Французский журналист Жан-Мишель Брюн о ключевых различиях, о которых молчат в Европе

На фоне громких решений Совбеза ООН, смены американской политики и растущей тревожности в Европе вокруг «российской угрозы» международная повестка снова становится ареной конкурирующих интерпретаций.

Особенно интересен взгляд тех, кто сочетает аналитическую точность с опытом общения с ключевыми центрами влияния. Один из них - французский журналист и главный редактор портала Musulman en France Жан-Мишель Брюн.

В нашем эксклюзивном интервью он комментирует «план Трампа», роль Зеленского, стратегию Президента Ильхама Алиева и вопросы европейской безопасности, ломая привычные стереотипы и предлагая новый взгляд на динамику мировой политики.

- «План Трампа» вызвал неоднозначную реакцию в мире. Что в нем наиболее чувствительно для украинского руководства?

- Ключевой момент, неприятный для Зеленского, вовсе не связан с предполагаемой выгодой России. Главный риск - требование провести выборы в течение трех месяцев. Фактически это ставит под угрозу продолжение его политической карьеры. Трамп никогда не скрывал, что его интересует исключительно выгода США, а Украина в этом контексте рассматривается как инструмент, а не самостоятельный субъект. Поэтому реакция Киева выглядит логичной: любые выборы в разгар конфликта способны радикально изменить политическую конфигурацию.

- Насколько уместно сравнивать конфликты в Украине и Азербайджане с точки зрения их причин и динамики?

- Сходство есть лишь на уровне внешних форм, поскольку в обоих случаях звучали заявления о защите «своих» людей. Но причины кардинально различаются. Армянская оккупация была чистой экспансией, лишенной юридических оснований. Российское вторжение в Украину, напротив, стало следствием нарушенного обещания Запада. Ведь, помнится, еще во времена объединения Германии США гарантировали Москве, что бывшие советские республики не будут включены в НАТО. Но эти обязательства впоследствии были нарушены - восточноевропейские страны вступили в альянс, а Украина стала рубежом, пересечение которого Кремль счел недопустимым.

Поэтому сценарий, который оказался успешным для Азербайджана, не мог быть повторен в Украине: исторические условия, мотивации сторон и международный контекст радикально различаются.

- На фоне современных событий многие пытаются сравнивать политические фигуры разных стран. Как вы оцениваете личностный фактор в решении военно-политических задач государства?

- Могу сказать следующее: Президент Азербайджанской Республики Ильхам Алиев - государственный деятель мирового масштаба. Он сформировал стратегическую линию развития страны, укрепил государственные институты и завершил историческую миссию освобождения оккупированных территорий. Эту стратегию он унаследовал и продолжил после своего отца, архитектора современного Азербайджана, великого лидера Гейдара Алиева. Уровень доверия азербайджанского общества к нему действительно высок и основан на конкретных результатах.

В случае президента Украины Володимира Зеленского ситуация иная. Его политическое восхождение сопровождалось внешним финансированием и краткой предвыборной кампанией, а внутри страны он сталкивается с жесткой критикой и подозрениями относительно использования финансовой помощи. Более того, именно война стала фактором, удержавшим его политические позиции.

- В Европе все чаще звучат разговоры о «российской угрозе». Насколько обоснованы эти заявления, и как они отражаются на отношениях Москвы с Баку?

- Европейская риторика во многом формируется под влиянием внутренних политических расчетов. Сегодня Старый Свет переживает глубокий политический и социально-экономический кризис, и многие лидеры, включая президента Франции Эмманюэля Макрона, стремятся сплотить общество вокруг идеи внешней опасности. Последние заявления французского военного руководства подтверждают, что использование образа «внешней угрозы» стало инструментом консолидации общества и укрепления власти отдельных политиков.

Президент России Владимир Путин, при всех противоречивых оценках его политики, проявляет последовательность в одном: он заранее обозначает «красные линии» и действует в строгом соответствии с ними. Он прямо заявлял, что не намерен расширять военное присутствие в Европе без провокационных действий со стороны Запада. Таким образом, формирование напряженности на континенте происходит скорее вследствие политических манипуляций и медийной риторики, чем из-за реально существующей угрозы.

Что касается отношений Москвы и Баку, они строятся на иной исторической базе и многослойной динамике, в которой учитываются как прошлые события, так и недавние изменения в регионе. Европейская дискуссия о «российской угрозе» лишь частично отражает реальные процессы на Южном Кавказе и не может служить точной моделью для оценки этих отношений. Взаимодействие России и Азербайджана основывается на прагматизме, учете взаимных интересов и стремлении к региональной стабильности, а не на эмоциях или преувеличенных страхах, которые формируются в европейских столицах.