Отдаленные психологические последствия войн влияют на модели поведения потомков

На прошлой неделе в Институте истории и этнологии (ИИЭ) НАНА состоялась Международная конференция «Исторический путь тюркского мира от победы к триумфу», приуроченная к двум важнейшим историческим датам нынешнего года - 80-летию Победы во Второй мировой войне и пятилетию нашей Победы в  Отечественной войне 2020 года. 

Мероприятие было организовано отделом истории и этнологии тюркских народов ИИЭ и Казахстанской общественной организацией Atamnyn amanaty («Завет предков»), соучредитель которой Алия Сагимбаева (она же вице-президент Международной ассоциации социальных психотерапевтов, консультантов, психотехнологов, кризисный, семейный консультант) выступила на форуме с весьма интересным докладом - «Влияние отдаленных социально-психологических последствий войн на модели поведения потомков». 
В кулуарах форума наш корреспондент встретилась с ней и побеседовала на заданную тему.
- Чем занимается ваша организация?
- Если коротко - поиском пропавших без вести во Второй мировой войне. В Казахстане, как и в некоторых республиках бывшего СССР, есть те, кто считает, что эта была не наша война, поскольку она не затронула нашу территорию, бои шли далеко от границы Казахской ССР. Но есть и другие люди - до войны 1941-145 гг. выросло целое поколение, которое считало Советский Союз своей родиной. Например, мой дед Турлыбек Ильбисинов оборонял далекий от Казахстана Ленинград, был ранен, имеет награды. И сама я вот уже 21-й год занимаюсь очень важной, на мой взгляд, работой - возвращаю потомкам не вернувшихся с той войны дедов и прадедов их честное имя.
Как-то у меня на консультации был очень пожилой человек, который долгие годы жил с травмой, полученной еще в школе: учительница поинтересовалась судьбой деда-фронтовика, мальчик ответил, что он не вернулся с войны, пропал без вести. Учительница сказала при всем классе: «Понятно, твой дед был предателем». 
И вот чтобы минимизировать тяжесть таких потрясений, мы ищем и находим бойцов Красной армии, которые могли попасть в плен, но при этом не были предателями, могли быть интернированы за границу, бежали. Но чаще всего мы находим пропавших без вести в списках погибших, сообщаем места захоронений.
- То есть это и есть отдаленные психологические последствия  войн и их влияние на модели поведения потомков?
- Совершенно верно. В семейной психотерапии есть такое понятие, как «синдром предков». Это своеобразные невидимые связи между многими поколениями родственников, по которым осуществляется трансгенерационная (межпоколенная) передача особенностей жизни, неосознанного повторения ситуаций, значимых дат, семейных тайн. Люди могут не понимать, почему какое-то событие, происходившее в жизни их родителей, бабушек-дедушек, других предков, повторяется (и неоднократно!) и в их жизни. Обычно и чаще всего это значимые, трагические или какие-то другие события в жизни - семейные отношения, болезни, разводы, выбор профессии, повторение семейных тайн. Специалисты давно обратили внимание на то, что повторяться могут не только события, но и чувства - обида, вина, зависть, ревность, страх. Вот это повторение событий и чувств в нескольких поколениях родственников и называется трансгенерационной передачей.
Очень интересна эта тема раскрыта в книгах известного европейского психотерапевта Анн Шутценбергер «Синдром предков» и «Психогенеалогия», где она описывает такое явление, как травматизм «ветра пушечных ядер», рассказывает о сотнях своих консультативных случаев, когда у потомков людей, переживших первую и вторую мировые войны, геноцид, узников концлагерей, наблюдалось необъяснимое проявление сильной тревоги смерти, кошмаров, страхов и ощущался «оцепеняющий ветер от пушечного ядра»...
- Но это касается по большей части Европы?
- В определенной степени, да. У нас же, на постсоветском пространстве, свой травматизм, свой «оцепеняющий ветер страха» - это те самые отдаленные последствия раскулачивания, репрессий, голода, депортаций и массовых переселений во время войн ХХ века. Именно эти социальные катаклизмы имеют социально-психологические последствия на протяжении трех-четырех поколений и более, если этому продолжают способствовать социальные и природные условия. Или, как определяют медики, постстрессовые расстройства влияют не только на тех, кто пережил социальные катаклизмы, но и на их потомков. То есть среднестатистический ребенок-внук-правнук репрессированных, раскулаченных или участников войн обладает рядом характерных особенностей, главная из которых - внутреннее психологическое напряжение. Чаще всего - неосознаваемое, которое обусловлено синдромом постстрессового расстройства, унаследованного от предков, переживших социальные катаклизмы. 
- Как это проявляется?
- Подобное напряжение многие наши современники реализуют через неадекватные и неэффективные модели поведения. И чаще всего за ними стоят различного рода страхи - например, страх открыть свое дело, потерять деньги или бизнес, детей или партнера, страх перед властью, боязнь голода и т.п. 
В моей консультативной практике порядка 80% клиентов - это потомки воевавших в войне 1941-1945 гг. и во Второй мировой войне. Я разделила их на три основные категории - потомки погибших, вернувшихся и пропавших без вести. Чтобы подтвердить свои дальнейшие выводы по закономерностям, в сентябре 2021 года я провела небольшое исследование через опрос, в котором участвовало порядка трехсот человек, и у 76% которых мужчины рода (отцы-деды-прадеды) воевали. 
- Какие характерные особенности вы обнаружили в их поведении?
- Если мужчины рода погибали, то у потомков присутствуют страх, тревога, беспокойство за себя. Для женщин, чьи предки воевали, также характерны тревога, страх, беспокойство за мужей, отцов, сыновей. В их поведении я обнаружила такую модель, как «воевать», то есть часто вступать в конфликт, в конфронтацию с окружающими.
В случае, если отцы-деды-прадеды вернулись с войны, для потомков характерны такие чувства, что они все время кому-то должны. Я обозначила это как «непонятное чувство вины». А если прадеды погибли на войне, для их потомков характерно не завершать начатое дело. Третья категория - потомки пропавших без вести, они часто теряют вещи, деньги, украшения, кошельки, работу, бизнес, то есть налицо - типичная модель поведения, которую мы называем бессознательным ожиданием потерь. У незамужних девушек, чьи прадеды пропали без вести, присутствует неосознаваемая психологическая установка «хочу найти своего мужчину». 
Во время консультаций я также анализирую навыки, наработанные предками в стрессовой ситуации - у потомков они проявляются наиболее активно.
- Приведите пример, пожалуйста.
- Приходит ко мне на консультацию внук воевавшего деда с запросом: «Не могу открыто проявлять себя, свои таланты, способности, показывать себя, всегда что-то мешает. И почему плодами моего труда пользуются другие?» Оказывается, дед на войне был разведчиком, отец в армии служил в секретных войсках, давал подписку о неразглашении, поэтому внук не может открыто проявлять себя. Или другой пример - запрос внучки: «Почему не могу дойти до цели? Всегда остается чуть-чуть дойти, однако не дохожу». Во время консультации узнаю, что дед был ранен под Берлином, его отправили домой, и он всю жизнь сокрушался, что ему не дали дойти до логова фашизма. И таких историй очень много.
- Самая трагичная судьба, конечно, у солдат, пропавших без вести. У вас есть статистика, сколько их на сегодняшний день было найдено вашими волонтерами?
- Конечно, мы очень скрупулезно ведем учет нашей работы. В настоящее время у нас более десяти тысяч заявок на поиск пропавших без вести, а нашли мы уже более 4 тыс. солдат Второй мировой. И четверо из них, кстати, были мобилизованы из Азербайджана - Гасым Гусейнов, Байверди и Юсуф Касымовы, Хосрат Солтанов. Звания у всех одинаковые - красноармейцы, родились в Сабирабаде, Джебраиле, Али-Байрамлы, Баку. Трое из них похоронены в Ленинградской области, один - в Крыму, Феодосии. Правда, никто из потомков этих бойцов пока не откликнулся. 
А вот еще об одном солдате, о котором потомки не забыли, помнили, искали, благодаря посту моего знакомого на ФБ, расскажу подробно. Его родственники увидели мой комментарий, что наша организация занимается поисками пропавших без вести солдат во Второй мировой войне, и обратились ко мне с запросом помочь найти пропавшего без вести Гаджиева Шахи Ханмаммед оглу из Зангилана. Я отправляю эту заявку нашим поисковикам с просьбой поработать в архивах, и менее чем через два часа получаю ответ - НАЙДЕН!!! Сухой канцелярский язык: дата выбытия - 20.09.1943. Причина выбытия: погиб в бою. Место захоронения - Смоленская область, деревня Стригино.
В настоящее время ищем еще одного азербайджанского бойца Анвара Абдуллаева. Сведения о нем в архивах есть, но место захоронения пока не нашли, поиски продолжаем. Обращусь к читателям вашей газеты - если найдете потомков указанных воинов, пишите мне: 
+7-701-999-78-20, WhatsApp, Telegram; электронный адрес: 
[email protected]. 
Ищите, чего бы это вам ни стоило. И ждите, несмотря ни на что. Возможно, это предки ваших шехидов, освободивших Карабах.