Почему Пашинян идет ва-банк

16 июля в Иреване прозвучали заявления, которые, по всей видимости, были адресованы не только собственному народу, но и внешнему миру. Премьер-министр Армении Никол Пашинян провел пресс-конференцию, в этот раз ставшую куда более значимым событием для армянской политической повестки, чем просто традиционный отчет главы правительства.

Его выступление превратилось в своего рода политическую декларацию нового этапа, резкой смены курса, внутренней мобилизации и пересмотра внешнеполитических приоритетов.

Но за резкими формулировками и сменой риторики читается нечто большее: отголосок осознания исторических ошибок и последствия десятилетий внешнеполитической слепоты. Справедливость, продемонстрированная Азербайджаном, как на дипломатическом фронте, так и на поле боя, расставила акценты заново и стала мощным зеркалом, в котором Иреван наконец увидел размытость прежних ориентиров. Возможно, именно это заставило Пашиняна задуматься: о выборе, о цене упрямства, о необходимости выхода из иллюзий, столь долго определявших армянскую повестку.

Что стоит за этими заявлениями? Чем грозит армянская трансформация для союзов, заключенных еще вчера, и для баланса сил в регионе завтра? Где пролегает граница между суверенитетом и изоляцией, между прагматизмом и геополитическим вызовом?

Об этом и не только мы говорим с американским экспертом по международному праву, аналитиком, способным вскрыть логические и юридические слои самых сложных политических поворотов Ириной Цукерман.

-На последней пресс-конференции премьер-министр Армении Никол Пашинян фактически поставил под сомнение целесообразность дальнейшего участия Армении в союзах, обязательства которых не выполняются, в первую очередь намекая на ОДКБ и Россию. Можно ли говорить о начале системного демонтажа прежней внешнеполитической архитектуры Армении? И насколько далеко, по-вашему, Иреван готов зайти в своем сближении с коллективным Западом?

- На пресс-конференции премьер-министра Армении Никола Пашиняна явно ощущалась смена не только тональности, но и самой парадигмы политического мышления. Если ранее его выступления были выдержаны в технократичном ключе, с акцентом на внутренние институциональные реформы, управленческую рациональность и стремление к дипломатическому балансу, то теперь на первый план вышла более острая, подчеркнуто политизированная риторика, демонстрирующая как внутреннюю мобилизацию власти, так и смену стратегических векторов внешней политики. Одним из ключевых акцентов выступления стало ужесточение месседжей в адрес традиционных союзников, прежде всего России и возглавляемых ею интеграционных структур. Хотя Пашинян и не прибегал к открытым обвинениям, его слова были пронизаны явным скепсисом в отношении эффективности ОДКБ и надежности стратегических обязательств Москвы. Фактически, он подверг сомнению само основание армяно-российского военного альянса, подчеркнув, что союзы, в которых обязательства не выполняются на практике, более не рассматриваются в Иреване как гарант национальной безопасности. Особое значение имеет тот факт, что армянский премьер вновь обратился к теме суверенитета и права на самостоятельный выбор внешнеполитических и оборонных приоритетов. Подобная риторика, звучащая с высшей государственной трибуны, недвусмысленно указывает на дальнейшее дистанцирование от Москвы и последовательное сближение с коллективным Западом. Более того, в его выступлении чувствовалась как обида за недавние геополитические провалы, так и осознанное намерение перестроить всю архитектуру армянской безопасности.

-Насколько оправданным и своевременным вы считаете столь жесткий тон Пашиняна в адрес оппозиции и Армянской апостольской церкви? Может ли подобная риторика усилить внутреннюю конфронтацию, или это действительно попытка консолидировать общество вокруг новой национальной линии?

- Да, наряду с внешнеполитическими заявлениями, Пашинян затронул и важнейшие аспекты внутренней повестки. Впервые за долгое время столь открыто прозвучала критика в адрес политической оппозиции и Армянской апостольской церкви, которую премьер фактически обвинил в попытках расшатать государственную стабильность под видом патриотических лозунгов. Он дал понять, что будет жестко пресекать любые попытки мобилизовать улицу и общественное мнение против легитимной власти, особенно если за ними стоят пророссийские силы, стремящиеся вернуть Армению в орбиту прежней геополитической зависимости. Таким образом, формируется новый внутриполитический дискурс, в котором Пашинян стремится обозначить себя как единственный гарант национального курса, свободного от давления как извне, так и изнутри. Это — своего рода предупредительный сигнал внутренним элитам и церковным структурам, которые сохраняют потенциальный ресурс политического влияния.

-Пашинян заявил о намерении углубить экономическое сотрудничество, сделав ставку на многовекторность. Насколько реалистичной, на ваш взгляд, является эта стратегия в условиях ограниченных ресурсов, внешнеполитического давления и сохраняющейся зависимости от России?

- Важным элементом пресс-конференции также стали заявления, касающиеся экономической стратегии. Прозвучала четкая установка на выход на новые рынки и углубление торгово-экономических связей с Европейским союзом, Индией, Ираном, а также Китаем. За этой формулой скрывается не только прагматизм, но и попытка диверсифицировать внешнеэкономические связи, уменьшив зависимость от российского направления, особенно в условиях нестабильности, вызванной региональными угрозами и санкционной политикой. Пашинян, по сути, анонсировал экономическую многовекторность, которая будет сопровождаться активизацией дипломатических инициатив. В этом контексте можно ожидать роста интереса Армении к участию в европейских программах, углубления сотрудничества с Францией и расширения диалога с Китаем как противовесу прежнему доминирующему вектору.

- Насколько реальна перспектива институционального оформления нового внешнеполитического курса Армении в ближайшие месяцы? Какие шаги в этом направлении, по вашему мнению, станут наиболее показательными - выход из ОДКБ, углубление диалога с НАТО, проведение референдума или создание новых механизмов безопасности?

- С большой долей уверенности можно предположить, что в ближайшие месяцы Иреван предпримет не просто символические, а вполне осязаемые шаги по демонтажу прежней системы союзов. Речь идет о сокращении своего участия в ОДКБ и других форматах евразийской интеграции, вплоть до возможного полного или частичного выхода из ключевых соглашений, свертывания совместных военных учений и фактической заморозки военного взаимодействия с Россией. Эти шаги уже не выглядят как колебания, скорее как планомерная деконструкция прежнего внешнеполитического курса.

Параллельно Армения будет стремиться к институциональному закреплению своего нового геополитического вектора на Запад. Возможны громкие политические жесты, включая всенародный референдум, призванный легитимизировать смену системы безопасности, реформу армии по западному образцу или даже начало переговоров о статусе партнерства с НАТО. Особые ставки, по всей видимости, делаются на Францию как союзника, с которым армянская сторона уже ведет углубленный оборонный диалог, а также на Европейский союз, который может в ближайшее время расширить свое присутствие в Армении в виде наблюдательной или даже консультативной миссии.

Думаю, в ближайшие месяцы нас может ждать не сколько поворот, сколько геополитическая трансформация, последствия которой затронут и регион, и всю систему постсоветских альянсов.

-На фоне заявлений о внешнеполитической переориентации и растущего дистанцирования от Москвы, насколько реальным вы считаете шанс на ускорение мирного процесса между Арменией и Азербайджаном? Может ли отказ Иревана от прежних патронов стать импульсом для подписания долгожданного мирного соглашения, или, напротив, создаст новые линии напряжения, уже в другом геополитическом контексте?

-Потенциальная переориентация Армении, если она действительно будет сопровождаться не только сменой внешнеполитической риторики, но и полным отказом на всех уровнях общества от деструктивной логики реваншизма, может открыть окно возможностей для долгожданного окончательного армяно-азербайджанского урегулирования. В этом смысле Азербайджан, будучи последовательным сторонником мира, с самого начала предлагал реалистичную и юридически обоснованную повестку, основанную на принципах международного права: признании территориальной целостности, делимитации границ и невмешательстве во внутренние дела.

Поддержка со стороны Иревана данной рамки будет означать как дипломатический прогресс, так и глубинную трансформацию армянской внешней политики: переход от имитации мирного процесса к его реальному содержанию. Однако многое зависит от политической воли армянского руководства. Если новая линия Пашиняна – это действительно осознанный выбор суверенного курса, а не временная тактика в условиях региональной турбулентности, тогда шансы на устойчивый мир в разы возрастают.

Важно подчеркнуть: Азербайджан уже продемонстрировал свою готовность к мирному сосуществованию, подтвердив это как через инициативы на международных платформах, так и через конкретные предложения, касающиеся демаркации границ и разблокировки транспортных коммуникаций. Следующий шаг – уже за Иреваном. И этот шаг должен быть не декларативным, а подтвержденным делами: подписанием всеобъемлющего мирного соглашения и признанием реалий, сформировавшихся после 2020 года. Только в таком случае армяно-азербайджанское урегулирование выйдет из фазы неопределенности и станет основой для устойчивой региональной безопасности.