Прежняя инерция больше не работает

Катастрофа азербайджанского пассажирского самолета Embraer 190 компании Azerbaijan Airlines (AZAL), произошедшая 25 декабря 2024 года близ Актау, Казахстан, летевшего рейсом Баку - Грозный, стала трагедией, которая быстро перестала быть исключительно авиационным инцидентом и превратилась в серьезное испытание для двусторонних отношений между Азербайджаном и Россией.

Однако именно последующие политические шаги, а не сами технические версии произошедшего, задали этой истории принципиально иной вектор - редкий для современной международной практики.

Вместо извинений и выплаты компенсаций последовала череда арестов представителей азербайджанской диаспоры в России. Арестованные братья Гусейн и Зияддин Сафаровы при задержании скончались. Правоохранительные органы Азербайджана возбудили уголовное дело по факту пыток и умышленного убийства с особой жестокостью в связи с гибелью двух своих граждан. В ответ в России прошли новые задержания представителей азербайджанской диаспоры, в частности, главы азербайджанской диаспоры на Урале Шахина Шихлинского и бизнесмена Вагифа Сулейманова.

Все это привело к значительному охлаждению двусторонних отношений. Однако по итогам неформальных контактов, которые, по утверждению инсайдеров, инициировала российская сторона, состоялась встреча президентов Азербайджана и России в Душанбе, на которой Владимир Путин заявил о готовности российской стороны выплатить компенсации семьям погибших и постардавших в авиакатасрофе. На дипломатическом языке подобные формулировки никогда не бывают нейтральными. Компенсация - это не выражение сочувствия и не жест вежливости. Это признание того, что трагедия находится в зоне ответственности государства, даже если эта ответственность не облечена в окончательные юридические формулы.

В конце ноября 2025 года наблюдалось осторожное оживление российско-азербайджанских официальных контактов. Так, прошла рабочая встреча вице-премьеров Александра Новака и Шахина Мустафаева. Делегация Министерства сельского хозяйства Азербайджана побывала в Москве. А в середине декабря 2025 года в интервью директора четвертого департамента стран СНГ МИД РФ Михаил Калугина было упомянуто о намерениях Москвы и Баку продолжить контакты «на уровне внешнеполитических ведомств».

Однако спустя год после трагедии Россия до сих пор не принесла официальных извинений и не выплатила компенсации, как и полагается в международной практике.

Продолжение логично выстраивается уже не вокруг самой катастрофы, а вокруг последствий принятого решения - и здесь история под Актау становится симптомом более глубоких процессов в азербайджано-российских отношениях.

Дальнейшее развитие ситуации зафиксировало негласное понимание: отношения Баку и Москвы вступили в новую фазу, где прежняя инерция больше не работает. Азербайджан сегодня - не объект внешней политики и не младший партнер, а государство с четко сформулированными интересами и растущей субъектностью.

Для России эта ситуация тоже стала знаковой. В условиях, когда ее внешняя политика сталкивается с дефицитом доверия во многих направлениях, сохранение устойчивых отношений с Азербайджаном приобретает стратегическое значение. Южный Кавказ и Каспий - это не периферия, а зона, где пересекаются энергетика, транспорт, безопасность и влияние третьих игроков.

«Стратегические интересы Азербайджана и России не всегда совпадали, - отмечает политолог, депутат Милли Меджлиса Расим Мусабеков. - Сказать точнее, частенько не совпадали. Потому что мы наблюдали, как на протяжении 30 лет Россия поддерживала Армению, которая оккупировала наши территории и не собиралась их освобождать. И именно Россия накачивала Армению оружием бесплатно. Именно Россия оказывала Армении дипломатическую, финансовую, энергетическую поддержку. И поэтому говорить о совпадении интересов России и Азербайджана довольно сложно.

Понятно, что Азербайджан всегда стремился уравновесить политику россиян в регионе укреплением своих стратегически важных, союзнических отношений с Турцией. После исторической победы в 44-дневной Отечественной войне Азербайджан расширил свои отношения с Китаем, в значительной степени развил взаимодействие с США, Пакистаном, Израилем, и это все, безусловно, не очень по вкусу России, которая не привыкла выстраивать равноправные партнерские отношений с постсоветскими государствами. Ведь Россия до сих пор уклоняется признать свою вину в крушении азербайджанского пассажирского самолета. Хоть Путин сквозь зубы и признал сам факт атаки российскими ПВО азербайджанского гражданского борта, но такими оговорками сопроводил свои высказывания, которые чуть ли не обнуляли негативные, преступные действия российских ПВО и авиационного командования. Так что расхождение между Азербайджаном и Россией - это факт, но это вовсе не означает, что наши отношения должны быть обязательно плохими или конфронтационными. Просто эти отношения должны выстраиваться уже несколько по-другому, чем это себе представляют в Москве», - считает политолог.

Авиакатастрофа под Актау стала своего рода индикатором доверия. Она показала, что даже в условиях сложной военно-политической обстановки государства должны брать на себя ответственность за последствия действий своих систем, не перекладывая ее на абстрактные обстоятельства.

Для международного авиационного сообщества это сигнал о необходимости пересмотра подходов к безопасности воздушного пространства в регионах повышенного риска. Для государств - напоминание о том, что замалчивание и затягивание больше не работают так, как раньше.

В долгосрочной перспективе катастрофа под Актау, при всей ее трагичности, может стать точкой институциональных изменений. Не только в сфере авиационной безопасности, но и в практике кризисного управления между государствами, которые не находятся в состоянии конфронтации, но вынуждены взаимодействовать во все более сложной среде.

Фактически азербайджано-российские отношения находятся в состоянии незавершенного кризиса. Его суть заключается не в самой авиакатастрофе, а в отсутствии ее политико-правового закрытия. До тех пор, пока не прозвучат официальные извинения и не будут выполнены обязательства по компенсациям, ситуация будет оставаться в подвешенном состоянии, а любые разговоры о «нормализации» отношений носить декларативный характер.

В региональном измерении этот эпизод отражает более широкую трансформацию Южного Кавказа. Государства региона все меньше готовы принимать размытые формулы ответственности и все чаще настаивают на четких и институционально оформленных решениях. В этих условиях прежняя модель отношений, основанная на инерции, неформальных договоренностях и откладывании чувствительных вопросов, утрачивает эффективность.

Таким образом, трагедия под Актау стала маркером структурных изменений - как в азербайджано-российских отношениях, так и в логике регионального взаимодействия в целом.

Надия КАФАРОВА,

специально для газеты «Бакинский рабочий»