Беседа Эльмиры Ахундовой с Николаем Константиновичем Байбаковым

Николай Константинович Байбаков родился 7 марта 1911 года в бакинском поселке Сабунчи, скончался 31 марта 2008 года в Москве. Советский государственный деятель, Герой Социалистического Труда (1981). Лауреат Ленинской премии (1963). С 1965 по 1985 год - председатель Госплана СССР.
 

Эльмира Ахундова: - Когда и при каких обстоятельствах состоялось ваше первое личное знакомство с Гейдаром Алиевым?
Николай Байбаков: - Познакомились мы в 70-е годы, а плотно работали вместе примерно четыре года, когда его назначили первым заместителем председателя Совета Министров СССР и членом Политбюро.
Э.А.: - Какой имидж сформировался у Г.Алиева в 70-е годы ХХ века в высших государственных и правительственных кругах? Он чем-то отличался от других руководителей республик? Как оценивалась его работа на посту первого секретаря?
Н.Б.: - Гейдар Алиев был исключительно эрудированным человеком. Он всегда подробно разбирался в вопросах, которые ему потом приходилось решать. Надо прямо сказать, он в этом был похож на Косыгина. Косыгин говорил мне: «Николай, прежде чем принимать решение, ты должен все обстоятельно обсудить, потому что если директор предприятия ошибется, то мы потеряем тысячи рублей, если министр, то уже миллионы. Ну а уж если ошибемся мы с тобой - я как Председатель Совета Министров СССР, а ты как мой заместитель, - тут миллиарды могут быть потеряны. Поэтому ты сперва внимательно изучи вопросы, особенно сложные вопросы, посоветуйся со специалистами и только после этого принимай решение». Гейдар Алиевич тоже придерживался этой тактики. Он был осторожным в принятии решений, но уж если принимал, то непременно претворял их в жизнь. Он никогда не отбрасывал, не отмахивался от вопросов, которые перед ним ставились, и старался оказать содействие.
Мне пришлось с ним обсуждать и решать сложнейшие вопросы во время его работы на посту первого заместителя Председателя Совмина СССР, в частности, строительства Байкало-Амурской магистрали. Вообще Гейдар Алиев курировал многие вопросы в правительстве - от транспорта и связи до социально-культурной сферы. Мы несколько раз докладывали на Политбюро о ходе строительства БАМа. Дело заключается в том, что эта дорога имела не просто хозяйственное, но и военно-политическое, стратегическое значение. С точки зрения хозяйственной - это развитие Дальнего Востока. К сожалению, она сейчас не загружена, потому что темпы промышленного роста невысоки.
Гейдар Алиев очень внимательно следил за строительством, не раз выезжал туда. Предстояло решить сложную задачу - построить туннель в 2,5 километра в экстремальных условиях. В верхних эшелонах власти у нас были противники, которые считали, что существующая дорога вполне обеспечивает нужды народно-хозяйственного комплекса и не стоит вкладывать столько средств во вторую. Алиев блестяще и очень аргументированно отвечал всем оппонентам, отстаивая свою точку зрения. Он вообще был человеком принципиальным. И должен сказать, что в Политбюро к нему относились с уважением. На мой взгляд, он внес большой вклад в развитие не только Азербайджана, но и народного хозяйства, экономики всего СССР.
…Этот человек был крайне необходим для Азербайджана. Слава Богу, что в начале 90-х годов он вновь возглавил республику, навел там порядок, не допустил кровопролития, остановил войну.
Э.А.: - А как он «вписался» в московскую политическую элиту, как его приняли «наверху»?
Н.Б.: - Он очень быстро понял, за что должен отвечать в правительстве. Очень оперативно и грамотно решал все вопросы. Я это с ответственностью заявляю, как председатель Госплана. 
Э.А.: - Если Алиев так хорошо работал, проявлял себя, то почему его отправили в отставку? В чем причина?
Н.Б.: - Причина ясная. Горбачев не хотел иметь возле себя людей, которые могут его «свалить», которые имели свое мнение. Горбачева я хорошо знал. Когда я работал председателем Госплана, он был первым секретарем Ставропольского обкома партии. Как-то раз я его вызвал, он приехал. Говорю ему: «Без длинных предисловий хочу тебе предложить должность моего заместителя по сельскому хозяйству». Он как угорелый вскочил и говорит: «Что вы, Николай Константинович, разве я могу справиться с такой работой?» В общем, отказался. А потом вдруг стал секретарем ЦК по сельскому хозяйству и стал вырабатывать свою линию по захвату власти. 
После ухода с должности Гейдар Алиевич проработал вместе с нами советником при президиуме Совета Министров СССР, а потом подал в отставку.     
Нам такие люди нужны, особенно сейчас: с большим опытом государственного управления.
Э.А.: - Как вам и Гейдару Алиеву работалось с Андроповым?
Н.Б.: - Андропов был очень эрудированным человеком. Прежде чем принимать какое-то решение, он непременно обсуждал его перед заседанием Политбюро со специалистами. Он был очень внимательный и доброжелательный человек. Жаль, что он так быстро ушел из жизни. Он ко мне очень хорошо относился, и я не загружал его многими вопросами, потому что сам знал состояние советской экономики. Гейдар Алиевич не стеснялся поднимать на Политбюро какие-то вопросы. Он высказывал ту точку зрения, которую мы предварительно обсуждали у него в кабинете. Он прямо говорил, что хорошо, а что плохо. Я скажу, что его, как правило, поддерживали. Не помню каких-то неприятных явлений при обсуждении тех или иных вопросов. Его в Политбюро уважали. Дай Бог нам в России таких людей иметь… Я очень переживаю его уход из жизни. Он еще ведь молодой был, моложе меня на 12 лет. Он отдал всю свою жизнь Азербайджану. Прямо скажу, он для Азербайджана сделал очень много. Ну а я, естественно, находясь на посту председателя Госплана СССР, не мог не реагировать на его просьбы об оказании содействия в решении тех или иных вопросов. Может быть, поэтому Азербайджан активно развивался.
Э.А.: - Сейчас это называется «лоббировать». Вы тогда были главным лоббистом Азербайджана.
Н.Б.: - Да, я не помню случая, чтобы при нашей встрече с Гейдаром Алиевичем я на поставленные им вопросы или просьбы как-то отрицательно отозвался. Были какие­-то отдельные замечания с моей стороны, мол, я предлагаю подойти к решению того или иного вопроса не с этой, а с той стороны. Но в целом я не помню, чтобы были какие-то конфликты. А вопросов было много, особенно в области нефтяной промышленности. 
…Я официально вам заявляю, что не будь азербайджанской нефти, мы бы не выиграли войну. Почему? Я во время войны был первым заместителем наркома нефтяной промышленности и Сталин назначил меня уполномоченным Государственного комитета обороны по обеспечению фронта горючим. Когда он меня направлял, то сделал такое заявление: имейте в виду, товарищ Байбаков, вы должны немедленно вылететь на Кавказ и будете отвечать головой. Гитлер сказал, что, если он в течение трех месяцев не захватит Кавказ, он проиграет войну. А потом Сталин мне говорит: если вы им оставите хоть одну тонну нефти, я вас расстреляю. Но если вы уничтожите нефтепромысла, а немцы не придут, я вас тоже расстреляю. Летите и вместе с Буденным решайте этот вопрос. Ну, Буденный был героем гражданской войны, а в этом деле оказался слабаком. Он мне команды на уничтожение промыслов не дал. Ты, говорит, Коля, разве не знаешь, что моя кавалерия танки остановила? Это было в штабе Северо-Кавказского фронта. Смотрю, 10 или 11 танкеток действительно стоят. Они оторвались от немецких тылов и хотели прорваться к штабу. А кавалеристы подожгли танки керосином. Ну а я практически облетел весь фронт, вижу, что мы всюду отступаем, и говорю Буденному: я все-таки буду принимать решение. «Коля, подумай». Но я дал команду номер 1 уничтожать малодебитные скважины, их было 1900. Потом среднедебитные и, наконец, высокодебитные скважины. Потом мне сказали, что меня разыскивает Каганович - он был членом Военного Совета Южного фронта. Позвонил по телефону, говорит: «Вы что делаете?» - Я отвечаю: «Дал команду уничтожать промысла». - «Какое вы имели право?» - Я говорю: «Буденный не дал согласие, но я видел фронт, поэтому принял решение».
Через два-три дня немецкие вой­ска вошли на Кавказ, в Краснодарский край, а я уже к тому времени все уничтожил. Они заняли Моздок, и только около Грозного нам удалось остановить фашистов. 
До войны в СССР добывали всего 32 миллиона тонн нефти, из них 23,5 миллиона давал Азербайджан. И когда немец перерезал нам все дороги вплоть до Сталинграда, то пришлось нефть возить через Каспийское море, далее Турксибом.
Благодаря нефтяному оборудованию, изготавливаемому в Азербайджане, мы развивали второй и третий Баку. Так что не только бакинская нефть сыграла большую роль в подъеме экономики страны, но и помощь со стороны Азербайджана другим нефтяным районам. В свое время Азербайджан нуждался в нефтепромысловом оборудовании и первым начал производить его, а когда появились другие нефтедобывающие регионы, мы приняли решение увеличить производство. Много позже мы начали строить такие же заводы в Уфе, других местах. Но в целом Азербайджан сыграл решающую роль в период ВОВ и здорово помог развитию нефтяной индустрии в теперешней России, явившись основой развития всех других нефтяных районов СССР. Трижды спасибо нефтяникам Азербайджана!
Э.А.: - Охарактеризуйте Гейдара Алиева, кто он был: хороший исполнитель, организатор или руководитель? Какие бы качества вы в нем выделили прежде всего?
Н.Б.: - Это был эрудированный человек, с большим размахом, хороший организатор, человек, который понимал вопросы, которые приходилось решать. И мало того, он принимал меры к реализации того, что было намечено и принято. Поэтому ему удавалось развивать экономику Азербайджана высокими темпами. 
Я считаю его великим, уникальным человеком и страшно переживаю, что мы его потеряли. Я Ильхаму Гейдаровичу послал телеграмму и написал: «Действуй согласно традициям своего отца».

Москва, 2004 год