Тегеран против Зангезурского коридора, но пока его внимание отвлечено на другие регионы мира

Ситуация вокруг открытия Зангезурского коридора продолжает будоражить экспертное сообщество.

Надо понимать, что региональная интеграция всегда обеспечивает мир и стабильность в том или ином регионе. И Зангезурский коридор, впрочем, как и другие логистические проекты помогают региональным странам развивать свою экономику и экономические связи между собой. Это выгодно всем - не только Азербайджану, Турции или России, но и Ирану и Армении не в последнюю очередь Однако, как мы уже писали, в последнее время официальный Тегеран продолжает озвучивать жесткие заявления в адрес Кремля, угрожая даже применения военной силы, аргументируя свою позицию тем, что де открытие Зангезурского коридора перекроет сухопутные границы Ирана с Арменией. 
Москва же выступает за скорейшее открытие Зангезурского коридора и призывает Армению строго следовать статье 9 трехстороннего Заявления от 10 ноября 2020 года, подписанного Азербайджаном, Россией и Армений, где черным по белому прописано, что этот транспортный маршрут имеет право на жизнь.
О том, что побудило Тегеран на этот шаг и возможных его последствиях для нашего региона в интервью газете «Бакинский рабочий» рассказал политический аналитик из России Михаил Нейжмаков.
- Надо понимать, что Ирану проект разблокирования коммуникаций между Азербайджаном и его Нахчыванской автономией через территорию Армении объективно не выгоден, поскольку в таком случае, как минимум, становится менее значимым альтернативный наземный маршрут через иранскую территорию. И чем выше роль этого альтернативного маршрута, тем больше у Тегерана возможностей для политического торга с Баку. 
Собственно, позиция «мы против изменения статус-кво на Южном Кавказе» - традиционная стратегия Тегерана. Сейчас по крайней мере часть иранских кругов может акцентировать внимание на теме разблокирования транспортных коммуникаций через Армению, поскольку подписание мирного соглашения между Баку и Иреваном (здесь и далее редактирование наше. - БР) ближе, чем когда бы то ни было. Что, впрочем, не гарантирует легкого доведения переговоров по этому поводу до конца. При этом внимание Тегерана сейчас во многом отвлечено на другие регионы, поэтому ему важно напоминать о себе и своей позиции по Южному Кавказу, и в каких-то случаях прибегать к резким заявлениям. 
Реальные подвижки по открытию транспортных коммуникаций через территорию Армении явно не вопрос ближайшего времени. Даже при активном давлении на Никола Пашиняна по этой теме он будет, скорее всего, стремиться максимально избегать реализации такой инициативы в формате, предусмотренном статьей 9 трехстороннего Заявления о прекращении огня, по крайней мере, в трактовке этого документа российской и азербайджанской сторонами. То есть когда «контроль за транспортным сообщением» со стороны российских пограничников предполагал бы именно непосредственное размещение их постов на ключевых пунктах этого маршрута, а не просто некий мониторинг реализации этого положения Иреваном. 
Однако такая стратегия Армении не исключает, что члены команды Никола Пашиняна не будут делать и более компромиссные заявления по этой теме. Можно вспомнить, например, как в мае 2024 года спикер армянского парламента Ален Симонян в ходе совместной пресс-конференции с главой Палаты депутатов Люксембурга Клодом Визлером отметил «большое значение идеи открытия всех коммуникаций», причем с упоминанием трехстороннего Заявления от 10 ноября 2020 года, актуальность которого ранее достаточно резко подверг сомнению Никол Пашинян.
Все это говорит о том, что тема разблокирования коммуникаций будет оставаться одной из самых сложных в рамках переговоров Баку и Иревана, и в Иране наверняка это также понимают. То есть в случаях, когда Тегеран касается этой темы, он, скорее, превентивно реагирует и стремится «заморозить» ситуацию в регионе, как минимум до тех пор, пока у него не высвободятся дополнительные ресурсы для более активного продвижения своих интересов на Южном Кавказе. 
- В то же время следует отметить, что в основном критика Ирана направлена против России. В частности, в околоофициальных СМИ ИРИ утверждается, что планы России по деблокированию Зангезурского коридора, направленные на «объединение тюркского мира», являются для Ирана «прямой угрозой». И чтобы предотвратить ее, Тегеран полон решимости использовать любые инструменты, включая военную силу. Насколько реальны иранские угрозы и с кем Иран намерен воевать?
- Ирану, конечно, не выгодно изменение баланса сил на Южном Кавказе, при котором влияние Азербайджана и Турции существенно усилится. В этом смысле сближение Москвы с Баку и Анкарой может рассматриваться в Тегеране с подозрением. 
В то же время вопрос, насколько действительно серьезные ресурсы Иран намерен направить на противодействие разблокированию коммуникаций между западными районами Азербайджана и Нахчываном через Армению? Во-первых, сами перспективы открытия такого маршрута, как было сказано выше, пока остаются туманными. Во-вторых, внимание Ирана сейчас очевидно отвлечено на ситуацию на Ближнем Востоке - вспомним хотя бы недавние события в Ливане. Пока позиции такого важного союзника Тегерана, как «Хезболла», под ударом, он в большей степени будет сосредоточен на этом направлении в рамках работы с Южным Кавказом, скорее ограничиваясь дипломатическими заявлениями. 
- Есть мнение, что главная причина антироссийских выпадов Тегерана заключается в том, что в последнее время Москва начала сближаться с арабскими странами Персидского залива, с которыми у Тегерана довольно натянутые отношения. Что вы думаете по этому поводу?
- Если бы разногласия между Москвой и Тегераном серьезно усиливались, вряд ли Владимир Путин недавно подписал бы распоряжение о целесообразности подписания Договора о всеобъемлющем стратегическом партнерстве между Россией и Ираном. Понятно, что такие соглашения обычно являются, в основном, рамочными, но на нисходящем тренде отношений такой документ вряд ли будут подписывать. 
С темой разблокирования коммуникаций на Южном Кавказе как ряд иранских СМИ, так и многие эксперты связывали прошедшую в начале сентября встречу главы Управления МИД Ирана по делам Евразии Моджтаба Демирчилу с послом России в стране Алексеем Дедовым. В то же время из сообщения об этой встрече не следует, что тема разблокирования коммуникаций была там основной. Скорее, представленная там позиция МИД Ирана «против любых изменений международно признанных границ и геополитического статус-кво» может относиться к вопросу о заключении мирного соглашения между Баку и Иреваном в целом. Можно предположить, что Тегеран ищет возможности, чтобы оказать давление на Баку по этому вопросу, в том числе, посылая такие сигналы через Россию. 
- Ряд экспертов полагают, что новый президент ИРИ Пезешкиан будет пытаться наладить отношения с Западом, особенно с Евросоюзом. Этим и объясняется иранское противодействие Зангезурскому коридору, который будут контролировать российские пограничники, как подыгрывание Западу. Каково ваше мнение на этот счет?
- Хочу повториться, что Ирану в принципе объективно выгоднее, если наземное транспортное сообщение между западными районами Азербайджана и его Нахчыванской автономией будет осуществляться по иранской территории. В случае «оттепели» в отношениях с теми же США у Ирана просто появится больше ресурсов для борьбы за влияние на Южном Кавказе, в том числе для выстраивания выгодной ему системы сдержек и противовесов в регионе. 
Но пока все прогнозы о такой «оттепели» в любом случае остаются лишь прогнозами. Даже если новая администрация США будет максимально настроена на снижение напряженности с Тегераном, это вряд ли будет быстрым процессом. Вспомним, как Барак Обама пришел к заключению «ядерной сделки» с Тегераном только ближе к концу своего второго президентского срока. В политике, как правило, действует принцип «утром деньги - вечером стулья». То есть Тегеран не будет строить свою политику в регионах, где у него есть интересы, исходя не из конкретных гарантий США, а из туманных надежд на «оттепель» в неопределенном будущем. А серьезных переговоров между США и Ираном по стратегическим вопросам сейчас быть не может именно в силу неопределенности исхода американских президентских выборов. Максимум возможно очень осторожное «прощупывание почвы» с обеих сторон. 
- Как известно, Армения также выступает категорически против реализации Зангезурского коридора под контролем российских пограничников, что идет вразрез с интересами России. Но в то же время на фоне ухудшения армяно-российских отношений в сфере политики они процветают в экономике. Так, товарооборот между двумя странами бьет рекорды, и по итогам этого года может достигнуть $16 млрд. Как понимать такое противоречие между политическими и экономическими отношениями?
- Недавно некоторые азербайджанские медиа также высказывали сомнения, насколько отношения между Москвой и Иреваном действительно осложнены и не является ли это некоей инсценировкой. Так, в середине сентября 2024 года в издании caliber.az вышла публикация с утверждением, что сложности в российско-армянских отношениях «являются не более чем политическим спектаклем, разыгрываемым для отвода глаз».
На самом деле, достаточно активные экономические отношения далеко не всегда противоречат политическому охлаждению. Например, сложные отношения США и Китая, предполагающие серьезные показатели товарооборота, и в то же время экономические конфликты и политические противоречия.  
Но в ситуации, когда внимание и ресурсы Москвы во многом отвлечены на российско-украинский конфликт, а внимание к Иревану западных игроков усилилось, Никол Пашинян стремится пересмотреть правила игры в отношениях с Кремлем, добившись, как минимум, более выгодных для своего правительства условий. Конечно, как на российско-армянские отношения, так и на настроения внутри Армении по внешнеполитической повестке повлияли и итоги 44-дневной войны, и последующие события, изменившие баланс сил в регионе. 
При этом Иреван, не разрывая отношений с Россией кардинально, тем самым стремится укрепить свои позиции и для диалога с западными игроками, пытаясь продемонстрировать, что у него есть пространство для маневра. 
В итоге резкие заявления Никола Пашиняна или членов его команды о перспективах взаимодействия с Москвой или участия в работе той же ОДКБ еще не говорят о его кардинальном разрыве с Россией. Однако и относительные «оттепели» в отношениях Москвы и Иревана в ближайшей перспективе будут вновь сменяться новыми «охлаждениями». Примером таких постоянных «перепадов политических температур» являются последние недели, когда состоявшиеся в августе телефонные переговоры Никола Пашиняна и Владимира Путина, а также ожидание вероятных переговоров этих руководителей на полях октябрьского саммита БРИКС в Казани, многие сочли признаком «оттепели». А недавние сообщения следственного комитета Армении о раскрытии группы лиц, подозреваемых в подготовке «узурпации власти» и, якобы, проходивших подготовку в России, - знаком охлаждения. 
На деле мы, скорее, будем по-прежнему наблюдать интенсивный политический торг между Москвой и Иреваном с постоянными изменениями риторики сторон, возможными «оттепелями» накануне саммита БРИКС и, возможно, в конце года, а с «похолоданиями» - между этими датами. На эти отношения также повлияет линия новой администрации США, которая сформируется после принятия присяги новым президентом этой страны в январе 2025 года.