Интервью 1news.az с российским экспертом по безопасности, директором Аналитического центра МГИМО, доктором политических наук Андреем Казанцевым.

— Как вы можете прокомментировать предвыборную ситуацию в Армении, где в ближайшее время ожидается проведение парламентских выборов?

— Насколько я знаю ситуацию, в Армении сейчас три крупных парламентских игрока: правящая партия — Республиканская партия Армении, ее сателлит — партия «Процветающая Армения» Гагика Царукяна и оппозиционный Армянский национальный конгресс, лидером которого является Левон Тер-Петросян. АНК действительно рассчитывает получить большинство и сделать все, чтобы отправить Саргсяна в отставку. Если оппозиция действительно победит, то, возможно, позиция Еревана по Карабаху станет более мягкой. Я не могу сказать, что она изменится на 180 градусов, но мягкой бы наверняка стала. Потому что это означало бы, что карабахский клан в Армении отошел от власти.

Кроме того, известно, что Левон Тер-Петросян в свое время готов был договариваться с Баку, что стало одной из причин его отвода от власти.

Но я не думаю, что оппозиция победит. Причем, с таким результатом, чтобы иметь абсолютное большинство и претворить свои планы в жизнь.

— В отличие от Армении, где выборам только предстоит состояться, в России недавно прошли выборы главы государства, в ходе которых победу одержал Владимир Путин. Как вы считаете, изменится ли политика России в отношении Южного Кавказа в целом и карабахского направления в частности?

— Есть пока неопределенность с тем, как Путин будет выстраивать внешнюю политику. У него прежде всего много внутриполитических проблем. Надо сформулировать новую стратегию развития России. Внутренняя ситуация требует большой заботы первого лица. Что касается внешней политики, то мы можем, в принципе, ориентироваться на те статьи, которые Путин опубликовал накануне выборов. В них некоторые приоритеты, которые связаны с внешней политикой РФ, сформулированы. К числу приоритетов, например, относятся повышение обороноспособности, более жесткая политика в целом на внешней арене. Если внимательно проанализировать статьи, то мы увидим, что особого внимания постсоветской проблематике не уделяется. Если что и есть, то проблематика, связанная с евразийской интеграцией, развитием Таможенного союза и т.д. Это, в принципе, касается политики России в отношении Беларуси и Центральной Азии.  

Ничего конкретного по Южному Кавказу не было. В связи с этим можно предположить, что Южный Кавказ не входит в число приоритетов нового Президента.

— Недавно прошла информация, что в ЕС всерьез рассматривают вариант замены Франции в числе сопредседателей МГ ОБСЕ. Как это может повлиять на ход урегулирования конфликта?

— Это был бы неплохой ход. Да, ЕС — по большей части — и есть та же Франция. В ЕС, как известно, очень большую роль играет двойка — Франция и Германия. Но все-таки по отношению к постсоветскому пространству традиционно политику ЕС определяет Германия. И если такая рокировка произойдет, то, возможно, увеличится роль Германии. 

— Это как-то повлияет на переговорный процесс?

— Возможно, и повлияет, но в перспективе. В принципе, если бы Германия всерьез заинтересовалась этой проблемой, то у нее ресурсов всегда было больше, чем у Франции, и главное — было больше решимости пробить свою позицию через европейские структуры. И если возрастет роль Германии в Минской группе, то можно прогнозировать усиление активности ЕС. Это неплохо, но надо понимать, повторю, что это дальняя перспектива.

— Сами сопредседатели в настоящий момент очень оптимистично высказываются в СМИ, утверждая, что ведется активная работа по сближению позиций конфликтующих сторон. Как вы считаете, насколько их заявления могут соответствовать истине, и насколько в скорейшем урегулировании конфликта сегодня заинтересованы Соединенные Штаты, которым, возможно, хотелось бы поскорее уладить нагорно-карабахский конфликт, расположенный в опасной близости от Ирана, чтобы полностью сосредоточиться на проблеме Тегерана?  

— Иранская ситуация и карабахский конфликт — разные проблемы, с разными логиками, и я бы не стал их напрямую увязывать. Все, что связано с иранской проблемой, касается Ближнего Востока, стран Персидского залива.

— А как вообще, по-вашему, в ближайшее время будут развиваться события вокруг Ирана? Какова вероятность ракетно-бомбового удара по Ирану со стороны Израиля?

— У Израиля своя логика действий. Если говорить о США, то велика вероятность того, что ничего не будет. Политическая демократическая элита США делает все, чтобы этого не произошло. Что касается Израиля, то решение бомбить Иран будет принято, если у него будут точные данные о том, что у Тегерана готова ядерная бомба. И мне не кажется, что иранская ядерная программа зашла так далеко для того, чтобы потребовался удар Израиля. Но если она действительно зайдет, то Иерусалим, конечно же, ударит. Для Израиля это вопрос выживания.

Гамид ГАМИДОВ