Жан-Мишель Брун: Исламофобская и непоследовательная  политика лишает Францию права быть надежным партнером

Международная деятельность Франции направлена на отвлечение внимания от внутриполитических и социальных проблем в самой стране.

В частности, прошедшие на днях во Франции массовые протесты и забастовки против запланированной правительством пенсионной реформы и повышения возраста выхода на пенсию на два года говорят об углубляющемся народном недовольстве в отношении политики руководства страны и ее президента Эмманюэля Макрона.

Чтобы лучше понять внутриполитическую ситуацию во Франции, ее позицию, а также намерения, которыми она руководствуется, мы обратились к французскому журналисту Жан-Мишелю Бруну, редакционному директору muslimenfrance.fr и главному редактору lagazetteaz.fr, который любезно согласился ответить на вопросы газеты «Бакинский рабочий».  

- Месье Брун, что на самом деле происходит во Франции?

- Ну, чтобы понять текущую ситуацию во Франции, хорошо бы сделать небольшой экскурс в прошлое.

Если помните, в 2007 году произошло важное событие. Николя Саркози сменил Жака Ширака на посту президента Французской Республики. Хотя эти двое принадлежали к одной и той же партии, между ними была принципиальная разница: Ширак был последним наследником голлизма, французской политической идеологии, основанной на идеях и действиях генерала Шарля де Голля, то есть «идеи о сильной Франции».

Франция стала страной, которая уже знала, как сказать «да» атомной промышленности, примирению с Германией, установлению дипломатических отношений с Китаем. В то же время Франция также стала страной, которая знала, как сказать «нет» НАТО, американскому превосходству и войне в Персидском заливе.

Николя Саркози был первым президентом, десакрализовавшим обвинение, что вывело его на первые полосы газет. Прежде всего это стало служить американским интересам. В то же время это помогло опошлить крайне правые теории, что привело к усилению расистских партий.  

Пришедший ему на смену Франсуа Олланд, хотя и был социалистом, продолжал эту деконструкцию президентской функции, и голос Франции звучал все меньше и меньше. Отказавшись снова баллотироваться в конце своего срока, он позволил своей партии блуждать без лидера. После чего разразился скандал, дискредитировавший кандидата от правых со своей стороны. Макрон каким-то образом оказался избранным по умолчанию. Тесно связанные с различными лобби (финансистами, аграриями, фармацевтиками), без долгосрочного видения, власти не смогли обеспечить потребности французского народа и найти оригинальное решение социальных проблем или выхода из кризиса COVID.

Желание положиться на крайне правых, чтобы расширить свой электорат, нацелившись на мусульманскую общину, вызвало раскол Франции. В международном плане страна усилила свою зависимость от США, не понимая значения стран, расположенных в Восточной Европе, стала терять свое влияние, в том числе и в своей цитадели - Африке.

- Франция, как оплот современной демократии, постоянно критикует развивающиеся страны, диктует свои правила. А почему она сама оказалась в такой плачевной ситуации?

- Вот где мы находимся сегодня: разделенная страна, находящаяся на грани социального взрыва, держава, которая строит свою международную политику на краткосрочных внутренних выборах и на диктате Соединенных Штатов.

Несмотря ни на что, Франция считает, что она по-прежнему обладает той силой, которая была у нее прежде на международном уровне. Эмманюэль Макрон считает себя все еще способным навязывать миру свои правила, в то время как мир больше не интересует Франция. Вот почему он снисходительно относится к странам, в которых когда-то доминировала Франция, таким как Северная Африка, страны Африки к югу от Сахары, Ближний Восток.  

Напор крайне правых, ностальгирующих по колониальной эпохе, благоволит Эмманюуэлю Макрону, который заявил: «Я позабочусь, чтобы голосование за крайне правых не было напрасным». Другими словами, «мое выступление, скорее всего, удовлетворит крайне правых избирателей».

Вот почему Франция до сих пор отказывается извиниться перед Алжиром за массовые убийства, совершаемые с 1830 года французскими колониальными войсками. Дело зашло далеко, когда Макрон заявил в своей речи, серьезно ухудшив франко-алжирские отношения, что до колонизации Алжира вообще не существовало. Именно по этой причине от него отдаляются сначала страны Магриба, а затем страны Африки южнее Сахары, традиционно являющиеся оплотом Франции. Под предлогом ограничения иммиграции вдвое сокращено количество виз, выдаваемых гражданам Алжира, Марокко и Туниса, включая профессиональные визы. В результате эти страны обращаются к другим партнерам, в частности к Китаю и России.

Это катастрофическое решение постепенно отдаляет Францию от ее традиционной роли маяка демократии и свободы.

- Как вы оцениваете ситуацию с правами человека во Франции?

- Сегодня, как никогда в истории, права человека подвергаются большой опасности во Франции. Переполненность тюрем неоднократно осуждалась Европейским судом по правам человека. Положение просителей убежища катастрофическое. Большинство из них не остаются в сортировочных центрах и прозябают в палатках по всему Парижу, им иногда приходится годами ждать, прежде чем узаконят их присутствие, и им не разрешают работать. Насилие со стороны полиции возрастает с каждой демонстрацией протестующих. Исламофобская политика министра внутренних дел ведет к государственной дискриминации, которая проявляется в закрытии школ, произвольных увольнениях, заявлениях выборных должностных лиц или откровенно расистских партийных лидеров.

А ведь соблюдение прав человека заключается в обеспечении прав каждого на доступ к здравоохранению, культуре, образованию, справедливому правосудию, достойной жизни. Однако суды переполнены, а правосудие парализовано. Французская провинция представляет собой необъятную пустыню. В целых регионах нет ни врачей, ни фармацевтов. Такой  вопиющей ситуации ранее никогда не наблюдалось. В небольших деревнях закрываются школы из-за нехватки учителей.

- Как, на ваш взгляд, может ли помочь Франции смена власти или лидера?

- Возможно, но вопрос в том, кто сменит эту власть? Сегодня мы находимся в той же ситуации, что и в 2017 году. Крупнейшие партии страны просто парализованы, нет достаточно харизматичной и дальновидной политической фигуры, чтобы действительно взять власть в свои руки. Наиболее влиятельными движениями в настоящее время являются крайне правые и крайне левые, но ни одно из них не сможет управлять страной. Что касается внешней политики, то ни у одной из сторон нет четкого видения в этой области.

- Как вы оцениваете роль Макрона в отношениях с мусульманскими и тюркскими странами?

- Всегда стремясь полностью удовлетворить свой электорат, Эмманюэль Макрон избрал преднамеренно исламофобскую политику, которая приводит его не только к дискриминации своего собственного населения, исповедующего мусульманскую веру, но и к принятию дискурса, систематически критикующего так называемых «мусульман» страны. Турция, несмотря на то, что она является членом НАТО и традиционным союзником Франции, представляется здесь как империалистическая диктатура, как и Азербайджан, который тем не менее страдает от серьезных нарушений международного права по отношению к себе. Даже Катар был объектом критики и сарказма во время чемпионата мира. Однако в данный момент центр мира смещается на Восток, и Франции следовало бы сблизиться с развивающимися странами Малой Азии, Кавказа, Средней Азии, Индийского субконтинента и Дальнего Востока. Франция должна присутствовать при возрождении Нового Шелкового пути. Однако ее исламофобская и непоследовательная политика лишает ее права быть надежным партнером, равно как и мировым арбитром.

Мы увидели это и во время конфликта на Южном Кавказе. Прежде всего Франция теряет свое влияние на международной арене. Теряет позиции даже французский язык, который когда-то был опорным. Однако, надо сказать, Франция и тюркские страны, например, имеют много общего и установили прочные связи, в частности благодаря дружбе между Франциском I и Сулейманом Великолепным. Философия Просвещения была в значительной степени вдохновлена мыслителями XII-XIII веков, такими как Низами Гянджеви, Фарид ал-Дин Аттар, Омар Хайям, Авиценна и Руми.

Франция, Турция, Азербайджан были бок о бок в борьбе за гендерное равенство, даже несмотря на то, что Франция отстала в этой области на несколько лет. Несмотря на враждебные политические решения и декларации, мы видим, что в этих странах любовь к Франции остается неизменной. Политике нашей страны пора измениться, иначе однажды мы будем говорить о Франции в прошедшем времени.

- Благодарю за беседу.

Абульфаз БАБАЗАДЕ,

«Бакинский рабочий»