Сергей Марков: Временные трудности в российско-азербайджанских отношениях будут преодолены

Вашингтонские переговоры лидеров Азербайджана и Армении при участии главы Белого дома Дональда Трампа продолжают занимать ведущие позиции в повестке мировых СМИ.

Влиятельные издания и международные эксперты все чаще указывают на то, что оформление американоцентричного мирного процесса ставит под сомнение остаточное влияние Москвы на Южном Кавказе и демонстрирует ее неспособность эффективно управлять конфликтами на постсоветском пространстве.

На Западе считают, что российское руководство оказалось в классической ловушке убывающего влияния: оно не может ни сорвать процесс, ни смириться с его итогами. Сам вашингтонский саммит, по мнению аналитиков, символизирует не только потенциальное завершение армяно-азербайджанского конфликта, но и конец эпохи российского доминирования в регионе.

Следует отметить, что и внутри самой России ряд экспертов открыто признают провалы внешнеполитического курса. Так, известный геополитик и философ Александр Дугин, чьи взгляды широко обсуждаются не только в РФ, но и за ее пределами, заявил: «Заключение мирного соглашения между Азербайджаном и Арменией в Вашингтоне - это провал российской политики на Южном Кавказе».

Свою точку зрения на происходящее в интервью газете «Бакинский рабочий» высказал российский политолог, директор Института политических исследований Сергей Марков.

- Я склонен согласиться с Александром Дугиным в том, что парафирование мирного соглашения между Арменией и Азербайджаном в Вашингтоне - это, безусловно, свидетельство провала российской внешней политики в регионе. Мы наблюдаем ухудшение отношений России как с Арменией, так и с Азербайджаном - что примечательно, с двумя странами, находящимися в остром конфликте между собой.

На мой взгляд, эта ситуация стала следствием общего ослабления геополитических позиций России, в первую очередь - из-за неудачного хода специальной военной операции. Как известно, изначально она задумывалась как краткосрочная кампания по установлению контроля над Украиной в течение нескольких недель, однако на деле превратилась в тяжелую, затяжную войну, которая длится уже более трех с половиной лет и не привела к стратегическим успехам, вроде взятия хотя бы одного крупного областного центра.

Одновременно с этим резко обострились отношения России с коллективным Западом: против РФ были введены масштабные санкции, к которым присоединились 52 экономически развитых государства во главе с США. Все это в совокупности серьезно подорвало внешнеполитические позиции Москвы, в том числе на постсоветском пространстве.

Тем не менее, как патриот России, я остаюсь оптимистом. История нашей страны знает периоды куда более глубоких кризисов - когда всерьез стоял вопрос о ее существовании как государства. И каждый раз Россия находила в себе силы для восстановления и укрепления. Стержнем нашей государственности всегда оставался великий русский народ, который, на мой взгляд, уже на протяжении как минимум трех столетий играет ключевую роль в исторических процессах глобального масштаба.

Я убежден, что нынешние трудности, будь то на Южном Кавказе или в рамках СВО, будут преодолены. Более того, в перспективе возможно новое укрепление России, в том числе через развитие интеграционных процессов в рамках ЕАЭС - как потенциального союза между славянско-православной и тюркско-исламской цивилизациями.

- Итогами встречи в Вашингтоне и особенно договоренностью относительно передачи контроля над Зангезурским коридором американцам, остался недоволен Иран. Может ли официальный Тегеран попытаться сорвать реализацию проекта «маршрута Трампа»?

- Создание армяно-американского альянса в контексте Зангезурского коридора - это, безусловно, серьезное поражение России на Южном Кавказе. Однако для Ирана такой сценарий может обернуться настоящей геополитической катастрофой.

Южный Кавказ не имеет для Москвы той стратегической значимости, какую он представляет для Тегерана. Ведь в случае реализации проекта Зангезурского коридора на северной границе Ирана фактически окажется его главный геополитический противник - Соединенные Штаты. И, хотя формально речь, скорее всего, пойдет не о государственной американской военной базе, а о присутствии частной военной компании (ЧВК), для иранской стороны это может оказаться еще более тревожным фактором.

Практика последних лет - в частности, опыт американских ЧВК в Ираке и российских ЧВК, таких как «Вагнер», - показала, что частные военные структуры нередко действуют эффективнее и решительнее, чем государственные армии. Кроме того, их активность куда меньше ограничена международно-правовыми нормами, что делает их потенциальное присутствие у границ Ирана особенно чувствительным и опасным с точки зрения безопасности и регионального баланса сил.

Это - колоссальный геополитический провал для Ирана еще и по той причине, что на протяжении многих лет Тегеран активно препятствовал реализации проекта Зангезурского коридора с участием России. Однако в результате этих попыток сдерживания он теперь рискует получить у своей северной границы не союзническую Москву, а враждебно настроенные Соединенные Штаты.

Особенно тревожным этот поворот событий становится на фоне целой череды поражений, которые в последние годы потерпела иранская внешняя политика: сокрушительный удар по военной инфраструктуре ИРИ в ответ на обмен ударами с Израилем, разгром союзной «Хезболлы» на юге Ливана, утрата позиций дружественного режима Башара Асада в Сирии. Все это формирует тенденцию, которую уже трудно игнорировать: Иран теряет влияние на ключевых региональных направлениях.

Как показывает многолетняя практика, официальному Тегерану нередко свойственны громкие и жесткие заявления, за которыми, однако, не следуют столь же решительные действия. Вполне вероятно, что аналогичная ситуация повторится и в случае с американским инфраструктурным и, возможно, военным присутствием в Зангезуре. Безусловно, Иран будет крайне недоволен этим проектом, однако реальных рычагов влияния у него практически не останется.

Особое значение здесь приобретает фактор Армении. На протяжении десятилетий Тегеран был для Иревана важнейшим каналом выхода во внешний мир, особенно в условиях закрытых границ с Азербайджаном и Турцией. Однако по мере открытия этих границ, в том числе благодаря реализации Зангезурского коридора, значимость Ирана для армянской стороны резко сократится.

На этом фоне приглашение американских структур в Зангезур можно рассматривать как шаг, который в Тегеране воспримут не просто как дипломатическую оплошность, а как предательство. Фактически, Армения, пользовавшаяся на протяжении десятилетий поддержкой ИРИ, в решающий момент демонстрирует, по мнению многих наблюдателей, удивительное политическое коварство, граничащее с откровенной неблагодарностью.

– Существует мнение, что возвращение США в качестве ключевого спонсора азербайджано-армянского мирного процесса ставит перед Баку и Иреваном вопрос стратегического выбора. Речь идет о дилемме между углублением участия в интеграционных структурах вроде БРИКС и ШОС и ориентацией на евроатлантическое пространство под лидерством США. Как бы вы оценили такую постановку вопроса?

– Что касается геополитической ориентации Баку и Иревана, то их подходы существенно различаются. Армения, которой руководит Никол Пашинян - политик, во многом сформированный под влиянием западных фондов, включая фонд Сороса, - уже давно и последовательно смотрит в сторону Запада. Однако дело не только в персональных взглядах Пашиняна. Армения - это не просто бедная горная страна, а политическая система, тесно связанная с мощными армянскими диаспорами по всему миру, прежде всего - в США и Франции. Эти сообщества давно сделали ставку на евроатлантический вектор, и именно они во многом формируют внешнеполитическую повестку Иревана. Поэтому можно с уверенностью сказать, что движение Армении в сторону Запада - это устойчивый, долгосрочный тренд.

В то же время, Иреван на данном этапе не стремится к немедленному разрыву с Россией. Причина проста: Запад пока не предлагает Армении конкретных гарантий членства ни в Европейском союзе, ни в НАТО. В условиях неопределенности армянское руководство предпочитает действовать по хорошо известному принципу: «Ласковый теленок двух маток сосет». То есть, Армения стремится одновременно сохранять рабочие отношения с Россией, получая от этого экономические дивиденды, и параллельно выстраивать все более тесные связи с западными структурами.

Особую выгоду Армения извлекает из своей роли «транзитной площадки» в обход антироссийских санкций. И в этом нет лицемерия: армянская сторона вполне откровенно заявляет, что зарабатывает на сотрудничестве с Москвой. В результате, членство в ЕАЭС продолжает приносить стране ощутимые экономические выгоды, и потому, скорее всего, будет сохраняться.

А вот участие в ОДКБ для Иревана уже не столь выгодно - эту платформу Армения будет постепенно сворачивать или «замораживать».

В отличие от Армении, Азербайджан традиционно придерживается многовекторной внешней политики, демонстрируя гибкость и прагматизм в международных отношениях. В Баку четко осознают важность сохранения сбалансированных связей как с Западом - прежде всего с США и Европейским Союзом, - так и с Россией.

Однако многое, безусловно, будет зависеть от дальнейшего развития ситуации вокруг Украины. Насколько успешно Россия сможет выйти из украинского кризиса - в первую очередь в собственных интересах - будет одним из факторов, определяющих не только позицию Азербайджана, но и стратегические расчеты других стран региона.

Если отвлечься от эмоциональных и ангажированных заявлений азербайджанофобских и тюркофобских кругов в российском обществе, становится ясно: рациональные политические силы в Москве осознают стратегическую целесообразность участия Азербайджана в таких форматах, как ШОС и БРИКС. Причины этого - как политические, так и экономические.

Одной из ключевых задач БРИКС является защита суверенитета государств-участников от политико-экономического давления и возможной экспансии со стороны западных стран.

Ни для кого не секрет, что целый ряд структур на Западе - в том числе в США, Великобритании и Европейском Союзе - открыто продвигает модель неоколониального влияния. Это подразумевает попытки установить контроль над политическими решениями и стратегическими ресурсами тех стран, где удалось утвердить зависимые режимы.

Да, можно привести примеры государств, таких как Германия, Япония или Южная Корея, которые извлекли выгоду из западного патроната в поствоенный период. Однако это были уникальные исторические ситуации, а не универсальные рецепты развития. Суверенные государства с устойчивыми национальными элитами - а Азербайджан безусловно относится к их числу - заинтересованы в сохранении контроля над собственной внутренней и внешней политикой. Тем более, когда речь идет о таких стратегически важных ресурсах, как нефть и газ.

В этом контексте участие Баку в БРИКС выглядит не просто целесообразным, но и необходимым. Формат БРИКС предлагает не только площадку для политических консультаций, но и платформу для взаимной поддержки в ситуациях, когда суверенитет того или иного члена оказывается под угрозой. Очевидно, что определенные силы на Западе были бы не прочь получить рычаги влияния на энергетические ресурсы Азербайджана. Именно поэтому членство в БРИКС может рассматриваться как один из инструментов стратегического сдерживания подобных намерений и как способ усилить гарантии национального суверенитета.

По поводу ШОС хочу заметить, что это организация, где большую роль играет Россия, но все же главную роль играет Китай. Это мощная поднимающаяся держава, в вопросах политики и экономики занимающая второе место в мире после США. Поэтому поддерживать отношения с КНР выгодно. Кроме того, в рамках ШОС организуется система консультаций стран Евразии. Азербайджан также расположен в Евразии и потому консультации с соседями, многие из которых очень дружественно настроены по отношению к Баку (Казахстан, Узбекистан), без сомнения, выгодны Азербайджану. Соответственно, вероятность того, что Баку будет минимизировать свое сотрудничество с БРИКС и ШОС, представляется маловероятной. Азербайджан является одной из классических стран, которая в наиболее полном объеме реализует модель многовекторной политики. Более того, Азербайджан является одним из самых успешных государств в реализации подобной политики. Россия, кстати говоря, уважает это право Баку и надеется, что временные трудности в двусторонних отношениях будут преодолены и в дальнейшем две страны будут максимально успешно сотрудничать друг с другом.