Антиправительственные протесты в Иране, продолжающиеся без малого четыре месяца, разрушили табу и потрясли идеологические устои Исламской Республики в стремлении к переменам, которое ни при каких условиях не поддалось жесткому преследованию и подавлению.

По мнению аналитиков, демонстрации, вспыхнувшие в середине сентября после смерти в заключении 22-летней Махсы Амини, являются отражением сдерживаемого общественного гнева по поводу экономических недостатков и социальных ограничений. Хотя протесты в Иране и раньше имели место, это движение отличается своей беспрецедентностью из-за его продолжительности, распространения по провинциям, социальным классам и этническим группам и готовности открыто призывать к отставке клерикального режима.

Нынешние протесты часто сравнивают с Зеленой революцией 2009 года, когда сотни тысяч иранцев вышли на улицы, чтобы осудить явно мошенническое переизбрание тогдашнего президента Махмуда Ахмадинежада. Тогда 26-летняя студентка факультета философии Неда Ага-Солтан была застрелена ополченцами режима, или басидж, и стала символом движения за свободу. К сожалению, несмотря на зов протестующих о помощи, администрация Обамы приняла политику стратегического молчания в надежде соблазнить режим на переговоры по ядерной сделке. Вследствие этого иранские власти вмешались и жестоко подавили протесты.

Несмотря на спорадические вспышки беспорядков, особенно в 2017 и 2019 годах, с тех пор Тегерану с помощью Москвы и Пекина удалось создать еще более драконовскую архитектуру безопасности для защиты своей власти. Теперь возникает вопрос: являются ли нынешние протесты, которые были сосредоточены на правах женщин, просто самой последней итерацией этого избитого цикла протеста и угнетения, или на этот раз все действительно по-другому?

Во-первых, еще до протестов часто поступали заслуживающие доверия сообщения о том, что верховный лидер Али Хаменеи серьезно болен, а это может привести к вакууму власти в Тегеране. Если Хаменеи действительно отдаст концы, тогда может быть предпринята попытка при поддержке силовиков семьи Раиси назначить его сына Моджтабу Хаменеи своим политическим преемником. Если это произойдет, то спровоцирует новое возмущение, способное усугубить гнев по поводу убийства Махсы.

Во-вторых, на фоне российско-украинского конфликта, западных санкций против России в качестве стратегического партнера Ирана возрастает вероятность того, что смерть Хаменеи может оказать стимулирующее воздействие на движение за свободу в Иране.

В-третьих, администрация Байдена, которая, возможно, захочет хотя бы сделать вид, что делает что-то для поддержки протестующих, и может использовать потенциально преобразующие технологии, чтобы помочь им. С одной стороны, администрация признает, что сдержанность Обамы в отношении Зеленой революции, безусловно, способствовала заключению ядерной сделки с Ираном в 2015 году, которую Байден очень хотел бы повторно заключить. С другой стороны, он может также признать, что игнорирование угнетенных людей в их борьбе за свободу против диктаторских противников США является политическим проигрышем.

После того, как Илон Маск предложил распространить услугу спутникового интернета Starlink на Иран, чтобы попытаться противостоять привычке режима отключать доступ в Интернет своим гражданам во время массовых протестов, Министерство финансов выдало Ирану Генеральную лицензию (GL) D-2, которая освобождала бы некоторые виды Интернета и связи компании от санкций США в отношении ведения бизнеса в Иране. Хотя предложение Маска, безусловно, сделано из лучших побуждений, а GL является долгожданным первым шагом, если администрация Байдена серьезно относится к предоставлению демонстрантам бесцензурного доступа в Интернет, то ей еще предстоит пройти долгий путь. Государственные и казначейские чиновники признали, что простая выдача GL не окажет никакого практического влияния на способность иранцев подключаться к бесплатному и открытому Интернету. Предоставление иранцам возможности безопасно подключаться к спутниковой сети потребует внедрения зашифрованных приемников и связанного с ними коммерческого оборудования для создания глобальных сетей, которые могут предоставить протестующим независимый доступ к сотовой связи с минимальным риском обнаружения и репрессалий.

Это, безусловно, выполнимо, и это шаг, который должна сделать администрация Байдена, если она хочет предложить протестующим больше, чем символическую поддержку. На протяжении десятилетий иранцы ввозили в свою страну огромное количество незаконных материалов и товаров, в том числе спутниковые телевизионные тарелки, чтобы получить доступ к новостям и развлечениям без цензуры. Несмотря на все усилия репрессивного режима, эти связи с внешним миром остаются в Иране повсеместными. Аналогичные усилия по предоставлению необходимого оборудования для фактического использования бесцензурной и зашифрованной широкополосной связи могут обеспечить беспрецедентный доступ и продемонстрировать поддержку угнетенных граждан Ирана.

Такая сеть также может быть использована для информирования иранских служб безопасности о том, что они будут нести ответственность перед людьми, которым они призваны служить. Поэтому жизненно важно, чтобы силы безопасности знали, что мир обращает на них внимание и что представляет собой связанную совокупность наблюдателей, способных записывать и распространять свои действия.

Тем временем правозащитная группа HRANA сообщает, что во время беспорядков было арестовано около 18 500 человек и что по состоянию на  25 декабря были убиты 507 протестующих, в том числе 69 несовершеннолетних, а также 66 сотрудников силовых структур. В ответ правительственные чиновники утверждают, что большинство из арестованных освобождены. Кстати, помимо арестов, власти ввели запрет на въезд десяткам артистов, юристов, журналистов и знаменитостей за поддержку протестов.

Но очевидно, что иранский народ, выбравший путь к свободе, ничто не остановит, и видно, что чем больше сопротивление со стороны политического истеблишмента, тем более охватывающими становятся протесты.

Накануне, выступая на похоронной процессии по неизвестным солдатам, погибшим во время восьмилетней войны 1980-х годов с соседним Ираком, перед толпой в Тегеране, ультраконсервативный президент Ирана Ибрагим Раиси воскликнул, что «объятия нации открыты для всех тех, кого заманили», при этом обвинив «лицемеров, монархистов и все антиреволюционные течения», и заявил, что Иран «не проявит пощады» по отношению к «враждебным» противникам Исламской Республики.

Может показаться, что история на стороне безжалостных иранских властей, и, учитывая их пренебрежение правами человека и их безжалостный аппарат безопасности, они могут снова выжить. Но вместо того, чтобы с учетом прошлого опыта считать протесты в Иране безнадежным делом, мы должны надеяться, что на этот раз все может сложиться иначе.  

Абульфаз БАБАЗАДЕ,

«Бакинский рабочий»