обретет свое истинное предназначение: стать Домом Божьим. Ибо, как сказано в Писании: «…наступает время, и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине» (Иоанна 4:23).