или Кому в Иране жить хорошо...

С тех пор, как в сентябре 2022 года вспыхнули протесты, вызванные смертью Махсы Амини, задержанной полицией нравов, обвинившей ее в неправильном ношении хиджаба, иранские активисты и их союзники продемонстрировали правящему режиму беспрецедентный мастер-класс по гражданскому неповиновению и солидарности.

Как ни странно, клерикальный режим медлил с реакцией. Несмотря на заявление о том, что его не застали врасплох перед лицом активности оппозиционных СМИ после подъема «Зеленого движения» во время оспариваемых президентских выборов в 2009 году, обычно активной сети государственных и связанных с государством рекламных агентств потребовалось несколько недель, чтобы провести многочисленные целевые пиар-кампании.
Когда пропагандистская машина наконец заработала, первоначально основное внимание было уделено избитым клише, таким как существование иностранного вмешательства в иранские дела и как жизнь в Иране при Исламской Республике представляет собой «лучший» из всех возможных миров. Появляясь в аккаунтах Instagram и Telegram-каналах различных рекламных фирм, а затем распространяясь в СМИ, эти первоначальные кампании были нацелены на онлайн-сети ярых сторонников режима с надеждой привлечь внимание населения, которое все еще не определилось с курсом продолжающихся протестов.
Кампании, подобные Khatt Media «Все - предлог, цель - Иран», начатой в октябре 2022 года и продвигаемой принадлежащей Корпусу стражей исламской революции (КСИР) медиакомпанией Owj, представляют собой разрушение некоторых из наиболее важных национальных и исторических памятников Ирана, включая башню Азади в Тегеране и могилу поэта Хафиза в Ширазе. Использование таких национальных и светских символов, не связанных с Исламской Республикой, властью режима или духовенством, является обычной тактикой спонсируемой государством визуальной пропаганды, основанной на надежде, что эти изображения будут обращены к более широкой аудитории. На ту же тему обыгрывается фраза той же фирмы «Если нет безопасности…», взятая из выступления верховного лидера на церемонии награждения армейских подразделений в 2017 году: если протесты продолжатся, то разрушение иранского общества неизбежно.
Дело дошло до того, что в пропагандистской рекламе, распространенной духовно-политическим истеблишментом Ирана, события в стране сопоставляются с разрушениями в местах, охваченных войной, таких как Йемен, Сирия, Украина. Кампания изобилует мазохистской иронией, возможно, не замеченной ее создателями: Иран вовлечен в военные действия в этих странах и, таким образом, частично виноват в их разрушении. Но обе кампании также указывают на то, что продюсеры правящих СМИ на раннем этапе пытались сформулировать адекватный ответ на протесты.
Частично причина в том, что в отличие от предыдущих визуальных кампаний, спонсируемых государством, когда они были готовы идентифицировать врага в лице Запада, Израиля, ИГИЛ, санкций, COVID-19, на этот раз они изначально не хотели этого делать. Прямое определение соотечественников-иранцев в качестве врагов исключает большую часть общества, которую надеялись привлечь продюсеры режимных СМИ. 
Пропаганда - и Исламская Республика не является исключением - часто направлена на завоевание умов масс. Именно таким образом пропагандистская машина Исламской Республики изо всех сил пытается ответить на нынешнее восстание. 
Вот что пишет иранская политическая активистка Бехарех Хедаят в недавнем письме из тюрьмы: «Точно так же, как «ни одно из требований протестующих не может быть выполнено в рамках существующей структуры, пропагандисты режима не смогли провести эффективную кампанию против революционного лозунга «Женщины, жизнь, свобода», которая поражает самое сердце Исламской Республики».
Рассказы, которые приписывают внутренние проблемы иностранному влиянию или утверждают, что жизнь в «безопасной» Исламской Республике всегда лучше, чем альтернатива, кажутся пустыми на фоне призывов к меньшему социальному и политическому контролю, расширению прав женщин и этническому равенству.
Когда продюсеры режимных СМИ действительно попытались противостоять этому лозунгу, это обернулось кошмаром для организаций, ответственных за связи с общественностью. Фреска «Женщины моей страны», представленная на рекламном щите Вали Аср в Иране, представляет собой стилизацию 60 известных женщин современного Ирана, призванную показать, что женщины могут занимать важное место и добиваться успеха в Исламской Республике… при условии, что они носят хиджаб.
Реакция была моментальной и разрушительной. Некоторые из этих женщин оспорили использование своего изображения, среди которых и актриса Марзие Баруманд, написавшая в Instagram: «Снимите мою фотографию с рекламного щита, под которым вы подавляли детей и молодежь. Я потомок Биби Марьям Бахтиари, активистки из конституционного периода, которая если бы была жива, то первой сожгла бы свой хиджаб».
Днем позже операторы рекламного щита заменили фреску первоначальным лозунгом на белом фоне, который подтвердил правильность основного требования протестующих: «Женщин в Исламской Республике нужно видеть в хиджабе или не видеть вообще».
Вместе с тем хиджаб - не единственный символ, вызывающий споры в ходе нынешних протестов. Некоторые символы Исламской Республики, такие как тюрбан священнослужителя и изображение Касема Сулеймани, демонстранты пытались деконструировать как чрезмерно мужскую символику режима, направленную на ежедневное подавление общественных протестов и их участников. Снятие прохожими тюрбанов с ничего не подозревающих священнослужителей стало одним из самых распространенных актов гражданского неповиновения. Рекламные щиты с изображениями Касема Сулеймани и аятоллы Хомейни были осквернены, сожжены и замазаны красной краской, символизирующей запачканность в крови. Неудивительно, что образ Сулеймани, командира КСИР «Аль-Кудс», убитого в результате удара американского беспилотника в 2020 году, вызывает гнев протестующих.
Для пропагандистов клерикального режима он мученик, чья жизнь и смерть рассматриваются как воплощение истории и борьбы Исламской Республики: от ирано-иракской войны и борьбы с ИГ до противостояния с Соединенными Штатами. Осквернить образ Сулеймани значит одним махом отбросить историю, идеологию и мифотворчество Исламской Республики.
Резюмируя сказанное, отметим, что несмотря на заявления правящего режима о том, что ситуация в стране под контролем, акции протеста не только не стихли, как это преподносит муллократия, и о которых мы не можем знать подробно из-за ограничения в этой стране Интернета и работы социальных сетей, наоборот, они приняли более эффективный и стратегический характер.