Отражение системного кризиса в Армении

Арест банковских счетов депутата парламента Армении Арсена Торосяна по иску о клевете, поданному бизнесменом Самвелом Карапетяном, вызвал широкий общественный резонанс внутри страны.

Однако за этим, на первый взгляд, частным юридическим конфликтом скрываются куда более глубокие процессы, связанные с эрозией армянских государственных институтов, конфликтом элит, внешним влиянием и отсутствием реальных демократических стандартов в системе власти Армении.

Для Баку этот кейс интересен не как внутриполитический инцидент, а как индикатор текущего состояния политической системы Армении, демонстрирующий масштаб внутренних противоречий и степень уязвимости официального Иревана как переговорного и регионального субъекта.

Арсен Торосян - один из заметных представителей правящей партии «Гражданский договор», бывший министр здравоохранения и фигура, близкая к премьер-министру Николу Пашиняну. Он активно представляет прозападное, антиклерикальное и «антиолигархическое» крыло в парламенте.

Что касается, Самвела Карапетяна, то он один из богатейших армян мира, владелец холдинга «Ташир» с головной структурой в России. Считается сторонником стратегических отношений с Москвой и активным покровителем армянской «апостольской» церкви. Его влияние распространяется не только на бизнес, но и на медиа и часть церковной и политической инфраструктуры.

Поводом для конфликта стали заявления Торосяна о том, что Карапетян «действует по указанию ФСБ» и поддерживает церковь для дестабилизации ситуации в стране и дискредитации властей.

Это не просто спор между политиком и бизнесменом, а отражение серьезного раскола в армянской элите. На одной стороне - сторонники прозападного курса, на другой - группы, ориентированные на Москву. Армения не может предложить единую внешнеполитическую повестку, и этим слабым местом регулярно пользуются внешние игроки.

Арест счетов Торосяна произошел в рамках гражданского иска, до того как суд по существу рассмотрел дело. Это стало основанием для самого депутата назвать дело «политически мотивированным». Он подал ходатайство об отмене обеспечительных мер, заявив, что «не собирается бежать из страны» и расценивает ситуацию как судебное давление на оппозиционно настроенных политиков.

С правовой точки зрения высказывания Торосяна прозвучали с парламентской трибуны, а значит, подпадают под принцип депутатской неприкосновенности и свободы слова, особенно если речь идет о критике публичных фигур. Преследование за такие выступления в любой демократической системе считается недопустимым.

Между тем, армянская правовая система остается уязвимой к влиянию капитала и кланов, и может быть использована для давления на политиков даже из правящей партии. Это подрывает легитимность заявлений Иревана о демократических преобразованиях и ставит под сомнение способность государства к обеспечению институциональной справедливости.

Важно, что Самвел Карапетян - один из представителей армянской диаспоры в России, активно взаимодействующий с российскими властями. Его участие в скандале приобрело особый вес после того, как Торосян прямо обвинил его в работе по линии российских спецслужб.

Этот эпизод стал очередным напоминанием о глубоком проникновении российского влияния в армянскую политику через «экономическую дипломатию» и диаспорные структуры. На этом фоне заявления Торосяна о дестабилизирующей роли армянской «апостольской» церкви, поддерживаемой олигархатом, не выглядят голословными.

Армения продолжает колебаться между западным вектором и зависимостью от Москвы, причем последнее чаще проявляется неформально - через церковь, диаспору, бизнес. Это делает ее крайне нестабильным и малопредсказуемым соседом, неспособным на долгосрочные региональные инициативы без оглядки на внешние центры.

Пожалуй, наиболее тревожный прецедент в этом деле - возможность уголовного или имущественного преследования парламентария за политическое мнение, высказанное публично. Несмотря на декларации Армении о реформировании судебной системы и укреплении демократии, подобные дела указывают на обратное - на политическую уязвимость, отсутствие подлинной оппозиции и эрозию свобод.

Армения пытается представить себя в международных структурах как «реформированное демократическое государство». Однако на деле остается в ловушке авторитарных рефлексов, олигархической экономики и идеологической неопределенности.

Если дело Торосяна завершится его проигрышем в суде, это создаст опасный прецедент, который будет использоваться для давления на всех, кто критикует влияние Москвы и церковных структур в Армении. Если же он выиграет, это станет частичной реабилитацией прозападного курса, но усилит внутренние конфликты.

Впрочем, налицо - ослабление единства правящей партии Армении; конфликт элит на фоне внешнего давления; резкое обострение дискурса о суверенитете и внешнем вмешательстве, а также углубление правового и политического кризиса.

Дело Торосяна - это не бытовой инцидент, а симптом общего институционального кризиса в Армении. В условиях, когда Азербайджан демонстрирует внутреннюю консолидацию, рост инвестиций и укрепление стратегических альянсов, Иреван продолжает вариться в конфликте между «старыми» и «новыми» силами, не предлагая региону ни стабильности, ни предсказуемости.

Так или иначе, в Армении усиливается внутренняя нестабильность, и на фоне новых вызовов (в том числе - в рамках мирного процесса) это делает любые договоренности с армянской стороной крайне хрупкими и зависящими от факторов, на которые сама Армения повлиять не в силах. И это хорошо понимают в Баку.