Представляем вашему вниманию беседу Эльмиры ханым Ахундовой с Лидией Худат гызы Расуловой, видным государственным и партийным деятелем, министром образования Азербайджана (1993-1997).

Статья 6-я, часть 3-я

…Помимо создания Централизованной комиссии по приему первый секретарь ЦК практиковал и более жесткие меры. Он запретил отпрыскам сотрудников правоохранительных органов поступать на юрфак. Зато преимущество отдавалось представителям сельской молодежи, детям рабочих. Потом придумали такую меру, как год рабочего стажа после окончания средней школы. Хочешь стать врачом - изволь поработать санитаром в больнице.  

Мера, конечно, хорошая, только ведь у нашего народа ментальность какая: стоит  выйти новому закону или указу, мы начинаем напряженно думать не о том, как исполнить этот закон, а как его обойти. Естественно, многие родители стали зачислять своих детей на работу санитарами, нянечками и пр. Именно «зачислять», потому что за год он или она так ни одной «утки» из-под больного и не вынесли, зато стаж шел. Выходили из ситуации и сотрудники правоохранительных органов, чьи дети поступали на юридические факультеты в других городах, а через год или два переводились в Баку.  

Кстати, внутри республики существовал целевой, внеконкурсный прием в вузы для жителей Нагорного Карабаха. В свое время руководство НКАО обосновало необходимость целевого приема тем, что во многих селах автономной области не хватает врачей, преподавателей, юристов. Внеконкурсный прием предполагал, что эти выпускники потом вернутся в НКАО специалистами. Что еще интересно: места для внеконкурсного приема предоставлялись всему населению Нагорного Карабаха, но руководство НКАО рекомендовало только лиц армянской национальности. И зачастую посылали учиться не самых лучших, а по принципу родства, землячества и т.п.  

Однажды Гейдар Алиев поручил мне разобраться в том, куда и как возвращаются молодые специалисты, рекомендованные в свое время для учебы по внеконкурсному приему, как обеспечен Нагорный Карабах кадрами по главным направлениям - врачебные, педагогические кадры.

Мы изучили этот вопрос в Карабахе. И вот с чем столкнулись. Многие превратили это в своего рода лазейку. Получив образование здесь, в Азербайджане, они в большинстве случаев в Нагорный Карабах не возвращались, а выезжали из республики - кто в Ереван, кто в Москву или Ленинград. В результате на местах сложилась абсурдная ситуация, когда санитарный врач работал терапевтом, стоматолог - хирургом. То есть руководство области не следило за тем, возвращаются их студенты обратно или нет. Своих обязательств они не выполняли, а чтобы заполнить пустующие места, назначали санитарного врача хирургом.

Докладывая об этом на Бюро ЦК партии, я приводила вопиющие факты, называла конкретные поликлиники, больницы. Много недостатков выявилось и в других областях, но самые большие безобразия были в сфере медицины.  

Руководству области рекомендовали серьезно разобраться в сложившейся ситуации и принять соответствующие меры.

Э.А.: - А еще можно вспомнить о том, сколько людей  Гейдар Алиев отправлял учиться в Москву, Ленинград. С чем это было связано?

Л.Р.: - Подобная политика имела под собой самые серьезные основания и произвела настоящую революцию в системе подготовки кадров для народного хозяйства республики.

Во-первых, некоторые вузы Азербайджана были, скажем так, монополистами. В единственном лице, вроде Мединститута. А поскольку не было конкуренции, то и критерий обучения не всегда соответствовал общесоюзному стандарту. Поэтому Гейдар Алиев считал важным отправлять наших ребят на учебу в самые знаменитые медицинские институты страны. То есть он хотел повысить качество подготовки специалистов для республики и создать таким образом конкуренцию внутри Азербайджана, чтобы и наши преподаватели подтягивались.  

Во-вторых, поскольку отбор был из числа наиболее талантливых выпускников школ, то многие из них оставались в аспирантуре, затем докторантуре и возвращались в Азербайджан уже с ученой степенью, пополняя ряды педагогов высшей школы. У нас ведь в том же Медицинском институте преподавательский корпус формировался из тех, кто работал в больницах или поликлиниках. Но между преподавательской деятельностью и врачебной практикой есть большая разница. Редко, когда медицинский работник сочетал в себе способности и хорошего педагога, и врача. Поэтому научные кадры с учеными степенями, которые возвращались в республику и приходили в вузы, поднимали планку общего уровня специалистов. Тем более что в том же Мединституте были факультеты, где остро ощущался недостаток преподавательских кадров. Особенно в областях, разрабатывающих новые направления в медицине.  

В-третьих, Азербайджан 70-х годов переживал бурный расцвет экономики, развивались новые отрасли промышленности. И для таких предприятий, как «Озон», заводы глубоководных оснований, ЭВМ, приборостроительные, нужны были кадры, отвечающие требованиям дня. Поэтому молодые люди направлялись в такие вузы, где готовили специалистов высшей квалификации непосредственно для этих областей.

И еще: человек мог получить хорошее образование, стать прекрасным специалистом, но без знания русского языка для него практически не было будущего. Максимум - он мог на своем заводе стать главным инженером. А во внеконкурсном приеме было очень много детей из районов республики, то есть в иногородние вузы приезжали люди без знания русского языка. Там, где они учились, специально организовывались подготовительные отделения  и первые полгода отводились для углубленного изучения русского языка. Студент, окончивший азербайджанский сектор, безусловно, не знал русский язык на необходимом уровне. А для Гейдара Алиева было очень важным, что он сформируется и как хороший специалист, и к знанию азербайджанского языка прибавит русский. Это даст ему возможность со временем возглавить какое-либо предприятие, министерство, целую отрасль, достойно представлять свою республику в масштабах всей страны.

За 13 лет руководства Азербайджаном Гейдар Алиев произвел, наверное, революцию в области высшего образования. Появились тысячи высококлассных специалистов, которые впоследствии заняли лидирующие позиции во всех отраслях промышленности, науки и сельского хозяйства, люди, которые долгие годы определяли интеллектуальный облик нашей страны.  

Родина-мать зовет!

Э.А.: - У истоков подготовки Постановления о развитии виноградарства и виноделия в Азербайджане стоял Гейдар Алиев, который предварительно получил согласие Брежнева. Это было развернутое постановление ЦК КПСС, Совета Министров СССР,  ВЦСПС и ЦК ВЛКСМ, со всеми приложениями, вплоть до того, что было указано, сколько земель по каждому району отводится под виноград. Как это постановление повлияло на экономику республики?

Л.Р.: - При Гейдаре Алиевиче мы поднялись до уровня 2 млн тонн винограда. Что это такое? 6 млн тонн было по всему СССР, это при том, что виноградарческими зонами являлись Молдавия, Узбекистан, Туркменистан, Таджикистан, Грузия, Армения, Украина. То есть, виноградарческих зон было много. Из них одну третью часть, до двух миллионов, давал Азербайджан.

И, конечно, это сразу подняло экономику. Раньше львиную долю национального бюджета составляла легкая промышленность, что-то около 30 процентов бюджета. В начале 80-х годов пальма первенства перешла к виноградарству.  

Когда в Баку проходило Всесоюзное совещание по нравственному воспитанию и группы разъехались по районам, я сопровождала одну из них в Казахском районе. Помню, автобус останавливался, гости сходили и с восхищением прикасались к винограду. Гроздья висели, как на картинах. И при этом, когда мы говорили, что это технический сорт, а сахаристость его 15 или 17 процентов, они поражались - если это технический сорт, какая же тогда сахаристость у столовых сортов винограда!

Расскажу вам один потрясающий случай. То ли в 1981, то ли в 1982 году мы получили невероятно высокий урожай винограда. На шпалерах висели кисти ягод, каждая примерно с килограмм.

И вот пришло время собирать этот огромный урожай. Весь Азербайджан жил сбором винограда, потому что от этого зависело все. Люди строили себе дома, играли свадьбы, покупали машины, мебель. Они уже не выстраивались в очередь с жалобами, как было раньше. Они приходили к начальству, чтобы им разрешили купить машину, или, допустим, говорили: «Дочку выдаю замуж, нужна мебель, но я не хочу болгарскую, азербайджанскую, а хочу румынскую, или, в крайнем случае, югославскую». Просьбы были только такого рода.

Все это было за счет винограда и хлопка. И вот, когда должен был начаться сбор урожая, пошли ливневые дожди. День идут, два, три. Весь виноград оказался под водой. Люди столько сил потратили, экономические показатели республики во многом зависят от этого урожая, и вдруг весь виноград под водой.  

Гейдар Алиевич собрал узкое совещание с членами Бюро и пригласил специалистов из Москвы. У нас тогда уже был создан Научно-исследовательский институт по виноградарству, но там пока не было таких специалистов. Был у нас сильный институт хлопка в Гяндже, которым руководила Сидига Мамедова. А по виноградарству опыта еще не хватало. И поэтому он пригласил специалистов из Москвы, которые должны были подсказать, как выйти из положения.

Они поехали по районам, а возвратившись, сказали:

- Если вы действительно хотите спасти урожай, его надо собирать сейчас, пока он в воде. Стоит воде спасть, все эти ягодки сразу превратятся в труху. Это единственная возможность.

И я помню, Гейдар Алиевич собрал республиканский актив в клубе имени Дзержинского и так там эмоционально выступил! Его слова прозвучали словно набат - Родина-мать зовет!

Он сказал:

- Мы это вырастили своими руками. Мы должны увидеть результаты своего труда. Нам подсказывают единственный путь спасения урожая. И под проливным дождем, и пока он в воде, этот урожай надо собрать.

Он так говорил, что и спустя 20 лет, когда я вспоминаю об этом, у меня мурашки по коже бегут. Он просил, умолял людей понять его и сделать все возможное.

В зале сидели бригадиры, председатели колхозов, партийные активисты. Что началось после его выступления! Той же ночью все вышли на плантации - кто на лодках, кто с плащом, кто без плаща, кто в сапогах, кто в ботинках, кто снимал клеенки со столов. И урожай спасли. Это было что-то необыкновенное. У него был талант гениального организатора, человека, способного повести за собой массу людей.

Битва  за «белое золото»

Л.Р.: - Мы, члены Бюро, несколько раз в год ездили по хлопкосеющим районам, за каждым из нас была закреплена какая-то зона. Первый этап был - посмотреть, как идет созревание хлопка. То есть, мы собирали всю информацию. Ездили не одни, а со специалистами. Например, вместе со мной в район отправлялись ученые из института хлопководства, кто-нибудь из сельскохозяйственного отдела ЦК, были также специалисты-практики. И вот мы как бы на разных этапах наблюдали, как идет развитие культуры. Предположим, специалисты говорят, что к этому времени куст должен подняться на десять сантиметров. Проверяли, нет ли залысин там, где засеяли, вовремя ли пропалываются сорняки, своевременно ли идет борьба с совкой, как происходит орошение полей. Оросительных систем в те годы было сооружено множество, но нужно было добиться, чтобы эти оросительные каналы исправно работали именно в те периоды, когда хлопковые плантации особенно нуждаются в обильной влаге. Поливы обычно проводились ночью.

Мы жили этими этапами. Потом подходили к периоду, когда уже считали, сколько на одном кусте коробочек. Выясняли, какие новые сорта хлопка надо завезти в республику. У нас ведь тонковолокнистого сорта не было, только местные. Зато наши сорта были высокоурожайными. И важно было проследить, как коробочки развиваются, какая раскрываемость, когда следует провести дефолиацию, чтобы листва опала, - тогда начинался машинный сбор. Такая вот почти ювелирная работа.

Спросите, зачем это было нужно? Чтобы повысить ответственность специалистов, чтобы они знали, что над ними стоят люди из ЦК. Вместе с тем, чтобы услышать мнение местных аграриев и руководителей о том, какие у них проблемы с водой, химикатами, техникой, площадями для сушки хлопка, навесами и пр. Все эти проблемы надо было вовремя решить, чтобы получить большой урожай.

(Продолжение.  Начало в №№28, 29)

(Окончание следует)