Европа проиграла от победы ультраправых партий 

Выборы в Европарламент, завершившиеся в минувшее воскресенье, ожидаемо закончились победой правых и ультраправых партий, которые заметно улучшили свой результат в ведущих странах Евросоюза. 

В той же Франции, например, каждый третий избиратель проголосовал за «Национальное объединение» Марин Ле Пен, хотя всего два года назад политики этой персоной пугали добропорядочных буржуа. Кстати, партия президента Эмманюэля Макрона «Возрождение» в 2022 году победила только потому, что во второй тур прошла мадам Ле Пен. На выходные же «чемпион болтовни» потерпел сокрушительное поражение, из-за чего жители страны пармезана уже в конце июня пойдут голосовать на досрочных парламентских выборах. 
Такая же «невозможная» картина наблюдается и в ФРГ - «Альтернатива для Германии» заняла в своей стране второе место на выборах, обогнав партию канцлера Олафа Шольца при помощи лозунгов «Нет мигрантам!» и «Европа для европейцев!», хотя и подвергалась неоднократно критике из-за серии скандалов с участием ее кандидатов. Если же посмотреть на то, что происходит в центре и на западе континента, то очевидно, что не только по периметру пространства, но даже на севере, где никогда не наблюдалось остервенелого шовинизма, ультраправые партии переживают заметное возрождение. Причем не так уж важно, какой политики они придерживаются: ностальгического или популистского национализма, а может, и консерватизма с неофашистскими корнями. 
Успеха ситуативные объединения против «понаехавших» добились также в Австрии, Нидерландах и Италии. Но, несмотря на это, они пока не в состоянии выработать единую консолидированную повестку. В результате центристам пока удалось сохранить за собой большинство в Европарламенте, а это значит, что лидер бюргеров Урсула фон дер Ляйен по итогам кампании вполне может продолжить руководить Еврокомиссией еще пять лет, - спасибо и на том, что будем иметь дело с адекватными министрами. 

Впрочем, кривая дорожка тамошних избирателей - не случайность, хотя после опустошившей континент Второй мировой войны большинство жителей считали, что голосовать за крайне правых просто неприлично, а основные политические партии самого разного толка категорически отказывались с ними сотрудничать. 
И вот все эти устоявшиеся в общественном сознании табу стали постепенно разрушаться, а началось все в 2000 году с Австрии, уроженцем которой является Адольф Гитлер, и дом детства которого власти загодя превратили в музей. Тогда венские «патриоты» из ультраправой «Партии свободы» в союзе с правыми центристами неожиданно создали коалиционное правительство, о чем все мировые агентства растрезвонили со скоростью молнии, а газеты писали «о дикости нравов» на первых полосах. Кстати, тогда Еврокомиссия даже упредительно ударила по столице альпийской страны дипломатическими санкциями. 
Но теперь, по прошествии немногим более 20 лет, комиссары теряются в догадках, против кого можно вести идеологическую борьбу. Посудите сами: у руля третьей по величине экономики ЕС, Италии, стоит Джорджа Мелони, возглавляющая партию с неофашистскими корнями, в Финляндии после трехмесячных переговоров ультраправая националистическая партия «Истинные финны» вошла в коалиционное правительство, партия «Шведские демократы», решительно выступающая против иммиграции, этнической толерантности и мультикультурализма, является второй по величине политической силой в парламенте, поддерживая в Стокгольме правое коалиционное правительство. 
Кстати, и в Греции в прошлом году целых три ультраправые партии получили достаточно мест, чтобы пройти в парламент, а в Испании успех на региональных выборах несколько сомнительной националистической партии Vox, первой ультраправой партии после смерти в 1975 году фашистского диктатора Франко, и вовсе превзошел все ожидания. И этот вызывающий беспокойство перечень неонацистов, пробравшихся в парламенты крупных стран, можно продолжать долго. 
Так что же происходит? Действительно ли десятки миллионов сытых европейских избирателей открыто симпатизируют крайне правым или склоняются в их сторону? Или это не столько выражение политических предпочтений, сколько протестное голосование? А может, налицо признак поляризации общества и огромной пропасти между либеральными избирателями городов и традиционно консервативной глубинкой? И вообще, что мы имеем в виду, когда навешиваем на какие-то партии «ярлык» крайне правых? 
На самом деле все просто - речь идет о противоречиях между, например, азербайджанцами, считающими базовыми общечеловеческие ценности, и теми же европейцами, которые хоть и относят себя по недоразумению к христианам, но вопреки Библии считают себя исключительными, а всех остальных (на основе расовой, этнической либо религиозной принадлежности) - недочеловеками, отвергая любую форму универсализма. Так что никто никого не шельмует, а называет вещи своими именами - фашист, он и в Уругвае фашист, и в Норвегии, и даже в Африке. 
Теперь, после демонстрации хороших результатов на этих выборах, ультраправые могут стать важными игроками с правом голоса в самых различных сферах политики - от миграции до безопасности и климата. Чтобы предотвратить крен, действующая глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен предложила создать коалицию с социал-демократами и либералами, поскольку христианские демократы получили места в Европарламенте нового созыва в то время, как две другие силы проиграли. Размышляя о росте ультраправых и неплохом выступлении крайне левых, фрау фон дер Ляйен добавила, что «общий победный результат приведет к еще большей стабильности для правоцентристских партий, так как все здравомыслящие люди заинтересованы в стабильности и хотят сильной и эффективной Европы». 
По предварительным результатам, в новом законодательном органе Евросоюза у христианских демократов будет 189 мест (+13 в сравнении с выборами пятилетней давности), у социал-демократов - 135 (на 4 мандата меньше), а у относительно новой группы «Обновление бизнеса» - 83 (минус 19 мест). Когда-то нашумевшая партия «Зеленые» получила 53 места (-18 к рекордному для нее 2019 году). Даже в Германии, традиционно считавшейся оплотом защитников окружающей среды, «зеленые» отступили: проще говоря, по прогнозам, их результат составит 12%, что не позволит им диктовать условия традиционным политикам, как это было несколькими годами раньше. Поражение «зеленых» может оказать влияние и на общую политику Евросоюза в области изменения климата, которая до сих пор считалась самой прогрессивной в мире. 
Есть еще один момент - избирательный сдвиг вправо может в целом затруднить принятие решений в самом Евросоюзе, и хотя у них нет того количества мандатов, которое способно изменить расходные статьи бюджета, в котором фиксируются приоритетные проекты, но подпортить нервы и повлиять через социальные сети на решения комиссаров они смогут. И тогда может пострадать практически все, включая расходы на инфраструктуру, субсидии для фермерских хозяйств, устойчивое восстановление европейской экономики после кризиса 2008 года, обеспечение справедливого «зеленого» и цифрового перехода и множество других важных достижений Еврокомиссии, бенефициарами которых являются без малого 500 млн человек. 
 

Фидан САЛМАНЛЫ