Начало конца армянского милитаризма

Бывший министр обороны Армении Сейран Оганян, один из главных военных идеологов обеих Карабахских войн, символизирующих армянский милитаризм, оказался в центре громкого скандала.

Человек, чье имя связано с трагедией в Ходжалы и другими эпизодами насилия против мирного населения, теперь сам стал объектом следствия. Обвинения касаются злоупотребления полномочиями, коррупции и, по неофициальным данным, возможных военных преступлений. Этот процесс может стать прецедентом для пересмотра роли армянских силовиков в конфликте и свидетельствует о сдвигах в политическом климате Иревана.
Вместе с Оганяном в поле зрения следствия оказался и Арцвик Минасян - бывший министр охраны природы, экс-секретарь оппозиционной парламентской фракции и чиновник, чья показная политическая «сдержанность» на деле обернулась прямым участием в масштабной коррупционной схеме.
Национальное собрание Армении проголосовало за снятие депутатской неприкосновенности с двух высокопоставленных оппозиционных политиков. 

59 депутатов сказали «да» возбуждению уголовных дел. 
Для страны, десятилетиями жившей по негласным «понятиям» военной элиты, это, без преувеличения, тектонический сдвиг. Один из фигурантов, Сейран Оганян, - не просто политик, а ключевая фигура постсоветской силовой вертикали, соавтор всей системы «силового захвата» - территорий, ресурсов, судеб и жизней. Но теперь он сам оказался по ту сторону закона - и не в связи с конфликтом, а с банальной, но показательной историей. По версии следствия, в охраняемой зоне национального парка «Севан» экс-министр обороны вырезал себе более одного гектара особо ценной земли под строительство личной виллы. 
Участок площадью 10 526 квадратных метров, входящий в состав особо охраняемой территории, был просто присвоен и застроен. Сейран Оганян, будучи военным, действовал в лучших традициях полевых командиров: зашел, захватил, построил, поставил охрану. Только теперь речь не о Шуше или Агдаме. Речь теперь об Армении.
Другой фигурант уголовного дела - Арцвик Минасян, экс-министр охраны природы Армении (2016-2018). Его должность, по логике закона, должна была служить щитом для особо охраняемых природных территорий, барьером от посягательств. Но вместо щита он стал прикрытием. Вместо контроля - молчаливым пособником. А по сути - соучастником. Согласно данным Генеральной прокуратуры Армении, Минасян не просто знал о самозахвате охраняемой земли в национальном парке «Севан», но и системно обеспечивал его легализацию: через фальсифицированные документы, через оформление разрешений от имени доверенных лиц, близких к Сейрану Оганяну, через целенаправленный саботаж работы подчиненных структур. Его «нейтралитет» оказался тщательно выстроенной схемой содействия, где молчание работало эффективнее громких приказов.
Прокуратура открыто обвиняет его в нарушении служебных обязанностей, использовании служебного положения в интересах узкой группы, нанесении ущерба государственным интересам, а главное - в легализации имущества, приобретенного преступным путем. Постановления правительства наделяли Минасяна функциями зампреда совета национального парка и главы межведомственной комиссии по предоставлению земли в аренду. То есть он знал и должен был действовать. И он действовал, но… в интересах «своих».
Возможно, самым ярким и резонансным моментом, предшествовавшим парламентским слушаниям, стало выступление спикера Национального собрания Алена Симоняна. Без прикрас, без дипломатических формулировок он открыто поделился воспоминаниями о службе в армии: офицеры, избивавшие 18-летних солдат резиновыми дубинками у входа в столовую; командиры, устраивавшие ночную охоту на голодных срочников, решившихся выйти за территорию части в поисках еды. «Кочарян, Саргсян, Оганян - один букет», - бросил он. И задал вопрос, который прозвучал как публичный приговор: «Почему мы ели кильку с капустой, а они сегодня живут как миллионеры?» Это было не просто выступление - акт политического и морального обвинения не против отдельных фигур, а против целой эпохи, системы, ее кумиров и идеологов.
Сейран Оганян был не просто частью армейской и политической элиты - он олицетворял собой негласный консенсус «национального молчания» в отношении военных преступлений, включая те, что были совершены против Азербайджана. Его имя прочно связано с трагедией Ходжалы 1992 года, где погибли сотни мирных жителей, с разрушением азербайджанских городов в ходе первой Карабахской войны, с обороной города Шуша в 2020 году. Он был не просто свидетелем, а стратегом целой эпохи насилия. И теперь сам оказался под прицелом - пусть пока и по обвинениям в коррупции.
Формально дело касается самозахвата земли. Но символически - это первый акт признания: те, кто десятилетиями строил армянскую государственность «на штыках», сами становятся объектами правосудия. Это не просто уголовное преследование, а потенциальный сдвиг в политической культуре Армении. Страна впервые вплотную подошла к болезненному, но неизбежному вопросу: кто понесет ответственность - не за идею, а за злоупотребления, за превращение национального в личное, за годы безнаказанности?
Участок в национальном парке «Севан», вырезанный под виллу, возможно, первая ласточка этой новой реальности. Не потому, что речь идет о гектарах элитной земли, а потому что за этим стоит целая система - привычка брать, не объясняя, не стыдясь, не боясь. Это не просто падение конкретных людей, а крах целого поколения, выстроившего государственность на культе силы, закрытости и привилегий. Символизм этого дела трудно переоценить: система начинает поедать своих создателей.