Об этом посте

Гейдар Алиев всегда добивался нужного ему результата

Читать

Беседа Эльмиры ханым Ахундовой с генерал-майором, почетным сотрудником органов государственной безопасности СССР, заслуженным юристом Азербайджанской Республики Бахадуром Мамедгулу оглу Гусейновым (1921-2016).  

Часть 2-я.

Информация об этом пошла в Москву. Тут же последовал звонок из КГБ СССР.

- Почему вы не арестовали Керимова?

- Этот человек имеет всего лишь среднее образование, - ответил я, - у него трудная жизнь. Я полагаю, что чистосердечного признания достаточно, чтобы пресечь его дальнейшую деятельность.

- Целесообразнее было бы арестовать его, - настаивает куратор.

- Мы пришли к выводу, что он недалеко зашел в своих заблуждениях, все это в нем не настолько серьезно. Он не пытался создать какую-то организацию, просто заблуждающийся одиночка, поэтому мы решили профилактировать его и отпустить.  

В общем, еле убедил куратора.

Или: в 1968 году в Азербайджан приехала комиссия из Москвы проверять работу нашего Комитета. Руководил комиссией генерал-майор Вартанов. В справке по нашему 5-му отделу было написано: «Наряду со всем, что сделано, мы считаем, что борьба с национализмом ведется недостаточно». Я долго боролся с этой формулировкой, потому что для меня она была просто обидной. Я вынужден был позвонить по ВЧ начальнику 5-го Главного управления КГБ СССР Филиппу Денисовичу Бобкову.

- В целом я согласен с выводами комиссии, - сказал я, - но формулировку о недостаточной борьбе с национализмом считаю не соответствующей действительности и должен сказать, что товарищ Вартанов усугубляет ситуацию. Я прошу этот вопрос снять с повестки дня. Мы ежегодно отчитываемся перед вами о проделанной работе и указываем там, сколько человек профилактировано по националистическим убеждениям. Эта работа в республике ведется активно, просто мы не доводим дела до суда.

- Не беспокойтесь, - ответил он, - продолжайте работать, а я переговорю здесь с товарищами.

Э.А.: - В 1997 году в выступлении перед сотрудниками Министерства национальной безопасности Гейдар Алиевич вспоминал, что ему из Москвы советовали применить карательные меры в отношении Зии Буниядова, Бахтияра Вагабзаде, других ученых и писателей, а он отказывался делать это.  

Б.Г.: - Он постоянно требовал с каждым ошибающимся проводить профилактическую работу, будь то Буниядов или Вагабзаде.

Э.А.: - А вы не можете вспомнить подобный случай с кем-то из представителей творческой интеллигенции?

Б.Г.: - Например, случай с Халилом Рзой. Я лично вел с ним профилактическую работу. В разговорах с коллегами он нередко позволял себя дерзкие высказывания в адрес политики Москвы, говорил, что в Азербайджане не ценят национальные кадры, притесняют их и т.п.  

В стихах же все было в порядке. Он был неглупым человеком, чтобы писать откровенно антисоветские стихи.  

Мы пригласили его в Комитет.  

- Что вас побудило к таким мыслям? – спрашиваю.

Он отвечает:

- Товарищ Гусейнов, я - поэт, пишу для народа, Родины, воспеваю достижения республики. Моя семья состоит из четырех человек, а живем мы в тесноте. Сколько я ни обращаюсь во все инстанции с просьбой предоставить нам другую квартиру, ответа нет.

К тому времени Гейдар Алиевич работал уже в ЦК. Мы написали докладную на его имя, в которой указали, что Халил Рза в своем окружении допускает националистические высказывания, выражает недовольство политикой партии и государства и мотивирует это своими тяжелыми жилищными проблемами. Мы попросили Гейдара Алиевича, учитывая, что Халил Рза - известный поэт, дать указание о предоставлении ему квартиры. В результате Халил Рза получил трех- или четырехкомнатную квартиру. После этого он несколько успокоился.

Вообще, писатели нередко посылали нам «сигналы» друг на друга. И мы должны были реагировать на эти сигналы. Подключали агентуру, которая работала в писательской среде, выясняли, соответствует ли действительности то, что написано в доносе. Чаще всего факты, указанные в анонимных документах, не подтверждались.  

Больше всего националистическими настроениями была проникнута среда интеллигенции, поэтому там была наиболее широкая агентурная сеть, велась наиболее активная оперативная работа.

Э.А.: - Сколько через ваш отдел прошло дел писателей, в отношении которых ограничились только профилактикой?

Б.Г.: - Не только в отношении писателей. К примеру, до развала СССР велась активная борьба против религиозного экстремизма. В других мусульманских республиках - Туркмении, Узбекистане, Таджикистане за религиозную пропаганду посадили немало священнослужителей. А у нас такого не было. У нас если даже допускались какие-то высказывания, ограничивались профилактикой, предупреждениями. Я шесть лет работал председателем КГБ Нахчывана, и мы за это время не арестовали ни одного человека. А профилактические мероприятия проводились. Человек только говорит, но ничего конкретного не предпринимает. Конечно, при желании его можно посадить и за «разговоры». Однако у нас была установка Гейдара Алиевича: «Старайтесь оздоровить ситуацию». Он часто повторял: «Высокую оценку оперативному работнику можно дать лишь в том случае, если он путем профилактики пресек деятельность антисоветских элементов и предупредил возможность их ареста и изоляции от общества».

Э.А.: - В 70-е годы выдворили из страны Солженицына, отправили в ссылку Сахарова. Не было ли у вас неофициальных бесед с Гейдаром Алиевичем, с коллегами на эти темы?

Б.Г.: - Нет, мы не вели таких разговоров. Буду откровенен: мы одобряли эти действия правительства.  

Э.А.: - А распространялись ли в Азербайджане экземпляры самиздата?

Б.Г.: - Самиздата у нас практически не было.

Э.А.: - Много ли было уезжающих из Баку в эмиграцию?

Б.Г.: - Уезжали в основном евреи в Израиль.

Э.А.: - Что вам еще вспоминается в бытность работы Гейдара Алиева в КГБ?

Б.Г.: - Когда он работал в Комитете заместителем председателя, а потом председателем, за короткое время было построено шесть жилых домов для работников. Новое здание МНБ тоже было построено по инициативе Гейдара Алиевича. Очень много было построено в доме отдыха КГБ в Бильгя. Он отпускал много средств на благоустройство, повышение благосостояния оперсостава. На это он денег не жалел. Стоило по-человечески подойти к нему о чем-то попросить, он никогда не отказывал.

Например, благодаря его авторитету нам поступало из Москвы путевок в Кисловодск, Ялту, Ессентуки, Пятигорск и т.д. больше, чем в любую другую республику.  

Э.А.: - Как вы думаете, кто сыграл главную роль в выдвижении Гейдара Алиевича на пост первого секретаря ЦК республики? Цвигун или Андропов?

Б.Г.: - Я слышал, что это заслуга Цвигуна, который был ближайшим другом Брежнева. Я был как-то в Москве на юбилее Цвигуна. Он пригласил меня в свою комнату отдыха.

- Спасибо, что приехал поздравить, - сказал он, - передай привет Гейдару Алиевичу, большое ему спасибо за поздравление.

- Разрешите поздравить вас... - говорю я, но он перебил меня.

- Давай первый бокал поднимем за человека, - и показывает рукой на Кремль, который виден в окно, - который вон там, за товарища Брежнева.

Брежнев очень любил Цвигуна.

Э.А.: - А как Гейдару Алиеву работалось с Цвигуном?

Б.Г.: - Пока Цвигун не уходил домой, Гейдар Алиевич тоже был на работе. Когда Цвигун выезжал в район, Гейдар Алиевич звонил руководству, организовывал Цвигуну достойную встречу. У них были исключительно хорошие, дружеские взаимоотношения. Никакой зависти Цвигун к Алиеву как человеку талантливому не испытывал. В противном случае Цвигун не стал бы поддерживать кандидатуру Алиева на пост первого секретаря ЦК.

Конечно, не последнюю роль сыграл и Андропов. Но больше тут было, я думаю, влияния Цвигуна на Брежнева.  

1976-1986.  

Работа зампредом КГБ

Э.А.: - Были ли в Азербайджане подразделения КГБ типа «Альфа»? Или при необходимости их присылали из Москвы?

Б.Г.: - У нас не было таких подразделений. При необходимости мы могли вызвать их из Москвы.

Э.А.: - Они принимали участие в каких-либо спецоперациях на территории Азербайджана?

Б.Г.: - Нет, мы сами справлялись со всем.

Э.А.: - Были ли какие-то случаи беспорядков на межнациональной или какой-либо другой почве?

Б.Г.: - В 1982 году был случай террористического акта в автобусе. Тогда же подожгли Театр оперы и балета.

Э.А.: - В 1986 году стали убирать алиевские кадры. Лигачев приехал сюда якобы для проверки кадровой политики Алиева и привез Кямрану Багирову список людей, которых надо отправить в отставку.

Б.Г.: - Да, действительно, сюда приезжал Лигачев. Мы с ним летали даже на Нефтяные Камни. Я помню, был день чекистов. По этому поводу в Оперном театре было торжественное собрание. А в этот день у Багирова было какое-то совещание.  

- Есть здесь кто-то из чекистов? - спросил Лигачев.

И тогда Багиров, проигнорировав меня, указывает на своего телохранителя. Я же зампред, он должен был меня представить.

Я глубоко убежден, что этих людей, в том числе и меня, отставили, чтобы ослабить прочно утвердившееся влияние  

Гейдара Алиевича в республике. По всей вероятности, Багиров и прочие думали, что если мы будем работать на своих местах, то отсюда Гейдару Алиевичу будет поступать информация. Какая информация?  

Гейдар Алиевич здесь был своим человеком, был представителем этого народа. Разве он стал бы работать против республики?

В увольнениях людей, выдвинутых Гейдаром Алиевичем, виноваты Лигачев и Багиров, хотя последний делал вид, будто хочет, чтобы мы остались. Но это было явным лицемерием. Ведь если ты первый секретарь и к твоему мнению не прислушиваются, то какой же ты руководитель.

После приезда Лигачева мне предложили уйти на пенсию. В это время Зия Юсифзаде был в Москве, ему дали указание уволить Гусейнова. Я почувствовал, что это связано с  Гейдаром Алиевичем, написал рапорт и ушел.

Э.А.: - Кого еще убрали, кроме вас?

Б.Г.: - Джафара Велиева, Ибрагима Исмайлова, Салмана Джафарова, моего брата Сабира Гусейнова, он был заведующим административным отделом ЦК, его снял Везиров. Я искренне работал с Кямраном Багировым, от души помогал ему. Ведь и его назначил Алиев.

Э.А.: - Что вы можете сказать в заключение о Гейдаре Алиевиче?

Б. Г.: - Это был неповторимый, сильнейший руководитель и организатор на любом участке работы. Он, прежде всего, уделял внимание правильному подбору и расстановке кадров. Потому что понимал, что в конечном счете успех работы зависит от кадров, от того, как они будут работать, решать поставленные перед ними задачи.

Он был сильнейшим чекистом в советское время. С его мнением, его предложениями считались руководство республики, руководство КГБ СССР. Проводимые им мероприятия одобрялись Москвой.

Гейдар Алиевич всегда добивался нужного ему результата в работе. Это было и когда он работал в КГБ, и когда был на посту первого секретаря, хотя некоторые сомневались, сможет ли чекист возглавить республику и мобилизовать народ на решение общегосударственных задач.

Гейдар Алиевич пользовался огромным авторитетом в Политбюро. По-моему, ни в одну республику Брежнев трижды не приезжал. Он высоко оценивал деятельность партийной организации республики и не случайно сказал: «Широко шагает Азербайджан».

Гейдар Алиевич умел сочетать требовательность с заботой о людях, о народе. Мы же помним, какая в 70-е годы была республика. В какой бы район мы ни приезжали, всюду чувствовалась высокая трудовая активность, желание больше работать. Это было благодаря его умению руководить, благодаря его требовательности.

Работая в политических органах, Гейдар Алиевич внимательно следил за оперативной обстановкой в республике, за деятельностью органов. Работа КГБ, МВД, прокуратуры во многом зависела от целеустремленной деятельности Гейдара Алиевича.

Но самым главным в нем была забота о человеке.

Расскажу об одном случае. В 1983 году, когда Гейдар Алиевич работал уже в Москве, в Баку произошло ЧП. Вертолет, на борту которого был врач, направлявшийся для оказания срочной медицинской помощи тяжелобольному человеку в Лачинский район, в условиях плохой видимости потерял ориентир и перелетел на территорию Ирана. Его там посадили и задержали. Гейдар Алиевич, узнав об этом, в этот же вечер позвонил по ВЧ ко мне в кабинет. Я работал в то время заместителем председателя КГБ Азербайджана.

Он спросил:

- Что случилось с этим вертолетом? Что там за вертолет?

Я объяснил, что это вертолет Министерства здравоохранения, на борту его были врачи-специалисты, которые летели для оказания медицинской помощи больному в Лачинский район.

- Вертолет обязательно надо вернуть обратно, - сказал  Гейдар Алиевич, - надо договориться с иранцами. А сейчас немедленно направьте в Лачин другую группу врачей, чтобы спасти жизнь этого больного.

Я сказал, что мы принимаем все необходимые для этого меры и в ближайший час туда вылетит новая группа из Гянджи, а по поводу возвращения вертолета тоже будут приняты соответствующие меры.

- Обязательно доведите это дело до конца, - сказал он.

Э.А.: - Этот эпизод показывает, что его волновал не столько вертолет, сколько здоровье человека.

Б.Г.: - Его, прежде всего, беспокоило состояние этого больного, спасение жизни этого человека.

Э.А.: - Да, в то время, когда других советских руководителей больше интересовала техника, чем люди, Гейдар Алиевич беспокоился о помощи больному. Кроме того, это говорит о том, как он интересовался тем, что происходит в республике, как он был связан с жизнью республики. Как все же несправедливо с ним поступили в Москве…

Б.Г.: - Я со всей уверенностью говорю, что если бы Гейдар Алиевич стал генеральным секретарем ЦК КПСС, то не было бы этого развала страны. Горбачев и Яковлев оказались предателями и для того, чтобы развалить СССР, этой преступной группе надо было убрать с пути тех, кто им мешал. Вот потому и убрали Алиева. Если бы Гейдар Алиевич оставался первым секретарем ЦК Азербайджана, то, может, не возникло бы и карабахской проблемы. Он бы не допустил этого, предупредил такое развитие событий...

(Окончание. Начало  в номере №230)