Иран перед выбором - или реформы, или крах

В Тегеране сегодня звучат призывы, которые еще вчера казались немыслимыми - это уже не просто уличные лозунги, а громкие, осмысленные требования, зафиксированные в официальном письме президенту Масуду Пезешкиану. Эти - голос надежды и гнев народа, который устал ждать перемен.

180 иранских политиков, включая представителей различных политических течений, поставили свои подписи под обращением, содержание которого выходит далеко за рамки традиционных ритуалов. Они требуют не просто очередной присяги на верность системе, а пересмотра самой основы политического управления страной. Возможно, это последний шанс для спасения государства, стоящего на изломе исторической судьбы.
Эскалация конфликта между Израилем и Ираном обнажила внутренние противоречия, которые иранская пропагандистская машина годами пыталась скрыть. На первый план вышли стратегическая уязвимость режима, институциональный застой, экономическое отчуждение общества и утрата доверия к военной мощи страны. Эти темы больше не являются табу - они стали предметом открытого обсуждения. Общество больше не боится ни КСИР, ни «Басидж»; его пугает не репрессия, а отсутствие будущего.

И именно этого будущего сегодня требуют улицы, поддерживаемые интеллигенцией и, как никогда прежде, частью политического класса. 
После 12-дневного конфликта, в ходе которого была парализована система ПВО, выведены из строя ракетные установки, заморожена ядерная программа и уничтожены ключевые командные центры КСИР, Тегеран впервые за долгое время оказался вынужден взглянуть в зеркало. И в этом отражении он увидел не миф о своей неприкосновенности, а уязвимость, застой и иллюзии, которыми питался режим десятилетиями.
Несмотря на всю риторику и воинственную браваду, союзники Ирана - от членов «Оси сопротивления» до Москвы и Пекина - предпочли остаться сторонними наблюдателями. В тайных приложениях к громким договорам о «стратегическом партнерстве» не оказалось пункта на случай реального удара по Ирану. Ни реальной помощи, ни гарантий безопасности, ни стратегического прикрытия. 
Тем временем внутри страны развивается бескровная революция. Иранцы, уставшие от пустых лозунгов и обманутых надежд, теперь обладают самым весомым аргументом: «Вы утверждали, что внешнеполитические авантюры делают нас великой державой. Мы молчали, когда вы тратили наши деньги на прокси-войны. Мы терпели санкции, надеясь на решительный ответ агрессору. Где он? Почему, когда израильские самолеты висят в небе над Тегераном, вы - молчите?»
Ответа нет. Ни с трибун, ни в пятничных проповедях, ни из уст чиновников в черных костюмах. Его не может быть. Грандиозная конструкция имперской мечты, построенная на религиозной мобилизации, оказалась пустой. А страх больше не работает. Теперь каждый, кто критикует режим, автоматически объявляется «израильским шпионом». Но эта мантра больше не пугает. Она раздражает, злит, мобилизует.
Самое тревожное для системы - не уличные протесты, а то, что Пезешкиан может с ними согласиться. Речь идет не о смене риторики, а о пересмотре самих основ иранской модели власти.
Кардинальные реформы» в сегодняшнем Иране - это не просто перемены, а борьба за справедливость и порядок. Речь о решительном перераспределении власти и собственности, разрушении империи КСИР и связанных с ней теневых структур, действующих вне закона. Чтобы предприятия начали платить налоги государству, а не сливали доходы в темные «фонды», финансирующие прокси, спецоперации и коррупцию. Это вызов системе, грабящей народ и разрушающей будущее страны.
Следующий шаг - пересмотр роли бониядов. Эти квазигосударственные религиозные фонды, формально подчиненные Верховному лидеру, фактически контролируют около 40% ВВП страны. Они освобождены от налогов, получают субсидии и кредиты, имеют эксклюзивный доступ к земле, транспорту, строительству, фармацевтике и образованию. Один лишь фонд Мавзолея имама Резы владеет 90% сельхоз- угодий в Хорасане, а также десятками университетов и заводов. Это - государство в государстве. А таких фондов десятки.
Пока экономику контролируют финансово-идеологические группы, разговоры о реформах остаются имитацией. Пезешкиан, пришедший к власти на волне народной надежды, это понимает. Его курс на добрососедство, в том числе с Азербайджаном, показывает отказ от изоляционизма. Ирану сегодня важнее восстановить уважение в регионе, а не стремиться к экспансии - и здесь его шаги могут сыграть решающую роль.
Вопрос не в том, готов ли народ к реформам - он давно готов. Вопрос в том, - готов ли режим уступить.
Снижение роли КСИР в политике и экономике отражает утрату рычагов влияния, каналов финансирования и привилегий. Это означает углубление внутренней борьбы в элите. То же касается и бониядов - отстранение этих структур от нефтяного экспорта и банковского сектора приведет к переделу власти. Ведь именно в «черной дыре» нефтяных доходов исчезает главный ресурс государства - государства, которое сегодня не в состоянии обеспечить народу даже базовые потребности: медицину, образование, работу и будущее.
В Иране сложился кризис: народ не хочет жить по-старому, а элита не способна управлять по-новому. Режим оказался на распутье - либо добровольная трансформация, либо неконтролируемый социальный взрыв. Пока еще есть шанс на эволюционный путь, если Пезешкиану позволят действовать, а реформы не сведутся к имитации, а к реальному перераспределению власти и ресурсов.
Будущее Ирана сегодня пишется не в ядерных лабораториях и не на «границах» с Израилем. Оно рождается на улицах Мешхеда, Тебриза, Исфахана, Тегерана и др. городов - в голосах тех, кто требует: «Хватит нас обманывать. Покажите, на что вы действительно способны. И если не способны - уходите».
Масуд Пезешкиан хорошо понимает: время компромиссов прошло. Он обязан выбрать сторону народа, истории и устойчивого мира - прежде всего мира с соседями. Отношения с Азербайджаном должны строиться на искреннем добрососедстве, а не на великодержавном шовинизме. Сила Ирана - не в ракетах, а в вере народа в лучшее завтра. И значит, сегодня еще не поздно.