Беседа Эльмиры ханым Ахундовой с Сулейманом Байрам оглу Татлиевым, видным государственным и партийным деятелем (1925-2014 гг.).  

Статья 7-я, часть 2-я

Дальновидность Гейдара Алиевича проявилась и в организации военного училища имени Нахчыванского. В Азербайджане не было учебного заведения, готовящего национальные военные кадры. А Гейдар Алиевич мечтал о том, чтобы у нас были свои кадры. Ведь в СССР азербайджанцев, призванных на военную службу, направляли в основном в хозяйственные подразделения - стройбаты, железнодорожные войска и т.д., то есть использовали как бесплатную рабочую силу. Гейдар Алиевич не мог мириться с этим. Ведь в Баку было Высшее пехотное училище, готовившее офицеров, и, по его мнению, выпускники нового училища впоследствии могли поступить туда и, таким образом, у нас были бы свои офицерские кадры.

Гейдар Алиевич поставил в Москве вопрос о создании такого училища. Центр долго не давал согласия на это, но все-таки в 1974 году он добился разрешения союзного руководства на создание воен­ного среднего учебного заведения.

Э.А.: - Что вы можете рассказать о стиле его работы?

С.Т.: - Он был очень требовательным человеком как к себе, так и к подчиненным. Любил честность, не выносил людей, нарушающих дисциплину, допускающих неподобающие поступки, взяточников. Со всем этим он вел решительную борьбу.

Э.А.: - Но ведь это неоднозначно воспринималось теми же партийными работниками, которым он, например, не разрешал иметь личные автомобили, дачи...  

С.Т.: - Я расскажу случай из своего опыта. В пору, когда я был начальником Управления химической промышленности, я занимался и наукой. Девяносто процентов моей диссертации уже было готово. Но когда Гейдар Алиевич стал первым секретарем, он запретил руководящим работникам защищать диссертации. Мне пришлось бросить научную деятельность. А диссертация моя так и лежит до сих пор незащищенная. Он считал, что партийные работники не должны совмещать работу и научную деятельность, так как последняя может отвлекать их от основного дела.

Если он узнавал о каких-то нарушениях, то очень строго наказывал. Это был человек, который всегда умел найти единственно правильное решение. Вот вам пример. Я был членом Бюро ЦК. У Гейдара Алиевича была манера на заседаниях сначала выслушивать всех членов Бюро, а потом высказывать свое мнение. На одном из заседаний обсуждался какой-то очень сложный вопрос (не помню сейчас, о чем шла речь), каждый высказал свою точку зрения, причем все думали по-разному. Я слушаю эти выступления, а про себя думаю: какое же решение он вынесет? И вот он начинает говорить и принимает решение совершенно иное, не схожее ни с чьим. И я понимаю, что действительно именно такое решение самое верное.

Хороших работников он поощрял, плохих очень строго наказывал. Взять меня самого. Он заметил меня, оценил мою работу и повысил до первого заместителя Председателя Совмина, курирующего нефтепереработку, химию, машиностроение, тяжелую промышленность и т.д.

Вспоминаю один случай. Я был в Москве, в Госплане, и узнал о том, что в Запорожье планируется строительство нового завода, который должен был выпускать небольшие полуторатонные машины, которые осуществляли бы внутригородские перевозки грузов. Тогда ведь эксплуатировались большие пяти-шеститонные машины, которые грузились небольшим количеством груза для доставки их в магазины.

Я вернулся в Баку и доложил об этом Гейдару Алиевичу.

- Подготовь письмо на имя Брежнева, - сказал он.

Я выполнил это поручение, он подправил, подредактировал его, и письмо пошло в Москву. А председателем союзного Госплана был Байбаков. Брежнев переправил это письмо на рассмотрение ему. Байбаков тянет с ответом, говорит, что Министерство автодорожного транспорта настаивает на Запорожье. Дело затягивается.

Гейдар Алиевич командировал меня в Москву к Байбакову: может, удастся продвинуть этот вопрос.

Приехал я к Байбакову.

- Вы же бакинец, - говорю я ему, - неужели нельзя решить этот вопрос?

- Это не от меня зависит, - отвечает он.

- Вызовите тех, от кого зависит, давайте обсудим.

Он вызвал заместителя министра автодорожного транспорта по строительству, некоторых своих сотрудников. Я стал докладывать, что у нас наиболее выгодные условия для строительства подобного завода: есть шинный завод, Азербайджан - центр Закавказья, через Каспий, по Волге продукцию можно транспортировать в любую республику.

В конце концов остановились на том, что представители министерства приедут в Баку и на месте ознакомятся с условиями.

Приехали к нам как раз тот самый заместитель министра по строительству и еще пара человек. Я показал им несколько мест в Баку, на сумгайытском направлении, Гарадаг. Но их все это не устроило. Тогда Гейдар Алиевич предложил мне повезти гостей в Нахчыван. Они съездили в Нахчыван, он им тоже не подошел, мол, туда все надо завозить, это далеко. Тогда я предложил им посмотреть Гянджу. Поехали мы в Гянджу, показали гостям площадку, повезли их на Гейгель. Я стал рассказывать, что это центр республики, что отсюда недалеко до Грузии, Северного Кавказа, что у нас есть шинный завод в Баку, что на берегу Гейгеля можно построить дом отдыха для работников. Гянджинский вариант представителям министерства понравился.

В Москве они доложили свое мнение министру Полякову. Тот решил лично приехать, посмотреть все на месте. Я и его повез в Гянджу. А в Гяндже был строительный трест, который в год выполнял объем работ на 3-4 миллиона рублей. Я отвел управляющего трестом в сторону и говорю:

- Какой бы объем он ни предложил, ты соглашайся, а я тебе из Баку буду присылать сколько надо.

Короче, разговор продолжили уже в горкоме. Министр спрашивает у управляющего трестом:

- Мы выделяем вам 12 миллионов, вы сможете освоить такой объем?

- Освоим, - ответил тот.  

Это уже происходило в 1984 году. На 1985 год выделили 6 миллионов, которые трест освоил. Построили жилые здания для будущего персонала, мастерские, цехи.

В 1985 году меня назначили Председателем Верховного Совета, в Гяндже поменялся первый секретарь. Новые начальники, как правило, не горели желанием продолжать работу, которую начал их предшественник. Поэтому на следующий год средства уже не освоили, никто толком строительство не контролировал, и завод так до сих пор и не построен (беседа с С.Татлыевым состоялась в 2004 году. - Э.А.). В общем-то, получается, сами виноваты.  

Зато было построено много заводов союзного подчинения - «Озон», «Искра», два приборостроительных завода в Али-Байрамлы (ныне  - Ширван. - Ред.), химкомбинат в Сумгайыте и много других. Все заработанные республикой деньги скапливались в Центре, и уже оттуда часть их выделялась Азербайджану. Но этого приходилось добиваться с большим трудом. Еще в бытность первым заместителем Председателя Совмина я минимум два раза в месяц ездил в Москву по этим вопросам.

Э.А.: - А как строился завод глубоководных оснований? Это тоже было по инициативе Гейдара Алиевича?

С.Т.: - Да. Мы узнали, что планируется строительство такого завода в Астрахани. Рассказали об этом Гейдару Алиевичу. Снова написали письмо на имя Брежнева. Я еще работал зампредом по тяжелой промышленности. Направили письмо в ЦК КПСС, а они направили для решения в Госплан СССР Байбакову. Он тоже чего-то долго не мог решить. Гейдар Алиевич говорит: «Езжай в Москву, лично переговори с Байбаковым». Мы встретились, и я напрямик спросил его, почему вопрос затягивается. Он стал говорить: есть мнение, что такой завод более целесообразно построить в Астрахани: там через Волгу связь со всей страной, с прикаспийскими республиками. Пока решался этот вопрос, Гейдара Алиевича перевели работать в Москву, но и работая там, он очень помогал нам. А с этим заводом было в конце концов принято такое решение: подводную часть оснований строить в Баку, а надводную - кабины, машинное отделение и т.д. - в Астрахани. То есть таким образом различные регионы СССР привязывали друг к другу. Строительство было начато в конце 70-х, а сдали завод в эксплуатацию в 1984 или 1985 году.  

Э.А.: - Действительно ли Байбаков оказывал нам большую помощь?

С.Т.: - Да, но он немного побаивался за себя, ведь над ним были ЦК КПСС, Политбюро. То есть в основном Гейдару Алиевичу приходилось многое пробивать непосредственно через Брежнева.

Еще интересный эпизод: помню, в 1978 году, когда я работал первым замом, в СССР должен был приехать президент США Никсон. Говорили, что он приедет в Москву, потом переночует в Баку, а назавтра улетит в Иран.

Приехали люди из КГБ проверить наши условия приема и сочли, что у нас нет достойных условий для приема президента США. У нас не было гостевого дома, где можно было бы разместить Никсона, его охрану. И вот тогда у Гейдара Алиевича возникла идея строительства гостевого дома, где можно было бы принимать руководителей стран, высокопоставленных людей. Ведь когда приезжают такие люди, можно решить много проблем республики.

Гейдар Алиевич вызвал проектировщиков и дал указание в кратчайшие сроки разработать проект гостевого дома. Мне он поручил контролировать его строительство. Срок он нам поставил ровно год, так, чтобы к 60-летию советской власти в Азербайджане дом уже был построен.

Мы построили этот объект очень быстро, примерно за восемь-девять месяцев. Каждое воскресенье Гейдар Алиевич приезжал проверять ход работ.

В те годы под руководством Гейдара Алиевича бурными темпами развивалось виноградарство. И во время одного из приездов на стройку он сказал мне: «Подумай, как бы сделать главную люстру в форме виноградной грозди».

Я вызвал дизайнеров, мы совместно разработали на бумаге эскиз и представили его  Гейдару Алиевичу. Гейдар Алиевич эскиз одобрил.

- Теперь подумай, где эту люстру можно заказать, - сказал он.

Заказали ее в Австрии, там мастера все выполнили очень быстро. Стены мы украсили национальным орнаментом. Гейдар Алиевич все сам контролировал. По первоначальному проекту у нас был другой орнамент, но Гейдар Алиевич его забраковал.

- Здесь не отражен национальный дух, - сказал он. - Сходите во Дворец Ширваншахов, срисуйте там орнамент, а я на следующей неделе проверю.

Мы срисовали этот орнамент на бумагу, представили ему. Этот вариант он одобрил. Вот и получились у нас мраморные стены с вырезанным на них орнаментом. Так что дизайн, внутренние интерьеры - все было сделано в национальных традициях, а в форме люстры отразили даже один из символов Азербайджана - виноградарство.  

(Продолжение.  Начало в №43)

(Окончание следует)