Младен Иванич: «Если в результате достижения соглашения одна из сторон потеряет слишком много,  она будет искать продолжения своей борьбы»

В 1992—1995 годах в бывшей югославской республике Босния и Герцеговина велась война между вооруженными формированиями местных сербов (Войско Республики Сербской), боснийцев-автономистов (Народная оборона Западной Боснии), боснийцев (Армия Республики Босния и Герцеговина) и местных хорватов (Хорватский совет обороны).

По итогам Дейтонского соглашения было создано федеративное государство Босния и Герцеговина в составе двух образований — Республики Сербской и Федерации Боснии и Герцеговины (в ее состав вошли территории, контролировавшиеся официальными властями Республики Босния и Герцеговина, и территории самопровозглашенной хорватской республики Герцег-Босна).

Территориальное разделение двух образований предусматривало две части Республики Сербской, которые соединялись округом Брчко (де-факто — область под международным управлением, де-юре же округ является частью Республики Сербской и Федерации Боснии и Герцеговины, однако последними не контролируется, поскольку в 1999 году после окончательного решения суда он получил автономию).

О том, как сторонам удалось достичь мира, корреспондент 1news.az побеседовал с бывшим министром иностранных дел Боснии и Герцеговины Младеном Иваничем.

— Насколько эффективным стал способ урегулирования конфликта в Боснии и Герцеговине? 

— Решение конфликта в Боснии и Герцеговине было найдено на основе нахождения середины между двумя экстремально противоположными подходами.

Согласно первому, страна должна была быть унитарной с одним правительством и президентом, что было приемлемым для боснийских мусульман и неприемлемым для сербов. В случае такого решения побеждали боснийские мусульмане, а проигрывали сербы.

Согласно же второму подходу, в случае получения независимости сербами, проигравшей стороной были бы боснийские мусульмане. С чем они, конечно, смириться не могли.

Вот поэтому и было найдено решение где-то «посередине» между двумя этими  подходами. Нет победителей, но нет и проигравших.

Решение, которое было найдено, в долгосрочной перспективе можно считать устойчивым — в данный момент никто особо не  счастлив, но, с другой стороны, нет и серьезно недовольных.

Этим решением мы выиграли необходимое время. Установившаяся система, конечно, не очень эффективна. Однако вряд ли кто-то готов был бы представить себе экономический рай в Боснии всего через 10—15 лет после войны.

Поэтому можно сказать, что это было достаточно приемлемое решение. Конечный же результат будет зависеть от нас.

— Были ли примеры, на которые вы ссылались, когда подписывали соглашение?

— Нужно сказать, что решение было подготовлено со стороны США.

Я уверен, что во время подготовки решения были использованы различные модели.

— Какие меры применялись для устранения недоверия между мусульманами и сербами?

— Доверие — это ключевой момент в нашем случае. Все проблемы страны именно в его отсутствии. Доверие приходит со временем, и, наверное, чтобы оно установилось, нужно новое поколение.

Доверие не может быть построено в одночасье после завершения войны, потому что история этого региона — это история этнических конфликтов, и для преодоления этого недуга требуется время. Если сейчас резко начать что-то навязывать, вспыхнет очередная  война.

— Как вы считаете, работает ли т.н. система совмещения территориальной целостности и максимальной автономии?

— Это не идеальная система, но она предоставила какие-то очень полезные механизмы. Например, вмешательство властей ограничено из-за сложности процесса принятия решений — центральное правительство не может просто прийти и навязать свою волю.

Конечно, принятие решений дается очень сложно, но я не могу сказать, что я совершенно недоволен установившейся системой.

С другой стороны, такие вопросы, как система здравоохранения, образования, поддержание порядка на дорогах, зависят от местных властей, поэтому их легко принимать. 

То есть все вопросы, которые касаются простых граждан, зависят от местных субъектов.

Например, Республика Сербская принимает самостоятельное решение в зависимости от его эффективности.

Еще раз отмечу, что система очень сложная, но она не мешает на местном уровне принимать необходимые для общества решения.

— Что бы вы могли посоветовать для решения армяно-азербайджанского, нагорно-карабахского конфликта?

— Не ждите идеальных решений. Потому что, если в результате достижения соглашения одна сторона потеряет слишком много,  она будет добиваться «повторного матча» для продолжения своей борьбы.
Решение должно быть где-то посередине, между двумя экстремальными опциями.