Баку - Тегеран: Мосты над пропастью недоверия начинают обретать более крепкую и устойчивую конструкцию

«Народы Азербайджана и Ирана веками жили в условиях дружбы и братства. На этом прочном фундаменте сегодня развиваются наши межгосударственные отношения. Официальный визит президента Ирана в Азербайджан - это проявление высокого уровня наших отношений».

Такова историческая максима, сформулированная Президентом Ильхамом Алиевым в своем заявлении прессе в связи с государственным визитом Президента ИРИ Масуда Пезешкиана в Азербайджан. 

В ходе переговоров глав государств рефреном прозвучали политико-экономические мотивы, обеспечивающие дальнейший прогресс в двусторонних отношениях. Процесс переговоров, насыщенный традиционной восточной мудростью, дальновидностью, конструктивностью идей и душевностью диалога, олицетворил надежду на долгосрочную перспективу дружеского, братского сосуществования двух государств. Недаром известный русский философ и публицист XIX столетия Петр Чаадаев в восторге изрекал: «Изучайте Восток, этот великий музей традиции человечества»!

Основная фабула визита Масуда Пезешкиана и его диалога с Ильхамом Алиевым, которого он назвал братом, суть подписанных документов, пропитана духом упомянутого великого музея человеческих традиций.

Возвращаясь к изречению Президента Ильхама Алиева о дружбе и братстве двух народов, достаточно вспомнить о том, что более 30 млн из общей численности населения Ирана в 85 млн человек, имеют принадлежность к азербайджанской нации. Более того, современный Иран представляет собой переплетение персидской и тюркской сущностей иранского народа. Ведь если чисто персидских династий в истории Персии, переименованной в 1925 году в Иран, насчитывалось 6, то азербайджанских было 3.

Анализируя итоги потепления азербайджано-иранских взаимоотношений, апофеозом чего явился нынешний визит главы ИРИ в Баку, невозможно не учитывать особенностей длительной напряженности в сфере межгосударственных связей, их истиной мотивационности и источников негативизма в их детерминистской по сути природе.

Касаясь вышеупомянутого обстоятельства, после распада Советского Союза и обретения Азербайджаном государственной независимости, иранский режим не в состоянии был выработать четкую, последовательную внешнеполитическую линию по отношению к нему. Даже сегодня в политике по отношению к суверенному соседнему государству, столь идентичному в этническом, конфессиональном и культурном отношении, господствует устойчивая амбивалентность. Одна плоскость сосуществования двух государств обусловлена историческими императивами духовной, конфессиональной и культурной близости, а другая - исключительно геополитическими и геоэкономическими интересами обоих государств.

Безусловно, общая принадлежность к шиитской ветви ислама, достаточная идентичность в культурных и исторических традициях, наличие 30-миллионного азербайджанского населения, проживающего на своих землях Иранского Азербайджана, представители которого занимают значимые позиции в политике, экономике и бизнесе страны, воплощают в себе объединяющие факторы. Однако длительная языковая, социальная, политическая дискриминация азербайджанцев в Иране, имеющая в той или иной степени продолжение и на современном этапе, не могла не наложить глубокий отпечаток на современные межгосударственные отношения. Это обстоятельство в немалой степени порождало и на предыдущих исторических этапах принципиальное сопротивление азербайджанского населения, инициировавшего две национально-освободительные революции в Иране (1905-1911,1945-1946 гг.)

И ныне, в школах Ирана обучение возможно только на фарси, а азербайджанских школ просто не существует. Для сравнения стоит отметить, что всего 60-тысячное армянское население Ирана имеет 29 армянских учебных заведений, в то время как 30-миллионный азербайджанский народ - ни одной!

Помимо этого, в течение многих лет, как монархический режим Пехлеви, так и теократический режим Ирана осуществлял политику ассимиляции азербайджанцев, которая имела частичное воплощение. Независимо от этноса, жители Ирана, включая азербайджанцев самоидентифицировали себя прежде всего, как иранцы, и лишь после признавали принадлежность к той или иной этнической группе. Однако неоправданные ничем ограничения в их культурных и образовательных правах, выливалось в подавляемые властями протесты.

Справедливости ради, необходимо подчеркнуть, что и все иранское население проявляет недовольство чрезмерным вмешательством духовенства в их частную жизнь, в особенности накапливающееся последние двадцать лет. Но до недавнего времени теократическому режиму все же удавалось находить общий язык с людьми, требующими больших светских свобод.

Экс-президент страны Хасан Рухани, позиционировавший себя реформатором, следовал довольно популистскому внутриполитическому курсу, обуславливающему уступки населению и выступал за отмену чрезмерно жестких религиозных правил. Однако его реформы напоролись на бетонную стену, созданную духовным лидером Ирана аятоллой Али Хаменеи, обладающего всей полнотой духовной и гражданской власти (рахбар), блокировавшего эти реформы.

Тем ни менее, сам факт того, что прогрессивный президент выступает на стороне общества и вступает в противоречие с реакционностью духовенства, внушает оптимизм всему мировому сообществу и создает благоприятные условия для нормализации и развитии ирано-азербайджанских отношений.

Рухани поддерживал расширение прав национальных меньшинств Ирана. Именно при нем азербайджанцы получили возможность изучать родной язык в начальной школе в качестве факультативного предмета. К сожалению, его реформы так и не коснулись фундаментальных принципов иранской государственности. Увы, полиция нравов продолжает контролировать частную жизнь людей, а этнические меньшинства, включая азербайджанцев регламентированы в представительских правах в отношении политических институтов, бизнеса и культуры.

Однако образование суверенного Азербайджана не могло не воздействовать на умы и национальное самосознание иранских азербайджанцев. И когда по всей стране прокатилась волна бурных протестов по поводу трагической гибели 22-летней иранки курдского происхождения Махсы Амини, обвиненной властями за неправильное ношение хиджаба, теократический режим обуял нешуточный страх распространения протестов на населенные в основном азербайджанцами регионы.

В городах Тебриз, Казвин, Зенджан толпами протестующих провозглашались лозунги: «Да здравствует Азербайджан! Кто не хочет, пусть ослепнет!» В то же время, среди протестующих находилось большое количество арабов, белуджей, бахтияров, туркменов, гилянцев, мазендеранцев. Впервые почти все демонстранты в стране, включая этнических иранцев, выступили против самой политической системы, критикуя власть, силовиков, мулл, полицию нравов и скандируя: «Бесчестные!»

Несмотря на то, что азербайджанцы представлены во всех общественно-политических сферах жизни ИРИ, в том числе в религиозной иерархии, проблема Иранского Азербайджана по сей день остается непростым аспектом взаимоотношений между центральной властью и азербайджанским населением.

На этом фоне визит президента Пезешкиана, этнического азербайджанца, несет в себе довольно позитивный сегмент обретения консенсуса в отношениях между двумя государствами в вопросе улучшения условий жизнедеятельности иранских азербайджанцев. «Иран и Азербайджан имеют глубокую историческую, культурную и духовную связь, и я надеюсь, что этот обмен приведет к развитию и росту страны во всех областях, и что мы сможем поделиться друг с другом нашим общим опытом», - заключил он перед вылетом в Баку.

Противоречия между двумя странами в области внешнеполитических отношений обрели более острый характер, как в период борьбы Азербайджана за восстановления своей территориальной целостности и ликвидации самопровозглашенной сецессии бывшего «Нагорного Карабаха», так и после победы нашего народа во второй Карабахской войне и окончательного восстановления государственно-территориального суверенитета Азербайджанской Республики.

Реанимация государственной независимости Азербайджана в 1991 году символизировала качественно новый этап ирано-азербайджанских отношений, возрождающий прямые межгосударственные связи между двумя странами. Но на этом фоне традиционно-исторические, этно-религиозные проблемы оставались и даже обретали новое политическое содержание. Открытие границ в первые годы суверенности Азербайджана генерировало крайнюю активизацию контактов азербайджанцев по обе стороны границы. Сперва теократический режим Ирана благосклонно относился к участившимся связям между двумя частями одного и того же народа, полагая, что это общение инициирует усиление шиитского влияния на воссозданный Азербайджан. Однако убедившись в неэффективности методов конфессиональной агитации посредством этих контактов и, напротив, в контрвлиянии на собственных граждан азербайджанского происхождения светского образа жизни в независимом Азербайджане, иранские власти к концу 1992 года стали создавать препятствия на пути контактов с целью их сокращения. Они отказались принять азербайджанских беженцев спасающихся из районов боевых действий с Арменией, опасаясь интенсивного общения между беженцами и иранскими азербайджанцами.

Попытка Армении аннексировать азербайджанские территории, спровоцировавшая две войны «1991 - 1994 гг. и 44-дневную 2020 года), вовлекли в орбиту противостояния и ИРИ, поскольку военные действия происходили вблизи от границы с иранскими провинциями, населенными азербайджанским большинством, словом с Иранским Азербайджаном. Далеко не адекватное поведение Ирана в годы борьбы Азербайджана против сепаратизма и армянской оккупации, определившее крен в сторону Армении, не способствовало увеличению доверия между двумя государствами.

Голосуя в ООН и ОИС за резолюции, осуждающие армянскую оккупацию территорий Азербайджана, поддерживая территориальную целостность республики в своих политических заявлениях, Иран в реалии демонстрировал пиетет в отношениях с Арменией и в практической плоскости ничего не предпринимал для оказания дипломатической, экономической и иной помощи Азербайджану.

«Многие в Азербайджане ожидали от Ирана такого же отношения, которое в годы оккупации проявляли Турция, Саудовская Аравия, Пакистан (эти три страны фактически не имели дипломатических отношений с Арменией из-за оккупации - Авт.). Таковы были настроения общества в Азербайджане: было бы естественно, если бы Иран, как эти три страны, продемонстрировал солидарность, особенно из-за активного использования Арменией иранской территории для транспортировки боеприпасов и военного оборудования», - подчеркнул 3 мая 2023 года в Шуше Президент Ильхам Алиев.

Зацикленность Ирана на интересах Армении, диктующая антиазербайджанский курс, проявилась после разгрома азербайджанской армией оккупационных сил Армении во второй Карабахской войне. Итоги победоносной войны Азербайджана кардинально не устраивали Иран. Это проявилось в вопросах выполнения Арменией 9 пункта трехстороннего Заявления от 10 ноября 2020 года по вопросу о Зангезурском коридоре, когда Иран фактически поддержал Армению и заявил о недопущении контроля Азербайджана над приграничными районами двух стран.

Другой аспект конфронтационности Ирана по отношению к Азербайджану выражался в регулярных поездках через армянскую территорию иранских грузовиков в Карабахский экономический район Азербайджана.

Еще в начале 2023 года весь комплекс межгосударственных отношений представлял собой сгусток противоречий. Январское нападение на посольство Азербайджана в Тегеране, которое унесло жизнь охранника и оставило двоих раненых, явилось кульминацией в многолетней напряженности между двумя государствами. Официальный Баку, не колеблясь квалифицировала произошедшее в качестве теракта и эвакуировал дипломатический персонал.

Вечным камнем преткновения в отношениях между двумя странами является сотрудничество Азербайджана с Израилем, позиционируемым Ираном в качестве своего главного противника в Ближневосточном регионе. Открытие азербайджанского посольства в Тель-Авиве в марте 2023 года вызвало отрицательную реакцию в Иране, парламент которого осудил этот шаг. Официальный представитель МИД Ирана Насер Канани заявил: «Очевидно, что Иран не может оставаться равнодушным к заговору сионистского режима против него с территории Азербайджанской Республики».

Однако Израиль, не в пример Ирану, оказывавший помощь Азербайджану в процессе деоккупации его территории поставкой современнейшей военной техники и разведывательных данных, безусловно, занимает значимое союзническое место во всей внешнеполитической палитре республики, чем и было продиктовано открытие в Баку его посольства.

Подобная ситуация породила обеспокоенность Тегерана в силу все большего укрепления позиций еврейского государства на Ближнем Востоке в граничащих с Ираном регионах. К примеру, соседние по Персидскому заливу такие арабские государства, как Бахрейн и ОАЭ нормализовали отношения с Израилем в рамках Авраамовых соглашений в 2020 году. Имеет место и сотрудничество Тель-Авива с властями курдской автономии в Ираке. Иран, расценивая израильско-азербайджанское сотрудничество в качестве компонента этого процесса, проявляет крайнюю настороженность по отношению к этой политике Израиля, ощущая всевозрастающее давление своего традиционного врага.

Несмотря на целый конгломерат противоречий в азербайджано-иранских отношениях, визит иранского президента в Азербайджан можно квалифицировать, как взаимное стремление обеих сторон к нивелированию накопившихся противоречий и сосредоточению усилий на сотрудничестве, наделенном потенциалом стабилизации ситуации на Южном Кавказе. Безусловно, существует понимание того, что длительная напряженность не отвечает национальным интересам наших стран, что и порождает необходимость прагматичности диалога, несмотря на сохраняющиеся разногласия по ряду ключевых вопросов.

Следует акцентировать внимание на том, что визит проходил в изменившихся после завершения второй Карабахской войны и установления контроля Азербайджана над всей территорией Карабаха геополитических условиях. Серьезная конвергенция военно-политической обстановки в регионе имеет потенциал прочной стабилизации положения в сфере экономического сотрудничества между всеми странами региона, включая Иран и Азербайджан, хотя подходы сторон к послевоенному урегулированию и региональным транспортным проектам существенно различаются.

До своего визита в Баку, президент Пезешкиан, посетив с официальными визитами Туркменистан, Таджикистан и Ирак, импульсировал конструирование новой модели региональных отношений. И подписанные с Азербайджаном документы межгосударственного сотрудничества, несомненно, обладают перспективой самого действенного влияния на формирование благоприятной атмосферы политического и экономического процветания стран, как Южно-Кавказского, так и Ближневосточного региона. Тем более, что политика Пезешкиана, направленная на создание нового регионального, многовекторного порядка, где страны принимают суверенные решения в своих партнерствах, а не выстраиваются в фарватере какого-либо определенного блока, имеет преемственность от предыдущего главы государства Ибрагима Раиси.

Однозначное и твердое заявление президента Пезешкиана о принадлежности Карабаха Азербайджану, придало самый благоприятный тон всему процессу переговоров. В центре внимания президентов оказались проблемы транспортных коридоров, обретающих роль артерий, связывающих экономические системы стран региона. Главным проектом является Международный транспортный коридор «Север-Юг» (INSTC), крупнейшая сеть автотрасс, железных дорог и морских маршрутов, соединяющая Балтийское море с Персидским заливом. Колоссальное значение в этом проекте обретает владеющий возможностями связывания Ирана, стран Персидского залива с Россией посредством своей территории Азербайджан. Ключевым компонентом коридора «Север-Юг» остается железная дорога Решт - Астара - последнее недостающее звено вдоль западного побережья Каспийского моря.

Вместе с тем, именно проект «Аразского коридора», призванный обеспечить сухопутную связь между основной территорией Азербайджана и Нахчыванской автономией посредством иранской территории, стал альфой и омегой всего процесса переговоров. При этом в данном проекте воплощена суть компромисса с точки зрения Ирана, нацеленного на замену идеи Зангезурского коридора - проекта прямой дороги из Азербайджана в Нахчыванскую АР через территорию Армении на обеспечение этого маршрута через иранскую территорию. В этом, безусловно, выразилась обеспокоенность Ирана фактом выхода Азербайджана к его приграничью с Арменией.

Весьма примечателен обсужденный в ходе переговоров вопрос об импорте Ираном до 110 000 баррелей сырой нефти в день из Азербайджана. Для этой нефти существует предназначенность переработки на крупном нефтеперерабатывающем заводе в Тебризе, столице иранской провинции Восточный Азербайджан. Причем данная постановка вопроса имеет политическую изнанку, выражающуюся в стремлении Ирана занять место Израиля в системе нефтяного экспорта Азербайджана. 

В итоге переговоры продуцировали подписание стратегических документов: ​

- Меморандум о взаимопонимании в области транспорта, направленный на развитие железнодорожного сообщения между странами; ​

- Соглашение о культурном обмене на период 2025–2028 годов, предусматривающее совместные культурные мероприятия и обмен делегациями; ​

- Меморандум о сотрудничестве в сфере СМИ, направленный на укрепление информационного взаимодействия между странами. ​

Помимо этого, главы государств обсудили возможности совместной разработки энергетических проектов, включая развитие гидроэнергетики на реке Арас, в частности, эксплуатацию гидроузла «Гыз Галасы», открытого в мае 2024 года, сотрудничество в нефтегазовой сфере, включая совместную разработку месторождений в Каспийском море. ​

Таким образом, два соседних государства, имеющих довольно продолжительную границу, связанные между собой историческими родственными узами, едины в стремлении обеспечить более стабильную, предсказуемую и конструктивную почву для дальнейшего развития отношений. И хотя еще долго придется искать и прокладывать оптимальные маршруты к взаимному доверию, но мосты над пропастью недоверия начинают обретать более крепкую и устойчивую конструкцию.