Чем чреват для Исламской Республики поворот не туда 

На днях на знаменитой площади Азади в Тегеране, а также в других крупных городах Ирана массовыми митингами отпраздновали 44-ю годовщину Исламской революции.

Тем не менее, несмотря на позитивный характер ежегодного мероприятия, появилось множество предсказуемых заявлений об очевидной неизбежности свержения «режима мулл», как это было в течение последних четырех десятилетий. Такие заявления стали более частыми и громкими после того, как протестные движения потрясли страну в ответ на смерть Махсы Амини, находившейся в сентябре прошлого года под стражей полиции. Именно тогда были вновь активизированы призывы к смене режима, особенно среди проживающей на Западе светской иранской диаспоры.

В то время как в Иране произошла революция, которая привела к теократии и положила конец более чем двум с половиной тысячам лет монархического правления, в нескольких городах на Западе прошли контрмитинги с призывами к свержению Исламской Республики. Примечательно, что крупная демонстрация прошла в Лос-Анджелесе, который получил прозвище «Техранжелес» из-за большой ирано-американской общины. Десятки тысяч человек прошли в знак протеста против действующего режима, кульминацией которого стал митинг перед мэрией штата, где выступил изгнанный из страны в 1979 году Реза Пехлеви, сын покойного шаха Мохаммада Реза Пехлеви. 

Накануне другие ключевые деятели оппозиции провели совместный форум в Вашингтоне, чтобы начать единую кампанию, представляющую разрозненное оппозиционное движение. Сюда входят монархисты, продемократические активисты и члены запрещенной группы «Моджахедин-и Халк», с которой местные власти сняли ярлык террористической организации.

Несмотря на то, что многие иранцы, в том числе противники теократического правительства, не обязательно являются монархистами из-за репрессивного правления шаха, которое в первую очередь и спровоцировало революцию, демократическая иранская оппозиция Резу Пехлеви часто изображала как неофициального лидера сторонников нового иранского правительства. Но многие задаются вопросом: есть ли у 62-летнего мужчины необходимый потенциал, чтобы эффективно возглавить движение и освободить страну?!

Реза Пехлеви постоянно заявляет, что не стремится к роли будущего лидера Ирана, и что народ должен сам сделать выбор в пользу или республики, или монархии. Однако он хочет, чтобы иранский народ поддержал его, помог свергнуть правящий «режим мулл» и возглавить переходное правительство. 

В нынешнем виде, как и в большинстве случаев, когда несколько различных политических и этнических групп объединены под одним свободным зонтичным органом, они объединены только в той мере, в какой они все выступают против Исламской Республики, и им не хватает общего согласованного видения будущего Ирана. Однако сначала им придется свергнуть правительство, а затем и систему, которую защищают несколько идеологически ангажированных и ведомых слоев общества.

Дореволюционный Иран при шахе Пехлеви был прозападным государством, а также поддерживал Израиль, который в то время был окружен враждебными арабскими государствами. Иран стал основным поставщиком нефти для Израиля, а также одним из крупнейших покупателей израильского оружия. Такой расклад резко изменился, когда религиозная оппозиция стала более громко выступать против сотрудничества Тегерана с сионистским режимом.

На протяжении многих лет Реза Пехлеви открыто заявлял о том, что желает нормализации отношений между светским, демократическим Ираном и Израилем. В своих интервью Пехлеви неоднократно заявлял, что «как только этот режим падет, антисемитизм и ненависть к государству Израиль в Иране также исчезнут. Иран будет стремиться к экономическим, культурным и другим связям с Израилем, как мы будем со всеми народами, которые стремятся к отношениям с нами, основанным на доброй воле и взаимных интересах». Он настаивал на том, что «свободный Иран никогда не будет искать ядерного оружия, поскольку оно нам не нужно».

Совсем недавно Реза Пехлеви заявил спонсируемому Саудовской Аравией телеканалу Iran International о важности восстановления связей с Тель-Авивом, отметив, что Ирану нужны израильские специалисты по устранению загрязнения воды и воздуха. Это приветствовала израильский пропагандист Эмили Шрадер, которая написала в Твиттере: «После падения исламского режима Израиль и Иран вернутся к глубокой и верной дружбе».

В случае смены власти в Иране может превратится в союзника Запада на Ближнем Востоке, и такое развитие событий многими в регионе будет встречено с одобрением, в частности Саудовской Аравией. Однако некоторые эксперты считают, что это было бы катастрофой для сопротивления сионизму, особенно среди палестинских фракций, которые десятилетиями получали поддержку от Тегерана, а также ливанской  «Хезболлы», учитывая «постоянную угрозу» со стороны сионистского государства на южной границе Ливана.

Согласно индексу Global Fire Power за 2023 год, Иран занимает третье место по мощи вооруженных сил в регионе Ближнего Востока и Северной Африки, опережая Израиль и Саудовскую Аравию, а Турция возглавляет список, за ней следует Египет. Кстати, Анкара и Каир имеют давние дипломатические отношения с Израилем, и есть большие ождания, что Эр-Рияд может последовать примеру других государств Персидского залива - ОАЭ и Бахрейна. Согласно тем же экспертам, со стратегической точки зрения, если бы Иран когда-либо перешел к идеализированной демократии Пехлеви с его возобновленными отношениями с Израилем, это означало бы конец любой существенной государственной поддержки палестинского национального освобождения и оплота региона против сионизма и, в более широком смысле, западного империализма.

В другом своем интервью Реза Пехлеви обозначил три основные цели внешней политики постисламской республики Иран: дистанцирование от России, заключение мира с Израилем и отказ от своей ядерной программы, которая, по широко распространенному мнению, направлена на усиление потенциала сдерживания Ирана. 

На первый взгляд, такой стратегии суждено отбросить страну назад после десятилетий с трудом завоеванной независимости и суверенитета, которые последовали за еще более длительным периодом унижений и порабощения имперскими державами в XIX-XX веках. Собственная политика Тегерана «Поворот на Восток» свидетельствует о признании им многополярного порядка и перераспределении глобального баланса сил. Он также извлек уроки из судьбы наций, которые отказались от своих программ сдерживания, независимо от того, поддерживали ли они Запад или сопротивлялись ему.

Однако, к сожалению, для сторонников Пехлеви и других оппозиционеров Исламская Республика, несмотря на санкции и социальные волнения, пока не демонстрирует никаких признаков окончательного упадка. Тем не менее, мы можем ожидать, что в ближайшее время услышим еще много обнадеживающих заявлений, предвосхищающих начало конца Исламской Республики.

Абульфаз БАБАЗАДЕ,

«Бакинский рабочий»