Хроника событий или начало распада империи

…1988 год трудящиеся Азербайджана, как и весь советский народ, выражаясь терминологией тех лет, встречали полные надежд и ожиданий. Наступил год Дракона, которого в восточной культуре считают символом жизни, радости и удачи. Однако судьба, вернее, вершители человеческих судеб, находящиеся за тридевять земель от региона, распорядились иначе. 

К февралю 1988 года, когда жители нашей республики неожиданно для себя услышали о территориальных претензиях соседней республики, мне исполнилось 33 года. Возраст достаточно зрелый, чтобы отчетливо воспринимать, отслеживать и анализировать хронологию событий того времени, а также прийти к некоторым умозаключениям по прошествии более чем трех с половиной десятилетий.  
…Как гром среди ясного неба прозвучало: армяне требуют вывести НКАО из состава АзССР и присоединить к своей республике. Началом кампании по аннексии тогдашнего «Нагорного Карабаха» стала отставка Гейдара Алиева, что фактически развязало руки сепаратистам. Всего через несколько дней после этого академик Аганбегян, который входил в ближний круг Горбачева и считался одним из идеологов «перестройки», в интервью парижской газете «Юманите» заявил, что Карабах должен быть присоединен к Армении, при этом озвучив, что «вопрос согласован с первым лицом государства». Вслед за этим в Карабахе и Армении началось движение «миацум» (воссоединение) и армянскими националистами был запущен маховик противостояния с его разрушительными последствиями. Реакция неосведомленных жителей нашей республики, исключая тех, кто аккуратно переводил деньги в «Крунк», «Карабах» и прочие сепаратистские организации, была предсказуемой: какое отношение имеет Карабах к Армении, почему нужно отсоединять его от одной «братской республики» и вводить в состав другой?! 
Терялся в догадках и я. Моя материнская ветвь представлена выходцами из жемчужины Карабаха - города Шуша. Бабушка еще в детстве со всей семьей переехала из Карабаха во Владикавказ в начале прошлого века по причине армяно-азербайджанского противостояния 1905 года. Дед, также шушинец, приходился близким родственником Чингизу Садыхову, нашему выдающемуся пианисту. Престарелых представителей этого рода именовали не иначе, как Садыхлылар. В доме всегда звучал своеобразный карабахский акцент, передаваемый из поколения в поколение. И при всем этом никогда не приходилось слышать о каких-то притязаниях армян к этой исторической территории Азербайджана. 
Впрочем, весь наш народ, живя в мире и согласии с представителями многих национальностей, в том числе с армянами, не ведал о том, что подавляющее большинство этого этноса помимо взносов в упомянутые сепаратистские структуры хранило дома карту так называемой «великой Армении». При этом не доставая ее до поры до времени ни из «широких штанин дубликатом бесценного груза», ни из прочих потайных мест.
Тем временем из «первопрестольной» последовала реакция, вернее, стали поступать «первые звоночки» дальнейших потрясений. Сначала все шло по ожидаемому сценарию: по Центральному телевидению, в печатных изданиях с прежним пафосом говорилось о «нерушимом братстве народов», критиковались «отдельные недостатки» и звучали громогласные заявления, что за происходящим стоят «экстремисты и сепаратисты», которые, дескать, будут изобличены и понесут заслуженное наказание. 
В мае 1988 года была произведена одновременная замена партийных руководителей Азербайджана и Армении, как в то время было принято говорить, «по состоянию здоровья». В Баку представлять нового руководителя республики отправился секретарь ЦК Егор Лигачев, в Иреван - его коллега Александр Яковлев. В то время как Яковлев выразил сочувствие требованиям армян и даже выступил на митинге в Иреване, Лигачев в Баку твердо заявил, что никто и никогда не позволит отобрать «Нагорный Карабах» у Азербайджана. Москва вернулась к своей традиционной политической стратегии «разделяй и властвуй», используемой еще в царской России, а позже взятой на вооружение руководителями СССР.   
В том же 1988-м у меня произошел приватный разговор с близким другом, работавшим в те годы в организации, которая знала практически все о каждом из нас. «Все это исходит из Центра» - таков был его вердикт. Это вызвало у меня усмешку и недоразумение: «Как это может быть, ведь мы - интернационалисты, вот сейчас - говорим с тобой на русском, а у соседей - махровый национализм?! Это все издержки вашей профессии!» 
Кстати, через пару месяцев беседа продолжилась, и на сей раз уже громкий смех вызвало утверждение, что южный сосед придерживается той же политики в отношении нас. «Этого не может быть, потому что не может быть никогда», - утверждал я, делая упор на религиозную и этническую общность с проживающими по сторону реки Араз. Запомните этот диалог, мы еще вернемся к нему. 
С января 1989-го и вплоть до распада СССР в «Нагорном Карабахе» действовал режим прямого президентского правления в лице эмиссаров Центра - Аркадия Вольского, а позже Виктора Поляничко. 
Представители моего поколения хорошо помнят «судьбоносное» (так оно воспринималось обеими сторонами конфликта) заседание в Москве по вопросу тогдашней «Нагорно-Карабахской автономной области». Отдадут или нет - «вот в чем вопрос»! Сколько было радости от того, что наша земля… осталась у нас! Однако маховик противостояния все более набирал обороты, его уже невозможно было остановить, а у жителей Азербайджана не осталось более никаких иллюзий по поводу сути происходящего. Стала совершенно очевидным, что руководитель огромной страны, своим мышлением так и оставшийся на уровне ставропольского тракториста, питает особые чувства к «многострадальному» этносу. Как, впрочем, и его супруга.  
Результатом этой политики «партии и правительства» стал Кровавый январь 1990 года. Однако «цивилизованный» мир остался равнодушным к этой бойне. Более того, в октябре того же года президенту СССР Михаилу Горбачеву, который ввел в Баку танки, буквально давившие гусеницами мирное население, присудили Нобелевскую премию мира. 
Вот уж действительно, гримасы истории - премия Альфреда Нобеля, который с братьями в свое время основал первую нефтяную иностранную компанию в Баку и сделал на этом солидный капитал, в последующем была вручена человеку, повинному в гибели граждан этого же города. 
Тем временем все более отчетливо начинали вырисовываться контуры дальнейшей судьбы огромной страны. Правда, не все это еще осознавали. Пока не наступил декабрь 1991 года. Азербайджан, как и прочие республики некогда самой большой страны мира, приобрел независимость. С развалом СССР конфликт вылился в полномасштабную войну. Началась первая Карабахская война, в которой Армении при явной и активной поддержке России удалось оккупировать 20% территории независимого государства. В результате проводимой политики этнической чистки более 1 миллиона азербайджанцев были изгнаны со своих родных земель. Но и в этот раз мир остался безучастным к происходящему. Началась «эра» Минской группы ОБСЕ, которая словно бы копировала кремлевские нарративы конца 80-х. В то же время политическая и экономическая ситуация в стране была крайне нестабильной. Пришедшие к власти путем военного переворота деятели «Народного фронта», не имеющие даже отдаленного представления о политическом и государственном управлении, довели ситуацию в республике до состояния хаоса и угрозы распада страны. Отчетливо помню некоего командира воинской части, который в тот период по телевидению шапкозакидательским тоном объявил буквально следующее: «Да кто такие эти армяне?! Мы безо всякого оружия, голыми руками прогоним их из Карабаха и дойдем до самого Иревана!» Нечто подобное утверждалось на самом высоком уровне. Между тем в республике царили паника и хаос, население опасалось, что армяне дойдут до Баку. Люди так и говорили: «Нас выкинут в море!»  
К началу лета 1993 года кризис в Азербайджане достиг своей кульминации. 4 июня в Гяндже вспыхнул военный мятеж - 709-я воинская часть вышла из подчинения Министерства обороны, в стране возникла опасность военного противостояния. Прибывшие с целью урегулирования возникшей ситуации во втором по величине городе Азербайджана государственные деятели были взяты в плен, а на следующий день войска начали продвижение к столице. Фактически это означало начало гражданской войны. Возникла угроза утраты государственного суверенитета.
Следует особо отметить, что в отличие от других республик развалившегося СССР, Азербайджан шел к своей независимости и суверенитету крайне сложным путем, так сказать, через тернии к звездам. Территориальные претензии Армении и итоги первой Карабахской войны, стремление внешних сил сохранить Азербайджан в зависимом положении, борьба за власть в самой республике - все это создало реальную опасность потери вновь приобретенной независимости. В этой критической ситуации азербайджанская общественность выступила с настойчивым требованием возвращения к власти Гейдара Алиева. И 9 июня 1993 года, откликнувшись на призыв народа, Гейдар Алиев прибыл из Нахчывана в Баку, а 15 июня - избран главой высшего законодательного органа Азербайджана. 
По вечерам жители республики буквально прилипали к экранам телевизоров, наблюдая за горячими дебатами в стенах парламента. Тогда для меня, да, и думаю, для многих стало неожиданным откровением, каким образом новоизбранный глава законодательного органа Азербайджана в одиночку противостоял «демократам» из НФА. Тут не было привычных «командно-административных методов» эпохи развитого социализма, на каждый выпад доведших республику до опасной черты «фронтистов» и иже с ними Гейдар Алиев отвечал спокойно, аргументировано, нередко представляя официальный документ по данному вопросу, который обезоруживал его оппонентов. Это был тот самый случай, когда выражение «Один в поле не воин» теряло всякое значение. 
В то же время это был в прямом смысле слова поворотный момент в судьбе нашего государства. 

(Окончание следует)