На всю оставшуюся жизнь нам хватит подвигов и славы

Каждый год в июне семья Национального героя Азербайджана, военного врача Гюльтекин Аскеровой, отмечает две знаменательные даты, и обе - без нее: 
17 июня - День медицинского работника, 20 июня - День ее памяти.

Именно в этот день 32 года назад во время тяжелых боев на Агдамском направлении Карабахского фронта она погибла от рук армянского снайпера. Через год в соответствии с указом главы государства была удостоена звания Национального героя Азербайджана, став первой и единственной женщиной-врачом, кому было присвоено столь высокое звание.
На войну доктор отправилась 4 апреля 1992 года, на следующий день, как отпраздновала девятый день рождения своей единственной дочери Амины. Ждать ее дома оставались еще мама и сестры. В редкие приезды в Баку Гюльтекин неохотно рассказывала о фронтовых буднях, домашние знали только, что она принимает активное участие в боях за Туршсу, выносит с поля боя раненых и оказывает им первую медицинскую помощь, участвует в обороне Лачинского, Губадлинского и Агдамского районов. И то, что Шушу за день до оккупации города покинула в составе последних батальонов.
С дочерью героического доктора Аминой Ахундовой мы встретились в Центральной научной библиотеке НАНА, в Фонде героев Карабахской войны, который она впервые посетила в марте нынешнего года. Увидела портрет матери, долго стояла, молчала. Такую задумчивую ее я и запечатлела, отметив удивительное сходство с молодой красивой женщиной с печальными глазами, что смотрели со стенда героев. Сказала об этом дочери. Она смутилась немного, улыбнулась: «Мама была более утонченной. С виду очень хрупкая, нежная, а внутри - сильная воля, железный характер. Смелая была до отчаяния, храбрая - не каждый мужчина с ней сравнится».
Она припоминает обстоятельства кровавой январской трагедии 1990 года, свидетелем которой в силу возраста, конечно, не была, но о которой слышала от бабушки. 
В тот вечер Гюльтекин, анестезиолог-реаниматолог Республиканской клинической урологической больницы имени Джавадзаде, пришла домой после тяжелого дежурства, прилегла отдохнуть. А среди ночи незаметно вышла из квартиры, и с водителем «скорой», который жил этажом выше, помчалась на звуки сирен, стрельбы, лязга танков и крики обезумевшей толпы. Она просила шофера ехать быстрее и именно туда, где было большое скопление людей и техники, но водитель сказал, что он пожилой человек и не собирается рисковать. То, что она увидела, было самым настоящим побоищем, ей, человеку, выросшему в СССР, казалось чудовищным, что советские солдаты стреляли в советских людей. Это никак не укладывалось в ее сознании. 
Такое же упрямство она проявила и 20 июня 1992 года, когда близ села Нахичеваник, у подножия возвышенности Аранземин (высота - более полутора тысяч метров) начались ожесточенные бои. Было много раненых. Доктор бесстрашно перешла линию соприкосновения, хотя весь персонал госпиталя уговаривал ее не рисковать и остаться в укрытии. Но она только бросила коротко: «Если на поле боя нет врача, перевязывающего раны азербайджанскому солдату, то я непременно должна быть там». Во время того боя она и стала шехидом.
Дочери не сразу сообщили о ее гибели, на время похорон отправили в Шамаху. Через несколько дней привезли на Аллею шехидов, молча подвели к могиле. Девочка увидела на каменной плите застывшие навечно родные глаза, которые не улыбались, все поняла и заплакала. «С тех пор я частый гость там, цветы ей ношу. А 20 ноября 2020 года, в очередной мамин день рождения, когда наша армия вошла в Агдам, первое, что я сделала, - сообщила об этом маме: «Твоя душа должна ликовать. Теперь земля, за которую ты отдала свою жизнь, наша», - говорит Амина и показывает фотографии: вот она малышка, на коленях у матери, вот мама со своими боевыми товарищами, на третьей - она у машины «скорой помощи» с автоматом в руке. 
А еще на одной - с церемонии похорон - замечаю светловолосую женщину, которая несет в руке портрет погибшего врача. Поймав мой вопросительный взгляд, Амина поясняет: «Это тетя Таня, они вместе воевали, были в госпитале в Мархызлы. Сейчас она живет в Москве».
Татьяна Автайкина приехала в Баку в 1976 году из белорусского Витебска. Долгое время называла себя «временной бакинкой» - была уверена, что по окончании службы мужа, пилота Забратского авиаотряда, вернется на родину. А сама тем временем преподавала математику в школе для слабослышащих детей. Когда армяне Карабаха в очередной раз сошли с ума и заявили о своих претензиях на исконные азербайджанские земли, молодой педагог всеми способами старалась прорывать информационную блокаду - писала всем своим знакомым за границу письма об истинном положении дел.
А потом случился Черный январь, и ее родители уже были уверены, что теперь-то дочь с семьей точно вернется домой. Но она отрезала: «Я не могу бросить Азербайджан, не могу предать бакинцев, как я потом буду им в глаза смотреть?». Супруг уехал в Россию, а она осталась в Баку с сыном-подростком - Славиком, Вячеславом.
После Ходжалинского геноцида, который потряс ее, белоруску, не понаслышке знающую о трагедии белорусской Хатыни, поняла, что не может больше сидеть сложа руки. К тому же в Баку появились ходжалинские беженцы, которые рассказывали об ужасах армянского фашизма, и Татьяна для себя решила, что должна быть там, где более всего нужны ее руки, ее доброе сердце и материнская забота. Пошла в военкомат, напросилась добровольцем на фронт и получила разрешение прибыть в Агдам. На вопрос сына, спросившего: «А если с тобой что-нибудь случится?», ответила: «Тебе никогда не будет за меня стыдно».
Приехала на фронт, встретилась с командиром. Он поинтересовался, какой специальностью обладает белокурый доброволец. Таня с гордостью ответила, что у нее два высших образования - Витебский (физико-математический факультет) и Московский (факультет дефектологии) педагогические институты. Командир сказал: «До свидания!», но блондинка оказалась крепким орешком, настояла: «Возьмите хотя бы санитаркой в госпиталь». Ее взяли с условием, что она будет вести еще и делопроизводство.
В том же госпитале Татьяна Николаевна познакомится с доктором Аскеровой, с которой разделит все тяготы и лишения военного времени, а после ее гибели возьмет на себя печальную миссию сопровождать в Баку тело своего боевого товарища. «Гюленька была душой всего госпиталя, - вспоминает она свою героическую подругу. - Не было человека, который бы не ценил и не уважал ее. Сама такая хрупкая была, а сердце огромное. Характер отважный, бесстрашный. Настоящий боец. Мы иногда выбирались с ней в Агдам на почту, чтобы позвонить родным, и я видела, с какой неподдельной нежностью она говорит со своей доченькой». 
Кстати, у Татьяны Николаевны на тот момент в Баку оставалась еще одна подруга, Светлана Казначеева, которая поначалу удивлялась Таниному решению оставить сына с родственниками и отправиться на фронт. Говорила, что сама она никогда не оставит свою дочку. Но Татьяна уговаривала: «Света, там так нужны наши руки, там ребята молодые, им наша помощь нужна». 
Впрочем, долго уговаривать не пришлось - Светлана сама приехала в госпиталь и была зачислена санитаркой в медроту. Там уже работала доктор Людмила Андреевна с дочерью Дарьей - получалось что-то вроде интербригады.
Пребывание на фронте Татьяна Автайкина вспоминает с особой теплотой, говорит, что именно там был цвет нации, именно там, где смерть ежечасно собирала богатый урожай, была концентрация самых чистых и светлых людей, которые в большом городе словно растворялись среди человеческой массы. И это еще раз подтверждают слова Гюльтекин Аскеровой, которые она сказала своей маленькой дочке, пытающейся отговорить мать уезжать на фронт и не понимающей, зачем она стремится в такое опасное место, ведь оно только для мужчин. Ответ мамы Амина запомнила на всю жизнь: «Если все так будут думать, мы никогда не вернем наши земли».