Франция мертвой хваткой вцепилась в «скрепы колониализма» 

То ли по причине переполненности Франции «радикальными исламистами», то ли потому, что тюрьма Сен-Лоран-дю-Марони в южноамериканской Гвиане напоминает президенту этой страны его фамилию, он намерен возродить былую «славу» пенитенциарного заведения. 

Главная пересыльная тюрьма колониальной империи, закрытая сразу по окончании Второй мировой войны, «стала востребованной в современных условиях, когда резко возросло число не только наркоторговцев, но и радикальных исламистов», - открытым текстом заявил на днях министр юстиции Франции Жеральд Дарманен. 
Ну, как же, именно мусульмане, по мнению президента Эмманюэля Макрона, «представляют главную угрозу» стране воздушных шаров и мыльных пузырей. 

Хотя справедливости ради - ненависть к мусульманам французы культивировали со времен крестовых походов, когда не папы римские, а например, короли: Людовик VII и Филипп II Август, обуреваемые желанием захватить Дамаск с контролем Средиземноморья, особо увлекались «освобождением гроба господня», а их подданные составляли более трети желающих «пролить кровь нечестивцев». Правда, те попытки в целом обернулись неудачей, и французская армия вступила в Сирию буквально век назад, но попытки обвинить мусульман во всех своих бедах превратились в «добрую традицию». 
При Макроне же начался прилив очередной волны поощрения тотальной ненависти к мусульманам - не случайно именно реально независимый Азербайджан, по мнению нынешних сидельцев Елисейского дворца, якобы повинен и в огромном государственном долге официального Парижа, и в изгнании французской армии из ряда африканских стран, и в антисанитарии на Олимпийских играх с подделкой медалей в Париже и даже в подъеме национально-освободительного движения в акватории трех океанов. 
Кстати, при Макроне же в сентябре 2021 года, когда исламская община практически завершила строительство на свои средства вместительной мечети в приграничном с Германией Страсбурге, председателю мусульманской конфедерации Milli Gorus Эйюпу Шахину поступило оскорбительное письмо, озаглавленное - «Объявление войны исламу и мусульманам во Франции». На официальном бланке был и адрес отправителя - «Национальная федерация против ислама». 
Иными словами, сегодня стало модным подчеркивать ксенофобию (если бы не решения Нюрнбергского суда с осуждением Холокоста, точно также наблюдался бы очередной прилив многовековой ненависти к евреям, хотя даже сегодня вблизи Парижа, не говоря о периферии, оскверняются могилы усопших представителей этого народа). Причем красную линию ненависти чертит само правительство. 
Вспомним, как бывший приснопамятный премьер-министр Франции Габриэль Атталь в марте прошлого года подал в суд на школьницу только за то, что она по первому требованию директора отказалась снять хиджаб в учебном заведении. А за полгода до него тоже лично в качестве национального обвинителя выступал сам Макрон, когда оскорбленный мусульманин в городе Аррас на севере страны зарезал ножом неадекватного учителя, который показывал на занятиях карикатуры на пророка Мухаммеда. Вспомним в этой связи и известный теракт в центре Парижа, спровоцированный в январе 2015 года, когда террористы «покрошили» из автоматов в редакции сатирического журнала Charlie Hebdo 12 человек и ранили еще 11 на улице. А ведь причиной той трагедии с еще несколькими крупными нападениями со стороны экстремистов опять же стали карикатуры на пророка Мухаммеда, размещаемые в упомянутом издании, «снискавшем славу» самого либерального журнала, тираж которого на полгода превысил самые рекордные значения наиболее популярных «желтых газет» континента. 
Кто бы что ни заявлял, не мусульмане - террористы, а во Франции, как и в современной Европе в целом, очень большие проблемы с терпимостью по отношению к умме и исламу в целом. Проблемы с «понаехавшими» есть везде, но не Франция ли веками «пахала» на мусульманских колониях, задарма используя их недра и кадровый потенциал? А нынешние отношения с Алжиром и вовсе считаются накаленными до предела с обоюдными арестами писателей и общественных активистов, чего не было даже в 1962 году, когда североафриканская страна де-юре стала независимым субъектом международного права. 
Говоря о главных причинах подобной исламофобии, следует отметить, что официальный Париж, примеривающий на себя статус «колыбели демократии», до сих пор не подписал никаких им же когда-то инициированных европейских конвенций по защите прав религиозных либо национальных меньшинств (в законодательстве этой страны нет никакого понятия «меньшинство», следовательно, оно может трактоваться так, как выгодно местной и особенно центральной власти). Например, если кто-то представляет почему-то влиятельное сообщество ЛГБТ, ему прямая дорога в коридоры власти, а если человек пришел в муниципалитет в исламском одеянии - он точно потенциальный террорист, на которого участковый обязан завести досье. 
Но разве не президент страны воздушных шаров, в которой проживает около 6 млн мусульман, называя их «параллельным обществом», виноват в том, что тем самым провоцирует их, вынуждая вести себя именно как параллельная, а не полностью интегрированная часть французского общества? Разве не Макрон своими воинственными призывами против ислама косвенно виноват в том, что после убийства полицейским французского подростка алжирского происхождения в июне 2023 года властям пришлось задействовать около 40 тыс. полицейских и жандармов, а также элитные подразделения Raid и GIGN для того, чтобы предотвратить массовые волнения? Тогда в муниципалитетах вокруг Парижа был введен комендантский час, а в Лилле и Туркуэне на севере страны - полный запрет на проведение массовых мероприятий. 
А теперь хотят к 2028 году восстановить главную пересыльную тюрьму колониального прошлого, закрытую почти 80 лет назад и поросшую непроходимыми джунглями, с размещением в ней наиболее опасных «преступников» из континентальной Франции, что вызывает ассоциации с худшими временами, когда именно труд заключенных играл ключевую роль в обогащении империи. Архивы показывают, что местные жители отказывались гнуть шею на плантациях под раскаленным солнцем при тропической влажности, сопровождаемой смертельными заболеваниями, после чего туда вначале завозили африканских рабов, а после отмены рабства в 1848 году их заменили физическим присутствием опасных заключенных, чья жизнь не стоила ни гроша. Таким образом, десять лет спустя благодаря указу Наполеона III появилась тюрьма в городке Сен-Лоран-дю-Марони - там же основали административный центр каторги. При этом арестанты «тянули срок» дважды: сначала по приговору, затем на том же основании - зачастую на «пожизненном» поселении. 
Слишком громко сказано - изнурительный труд, скудное питание, малярия, лихорадка Денге и вирус Чикунгунья убивали до 40% европейских заключенных в первый же год, а соседство с заболоченными джунглями вместе с ядовитыми змеями и крокодилами и вовсе «скрашивала картину маслом». 
И тот факт, что часть тюремных нар зарезервирована для «исламских радикалов», говорит как о политической составляющей проекта, так и о «обычной ксенофобии», которая сродни обыкновенному фашизму. А завтра, глядишь, появятся другие политические оппоненты из той же Новой Каледонии, которых легко обозвать экстремистами за рост национального самосознания. 

Фидан САЛМАНЛЫ