Протесты не достигли кульминации, но режим нежизнеспособен

Протесты в Иране, длящиеся уже третий месяц, представляют собой историческую битву двух мощных и непримиримых сил: преимущественно молодого и современного поколения, гордящегося своей 2500-летней цивилизацией, и отчаянно нуждающегося в переменах стареющего и изолированного теократического режима, приверженного к сохранению своей власти и погрузившегося в жестокость длиною в 43 года.

Верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи, единственный правитель, которого знают многие протестующие, похоже, столкнулся с очень сложной дилеммой диктатора: если он не предложит своему народу перспективу перемен, то протесты продолжатся, но если он это сделает, то рискует показаться слабым и мотивировать протестующих.

Известно, что протесты, которые охватили многие регионы Ирана, были спровоцированы смертью 16 сентября 22-летней женщины Махсы Амини после того, как она была задержана полицией нравов якобы за ненадлежащее ношение хиджаба.  

Хотя протестующие не вооружены, не организованы и лишены конкретных лидеров, протесты продолжаются, несмотря на жестокое подавление режимом. На сегодняшний день арестовано более 18 000 протестующих, более 470 человек убиты и 11 человек приговорены к смертной казни.  

Вне зависимости от исхода протестов, они уже изменили отношения между иранским государством и обществом. Нарушение закона о ношении хиджаба по-прежнему является уголовным преступлением, но женщины по всему Ирану, особенно в Тегеране, все чаще отказываются покрывать головы. 

В социальных сетях набирают популярность видеоролики, на которых молодые иранцы сбрасывают тюрбаны с голов ничего не подозревающих священнослужителей.

Сегодня повсеместно в Иране сжигаются символы правительства, в том числе, согласно сообщениям в социальных сетях, сожжен родовой дом отца революции, аятоллы Рухоллы Хомейни. Рабочие, рыночные торговцы и нефтехимики периодически устраивают забастовки, напоминающие тактику, которая помогла свергнуть иранскую монархию в 1979 году.

Тем временем идеологические принципы аятоллы Хаменеи и его последователей остаются прежними: «Смерть Америке», «Смерть Израилю» и настойчивость в ношении хиджаба. Философия правления Али Хаменеи была сформирована и подкреплена тремя известными авторитарными крахами: падением иранской монархии в 1979 году, распадом Советского Союза в 1991 году и арабскими восстаниями в 2011 году. Его вывод из каждого из этих событий заключался в том, чтобы никогда не идти на компромисс под давлением и никогда не идти на компромисс в отношении принципов. Всякий раз, когда Хаменеи сталкивается с дилеммой на пути между реформами и репрессиями, он всегда удваивает репрессии.

Хаменеи прекрасно понимает, что отмена обязательного ношения хиджаба откроет путь к свободе и будет воспринята многими иранцами как акт уязвимости, а не великодушия. Что иранцы не будут довольствоваться только свободой в одежде, но смело потребуют всех свобод, в которых им отказано в иранском режиме, включая свободу пить, есть, читать, любить, смотреть, слушать и, прежде всего, говорить то, чего хотят.

В данный момент в Иране также наблюдаются признаки паники внутри правящей элиты. В то время как некоторые чиновники предполагают, что пресловутая полиция нравов будет упразднена, другие считают, что это всего лишь временная тактика для восстановления порядка. «Крах хиджаба - это крах флага Исламской Республики, - сказал Хуссейн Джалали, клерикальный союзник Хаменеи и член Комиссии по культуре иранского парламента. - Платки вернутся на женские головы через две недели, а у женщин, отказывающихся подчиниться, могут быть заморожены банковские счета».

В то же время пока действуют жесткие меры против протестующих. Как утверждают сотрудники британской газеты The Guardian, которые провели в Иране специальное журналистское расследование, службы правопорядка Исламской Республики, чтобы посеять страх и панику в рядах протестующих, намеренно стреляют в лица, грудь и гениталии молодых женщин, выходящих на демонстрации протеста.  

По словам иранских медиков, которые, опасаясь репрессий, разговаривали с британскими журналистами на условиях анонимности, силовики из «Басидж», КСИР и полиции используют при подавлении демонстраций ружья, заряженные крупной дробью, из которых они стреляют в половые органы, грудь, бедра, лица и гениталии протестующих женщин. Врачи, которые тайно оказывали демонстранткам медицинскую помощь, рассказали журналистам, что впервые сталкиваются со столь иезуитской практикой. По их словам, мужчины-демонстранты поступают в больницы в основном с ранениями ног, спин и ягодиц. Из чего врачи делают вывод, что карательные структуры ИРИ стремятся не просто изувечить, но и обезобразить молодых иранок, осмелившихся выступить против режима аятолл.

Репрессивный потенциал иранского режима - по крайней мере на бумаге - остается огромным. Аятолла Хаменеи является главнокомандующим 190 тыс. вооруженных военнослужащих Корпуса стражей исламской революции, которые наблюдают за десятками тысяч боевиков-басидж, которым поручено внушать общественный страх и «нравственность». Неидеологическая призывная армия Ирана, действующая численность которой оценивается в 350 тыс. человек, вряд ли примет участие в массовых репрессиях, но надежды протестующих на то, что они присоединятся к оппозиции, пока тщетны.

До сих пор политические и финансовые интересы аятоллы Хаменеи и Революционной гвардии переплетались. Но настойчивые протесты и скандирование «Смерть Хаменеи», видимо, могут это изменить. Захотят ли иранские силы безопасности продолжать убивать иранцев, чтобы сохранить власть больного восьмидесятилетнего священнослужителя, который, как сообщается, надеется передать власть своему сыну Моджтабе Хаменеи?

Тем не менее протесты еще не достигли своей кульминации, но есть достаточно признаков того, что основная масса иранского общества уверена: режим уже нежизнеспособен.

Как и многие авторитарные режимы, Исламская Республика Иран долгое время правила за счет страха, но есть все больше признаков того, что он уже рассеивается. К примеру, спортсменки и актрисы начали соревноваться и выступать без хиджаба, что является уголовным преступлением, за которое другие женщины получили двузначные тюремные сроки, вдохновляя других делать то же самое. В то же время политические заключенные также остаются непокорными, несмотря на тюремное заключение и бесчеловечные пытки. Парадоксально, но вместо того, чтобы сдерживать протестующих, режим убивает их, что часто приводит к траурным церемониям, увековечивающим эти протесты.

По сравнению с Иранской революцией 1979 года организационными принципами сегодняшнего социально-экономического и этнически разнообразного движения являются плюрализм и патриотизм. Лицами этого движения являются не идеологи или интеллектуалы, а спортсмены, музыканты и простые люди, особенно женщины и представители национальных меньшинств, проявившие беспрецедентное мужество. Их лозунги патриотичны и прогрессивны: «Мы не оставим Иран, мы вернем Иран» и «Женщины, жизнь, свобода».

Нам же остается наблюдать, как в соседней стране, наследнице великих империй, закатывается «солнце» тирании и жесткой силы Исламской Республики, угрожающей не только собственному народу, но и всему мировому сообществу. 

Абульфаз БАБАЗАДЕ,

«Бакинский рабочий»